Война не по правилам - Тамоников Александр Александрович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая

Рани, который прекрасно владел навыками оператора, когда-то еще до призыва в армию успев поработать ассистентом оператора на одной из советских киностудий, ответил:

— Перевал смогу, развалины нет.

— О развалинах я не спрашивал. Готовь аппаратуру.

— Она готова.

— Значит, проверь ее еще раз, чтобы не вышло сбоя. Нам надо как можно быстрее сбросить запись с медиками в посольство России. Там уже знают об их похищении, как знают наверняка и в Москве. Надо дополнить информацию, чтобы игра шла по нашему сценарию.

— Я все понял.

— Молодец.

— Еще вопрос, саиб.

— Ну, что такое? — недовольно спросил Мирзади.

— Ваш голос будем искажать?

— Зачем? Я, конечно, польщен, что ты думаешь, будто мой голос узнают высшие должностные лица России, но это не так. Пока не так. Скоро они будут знать обо мне даже то, чего я сам не знаю или забыл давно. Ничего искажать не будем.

— Хорошо.

Мирзади вышел из «Хаммера», взмахнул рукой. Из «Тойоты» выскочил Самар, подбежал к хозяину:

— Да, саиб?

— Русские текст смотрели?

— Смотрели. Читали. Женщина спросила мужа: «И это мы должны сказать в камеру?»

— И что ответил хирург?

— Он ответил, что у них нет другого выхода и в Москве это поймут.

— Правильно мыслит господин Гарин, а что анестезиолог? Какой-то он мрачный. Но неподавленный.

— Я бы внимательно смотрел за ним.

— Это ты мне говоришь? — вскинул брови Абдулла.

— Извините, я посмотрю за ним.

Мирзади указал рукой на развалины:

— Выведи русских туда. Наручников не снимать, даже с женщины. Всех троих на колени. Твоим людям надеть маски и встать сзади мужчин. Понял меня?

— Понял!

— Выполняй, и быстро!

Самар убежал обратно, а к Мирзади подошел Рани:

— Я готов.

— Все работает?

— Это же японская камера.

— Хоп. Сейчас выведут и поставят на колени у развалин русских, сзади встанут люди Самара, тогда и начнем съемку.

— Да, саиб!

Медиков вывели из машины, повели к развалинам, поставили на колени. На них были надеты ярко-красные балахоны. Стоявшие сзади боевики — в одежде племени хату и в черных масках, через узкие прорези которых были видны только глаза. Под ногами одного из бандитов лежала голова Гути Дали. К медсестре вышел Мирзади, весь в черном, в такой же маске, но только с дополнительной прорезью для рта, в руке нож. Он посмотрел на Рани, тот кивнул, на видеокамере загорелась лампочка. Мирзади начал речь:

— Мы, борцы за свободу Афганистана, в неравной схватке с неверными, пытающимися поработить нашу страну, вынуждены прибегать к захвату заложников. Я подчеркиваю, вынуждены, ибо другого языка агрессор не понимает. Перед вами медицинский персонал полевого госпиталя Красного Креста в Малияре. Нападение на него осуществляла наша организация, и мы берем на себя ответственность за это. Среди медперсонала госпиталя оказалась местная девушка, нарушившая наши обычаи и традиции. За это она была наказана. — Мирзади взмахнул вооруженной рукой, Гамал Атияр поднял голову зверски убитой Гути. А главарь организации продолжил, повысив голос: — И так будет с каждым, кто встанет на сторону врага, кто проявит неуважение к нашим обычаям. Так же будет и с русскими врачами, если российское правительство не проявит благоразумие и не удовлетворит наши требования, которые вместе с этой записью будут переданы в посольство России в Афганистане. Клянусь всем святым, что я лично убью этих людей, если Россия проигнорирует наши требования. Мы не намерены бесконечно вести переговоры и ждать ответа. Мы отводим Москве ровно неделю с момента получения требований на их выполнение. У меня все. А теперь свое слово скажут пленники.

Гарин с женой и Васильев произнесли речи, точно по тексту, переданному им в машине. После чего Рани еще раз с близкого расстояния показал голову казненной девушки и по сигналу главаря отключил видеокамеру.

— Вы сыграли свою роль, — подошел к медикам Абдулла. — Теперь ваша жизнь зависит от решения российского посольства. Молите своего Бога, чтобы он вразумил московских чиновников и наставил на путь истинный.

