Узор счастья - Синицына Людмила - Страница 46

• Предыдущая
• 46/52
• Следующая

— А я не знала. Это счастливая случайность. Никогда не заплывала так далеко, — призналась Елена.

— Неужто? — Мужчина посмотрел на нее с удивлением. — Вот не подумал бы, что девушка с таким лицом способна на столь безрассудные поступки. И попался. — Он вдруг запрокинул голову и рассмеялся. — И надо же, какой райский островок. А мы как Адам и Ева.

— Только без Господа Бога и... — замялась она.

— ...без искусителя? — снова весело проговорил незнакомец. — Кстати, меня зовут Герман.

Теплая волна вдруг ударила Елену, и она случайно прикоснулась к плечу Германа. И почувствовала, что это прикосновение не оставило ее равнодушной.

Вечером Герман пришел в лагерь. С ведром винограда — свежего и душистого, только что сорванного с ветки. Навстречу ему с лаем бросился сторожевой пес Орест, который сам нанялся на работу: пришел и остался в лагере. Надо сказать, что даром есть хлеб Орест не собирался и встречал незнакомцев, проходящих мимо, грозным рыком.

Теперь, отправляясь купаться, никто не боялся оставлять вещи в лагере. Но при виде Германа Орест вдруг замолчал и замахал хвостом.

— Ого! — засмеялся Платон Игнатьевич, руководитель группы.

— Чует, что мы с ним одной крови, — кивнул Герман и поставил ведро у костра.

После чего сел перед Орестом на корточки и что-то серьезно сказал ему.

Уши у пса дрогнули. Хвост снова шевельнулся. Герман что-то снова негромко проговорил, и вдруг строгий Орест повалился на спину, как щенок, словно просил, чтобы его погладили по животу. Пасть его выглядела так, словно он улыбался. Герман погладил Ореста, еще что-то дружелюбно пробормотал и перешел к костру. Елена поймала себя сначала на том, что любуется игрой света и тени на его лице. А потом — что не может отвести взгляда от его глаз.

Светлана видела несколько фотографий Германа. Их было немного. Поэтому ей казалось, что она хорошо знает лицо дедушки. Но эта фотография, которую Елена Васильевна, как поняла Светлана, рассматривала в одиночестве, и в самом деле была особенной.

Угловатые черты лица, темный загар, который придавал коже какой-то особенный отлив, словно это был неведомый металл или сплав. Необычный рот. Мужественный и вместе с тем лукавый. Но самое главное — глаза. Если они оставляли такое впечатление на фотографии, какими же они были в жизни?

Все произошло так естественно и просто, словно они были знакомы всю жизнь. Им было так легко, так хорошо вместе, что временами Елене становилось страшно. Неужели такое полное счастье возможно? Неужели такое бывает?

Такое было. Ни одна туча не омрачила их отношения. И не смущала ни неустроенность, ни отъезды то одного, то другого. Они купались в этом счастье, как в море. Словно знали, что оно и в самом деле будет не таким долгим, как им хотелось бы.

...В общих чертах Светлана, конечно, знала, что пережила Елена Васильевна. Но сегодня она узнала все происшедшее с другой стороны. В чуть глуховатом голосе Елены Васильевны не слышалось горечи. Печаль — да. Светлана не выдержала, поднялась и, встав на колени, обняла бабушку. Прижавшись к ней, Светлана услышала, как бьется ее сердце. Даже сейчас, когда прошло столько лет, воспоминания вызвали такую мощную волну чувств. Что же она должна была переживать тогда?

Лежа в постели, Светлана снова представляла себе горящий костер на берегу. Собаку и человека, который понимал язык животных. Как жаль, что она никогда не видела... Германа. Слово «дедушка» еще меньше подходило ему, чем «бабушка» — к Елене Васильевне. И как странно, что они с бабушкой пережили встречу с любимым в море! Случайность или нет?

Конечно, потеря потере рознь. Одно дело, когда сама судьба вмешивается и разводит людей в разные стороны, и другое... «А что другое? — перебила себя Светлана. — По крайней мере, ты не позволила, чтобы судьба распоряжалась тобой. И уже это может принести облегчение».

Коля сразу вспомнил этого парня с желто-зелеными круглыми глазами. То неприятное ощущение, которое он пережил в первый раз, забылось. Казалось надуманным. Но когда Коля подошел и увидел, как парень смотрит в стенку, как сжимаются и разжимаются его кулаки, ему почему-то захотелось отойти на цыпочках и больше не подходить.

Но парень повернул голову и спросил:

— Почки есть?

— Есть, — ответил Коля как можно более спокойно.

— Две порции, — бросил желтоглазый.

Коля поставил на столик два порционных блюда в полной уверенности, что скоро появится и напарник желтоглазого. Но тот съел обе порции — одну за другой — сам. Словно очень давно голодал...

— Не нравится мне он. Ох как не нравится, — снова признался Коля Анечке.

— А зачем ему тебе нравиться? — пожала плечами Анечка. — Не напивается, не дерется, ни к кому не пристает — уже хорошо.

— Тебе отсюда его не видно. А посмотрела бы поближе... — Коля передернул плечами. — Инопланетянин. Может, их к нам с Марса заслали? Или с Тау Кита?

— С Тау Нафига, — фыркнула Анечка, принимаясь резать лук для новой порции шампиньонов.

— И чего он к нам повадился? — пробормотал Коля. Ему почему-то очень не хотелось выходить в зал, пока там сидел этот парень со странными глазами.

Хорошо хоть новые посетители пока не появлялись...

...А Костя не торопился уходить, вспоминая последнюю встречу с Павлом.

Он сказал тогда, что с устройством «на место» не получится никак — нужен стаж работы не менее трех-четырех лет в определенных организациях. А также соответствующие характеристики.

— Как ты сам понимаешь, я не смогу сделать тебе всего этого, — сразу оговорился Павел, а Костя даже побелел. — Постой, постой, — успокоил его Павел. — Давай разберем ситуацию. На кой хрен тебе надо устраиваться именно туда? Я же предупреждал — они начнут прощупывать, проверять, могут послать человека в твой родной город. Ты уверен, что за тобой ничего там не числится?

Костя еще более помрачнел.

— Не уверен, — ответил он наконец, и верхняя губа его дернулась, как у хищника.

Павел еще раз внимательно посмотрел на собеседника:

— Тогда тем более нет резона. И вот что я подумал, — он наклонился вперед. — Особняк, как ты сказал, стоит на углу. Так ведь?

— Так, — медленно произнес Костя сквозь зубы. Он еле сдерживался, чтобы не заорать, не стукнуть кулаком по столу — так его разозлил ответ Павла. И только поняв, что выход из тупика все же есть, он начал постепенно приходить в себя, и густая пелена потихоньку отступала.

— Ты говорил, что там неподалеку идет стройка?

Костя снова кивнул, не отводя от собеседника тяжелого взгляда, от которого Павлу стало даже немного не по себе.

— Ну так как? Понял?

— На стройку не пойду. Мне нужно свободное время.

— А зачем тебе туда устраиваться? — пожал плечами Павел. — Тебе важно другое...

Предложение Павла было неожиданным. И легко исполнимым. Идея эта должна была принести покой в его мятущуюся душу, но пока что спокойствие не приходило. Костя ощущал, как в нем, словно струна, дрожит какой-то нерв. Ему хотелось иной раз сесть на землю, поднять голову и завыть по-волчьи. Накинуться на кого-то, смять, загрызть, задушить. Весь мир, казалось, настроился против него. И главное — все время получалось так, что Светка, как линия горизонта, уходит все дальше и дальше от него. Но больше Костя не хотел ждать.

Он снял дачу, стоявшую в отдалении от других домов. Оборудовал подвал, поставил нужную мебель, даже биотуалет. Оставалось привезти туда Светку. И она или выйдет за него замуж, или сгниет в этом подвале. Другого пути у нее нет.

«Забеременеет, — думал Костя, — и перестанет брыкаться. Женщины любят силу, власть и богатство».

А потом, когда он будет стоять не в середине цепочки, а переместится к ее началу, то увезет Светку заграницу. Пусть она там водит ребенка во всякие колледжи и рисует свои картинки. У Кости свело скулы от этой мысли. Но ему еще надо было побывать в родном городке, довести свои дела до конца. Он не любил бросать начатое. Правда, ребята передавали, что участковый почему-то расспрашивал их, где он работает, когда приедет в следующий раз, пожалел, что не может поговорить с Костей сам. И этот интерес Костю не радовал...

• Предыдущая
• 46/52
• Следующая