Он подозвал Самара и приказал:

— Этих обратно на базу, в подвал, на хлеб и воду, на улицу не выводить, жалобы не принимать. Но… предупреждаю особо, никого из них не трогать. Пальцем не касаться. — И добавил, криво усмехнувшись: — До поры до времени. Понял меня?

— Понял.

— Вопросы?

— Вы отсюда поедете в Кандарам?

— Да.

— В Лашкаре постоянно держать всю группу?

— В этом нет необходимости. Постоянно там должно быть не менее двух человек, остальные могут уехать в город. Составь график несения службы, но чтобы он исполнялся неукоснительно, за все в Лашкаре, пока там находятся русские, полную ответственность несешь лично ты. Разведи палачей, а то они вдвоем могут устроить резню. Группу распусти по домам, но так, чтобы она была готова к любым действиям.

— Я понял!

— А понял, выполняй! Рани — в машину.

Личная охрана Мирзади все время экзекуции, находившаяся недалеко от автомобиля и с любопытством созерцающая за необычным действом, села сзади, и «Хаммер», подняв облако пыли, пошел в объезд крепости к дороге, выходящей на окраину Кандарама.

Самар же приказал усадить пленников в «Тойоту», и та пошла в обратном направлении, к Лашкару.

Через полчаса пленники, переодетые в свою одежду, были помещены в подвал, а главарь банды принялся обсуждать с подчиненными график несения службы по охране базы.

Спустя час два внедорожника, третий был оставлен для охраны, направились к дороге Вахар — Кандарам и благополучно въехали в город.

Монтаж ролика занял у Рани менее часа благодаря современной аппаратуре. В 12.30 Мирзади посмотрел материал. И тут же воспользовался спутниковым телефоном:

— Господин Фарди? Узнали?

— Это опять вы? Что с русскими?

— Об этом я и хотел поговорить. Русские живы и здоровы. Я высылаю на ваш адрес интересную запись. Надеюсь, она немедленно будет передана в российское посольство.

— Почему вы связались со мной, а не с МИДом?

— Потому что мне так удобнее, но к теме. Кроме записи передайте послу, что я позвоню ему сегодня в 18.00.

— Вы знаете номер русского посла?

— Его подскажете вы. Российский же посол должен будет передать мне номер того человека, которого в Москве назначат вести переговоры по условиям освобождения заложников. Подчеркиваю, я буду говорить с чиновником высокого ранга. Посол может не утруждать себя. Он не та фигура, с которой я буду иметь дело. Вы все запомнили?

— Запомнил и передам в российское посольство.

— Отлично. Я звоню русскому послу в 18.00. И не пытайтесь запеленговать мою станцию, это бесполезно. Все! — Мирзади отключил станцию.

— Ну вот, Азад, осталось отправить запись Фарди, и до вечера можно отдохнуть. Но не тебе. Тебе, друг, смотреть за бывшим начальником, и, пожалуйста, сделай так, чтобы он не доставал меня своими визитами. У меня будет с ним серьезный разговор, но не сейчас, пусть пока развлекается с наложницей.

— Это тоже надоедает.

— Ну тогда дай ему больше водки. Пусть пьет. Но так, чтобы посторонние не видели, а то прибьют, не разобравшись.

— Правильно, кстати, сделают. Я бы не давал ему водки.

— Здесь, Азад, решать мне, что делать, а что нет. Благодарю за работу. Отправляй материал и навести Глобина. Свободен! Да, не забудь доложить, когда видео уйдет в посольство.

Рани ушел в специальную комнату, где занялся монтажом видеоматериалов.

В 12.40 запись была передана в Кабул и тут же с комментариями в Москву.

Начальник антитеррористического управления получил ее в 12.50 и отменил совещание, вызвав к себе лишь помощника и командира боевой группы. Также генерал Володарский приказал доставить в кабинет Рустама Гамсадзе, но до прямого вызова держать под охраной в приемной. Тарасенко явился тут же, его кабинет находился через коридор, напротив приемной. Быстро доставили и Гамсадзе. А вот майора Скоробогатова пришлось ждать. Командир группы проводил занятия с личным составом в учебном центре. Несмотря на «пробки», он уже в 13.53 вошел в кабинет начальника и доложил:

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая