Война не по правилам - Тамоников Александр Александрович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая

— Это хорошо, Абдулла, но у меня к тебе одна просьба.

— Слушаю тебя, друг мой.

— Я знаю, что у вас запрещено спиртное и сигареты, но я не могу без них, мы можем этот вопрос решить или он закрыт безоговорочно?

— Ну отчего же? Употребление спиртного и сигарет запрещено истинным правоверным, ты таковым не являешься, поэтому можешь и пить, и курить. Но… в меру и лучше не афишируя это, в своих комнатах.

— Ну, тогда мы пошли?

— Приятных тебе ощущений, друг.

— Спасибо, друг. — Слово «друг» Глобин произнес многозначительно, но Мирзади сделал вид, что не понял его. Он со зловещей ухмылкой проводил бывшего генерала и молодую наложницу, проговорив ему вслед:

— Ступай, друг, отдыхай, пока отдыхается.

Бывшего начальника с девушкой в приемной ждал Рубанко.

— Ну, как разговор с Абдуллой, Семен Павлович, ты доволен?

— Очень доволен, Леша. Если бы я знал, что твой хозяин поведет себя так, то обошелся бы без вашего вонючего Афганистана. Но я поверил тебе.

— Что-то не так, Семен Павлович?

— Все не так, но что теперь об этом? Где мои комнаты?

— Пойдем, покажу. Хорошие комнаты, меблированы в восточном стиле, но удобные, прохладные, оборудованные системой автоматического охлаждения, спутниковым телевидением, другой экстренной техникой. Там же просторный туалет, душевая кабина. Все готово для приема гостей. Я проверял.

— Ладно, веди.

Оставшись один, Мирзади вызвал к себе командира боевой группы, которую всегда держал при себе. Ее бойцы проживали в Кандараме, имели опыт боевых действий, и на всех главарь террористической организации мог положиться.

Валид Самар прибыл тут же, он находился на территории.

— Да, господин Мирзади, — учтиво поклонился он, входя в комнату.

— Тебе, Валид, известен наш план относительно госпиталя в Малияре?

— Да, саиб.

— Нам надо знать, что происходит в селении, в госпитале, около него, как несет службу охрана, определить направление главного удара, так, чтобы захватить русских медиков. За ними необходим особый контроль. Посему завтра с утра тебе следует послать к Малияру двоих наблюдателей. Они должны смотреть за кишлаком и госпиталем, постоянно по связи докладывая тебе обстановку.

— Я понял вас, саиб! — кивнул Самар. — Завтра утром наблюдатели будут в районе Малияра.

— Брось их туда машиной, которая должна вернуться.

— Да, саиб.

— Акция, предварительно, в воскресенье в 3.00. Нам предпочтительней было бы провести захват госпиталя в 11.30, но днем это сделать гораздо сложнее, поэтому группа должна находиться в полной готовности с 3.00, рассредоточившись у госпиталя. Порядок действий определишь сам. Ты опытный воин, решишь, как захватить русских. Группе взять внедорожники.

— Я все понял.

— Это хорошо. Запомни, мне плевать, что будет с другим медперсоналом, с охраной, с пациентами госпиталя, да и с самим госпиталем. Главное, чтобы трое русских были у меня и чтобы ничто не указывало на то, что именно мои люди произвели похищение.

— Мы переоденемся в одежду племени хату. Пусть американцы попробуют достать их в горах.

— Но зачем хату заложники? Они мирное племя.

— Все мы когда-то были мирными, пока враг не пришел на нашу землю, — философски заметил Самар. — И потом, я слышал, что во главе племени сейчас встал молодой хатуит, до этого тесно сотрудничавший с людьми Омара. Уверен, американцам это известно.

— Хорошо. Пусть будет так, но где ты возьмешь одежду хатуитов, у них рубахи отличаются от наших.

— Этих рубах, саиб, полно на базаре Кандарама, как и черных атласных поясов, которыми они подпоясывают белоснежные рубахи. И вообще, их одежда мало отличается от одежды белуджей. Все, что надо, мы найдем, не беспокойтесь.

— Тогда тебе нужны деньги.

— Э-э, саиб, у меня есть, на что купить одежду. Я не бедный человек благодаря вам.

Последние слова польстили Мирзади. В Афганистане распространена лесть, и в этом никто не видит ничего особенного, ибо принимает ее за выражение почтительного отношения к людям, стоящим выше по социальной лестнице.

— Хорошо, Валид. Думаю, ты уже определился, кого пошлешь к Малияру.

— Да. К госпиталю пойдут Ихаб Шани и Шад Тарак.

— В группе есть француз и русский.

— Если быть точным, то француз и украинец.

— Не велика разница. Как думаешь, их следует брать на операцию?

— Они такие же бойцы, как и остальные. И доказали приверженность нашему святому делу. К тому же какой Худайназар украинец, если он двадцать семь лет служит у нас. Он, наверное, свою родную фамилию, Назаренко, забыл уже. У него семья, две жены, трое детей, хороший дом, достаток. И он у нас палач, должность особая. Француз же служит за деньги. Наемник. Ему все равно, за кого и против кого воевать, лишь бы платили. Вы платите более чем достаточно.

— Ну, смотри, это твои люди, и ты несешь за них личную ответственность.

— Конечно, саиб!

— Можешь идти! О том, что наблюдатели заняли посты, доклад мне.

— Да!

— Ступай!

— Слушаюсь.

Слегка кланяясь и пятясь, командир боевой группы Абдуллы Мирзади покинул кабинет.

Главарь банды включил спутниковую станцию. Дождался, пока индикаторы известили о соединении с разведывательным спутником Пакистана, снял трубку, выставил антенну, набрал длинный номер.

— Рустам на связи! — ответил мужской голос.

— Абдулла, приветствую тебя!

— Добрый вечер.

— Ты готов к доставке груза в нужный пункт?

— Готов.

— Тогда запоминай, в субботу вечером с 20.00 до 21.00 по московскому времени ты должен быть на пустыре сразу за поселком Борск, там, где новая свалка. Это…

Рустам Гамсадзе, один из боевиков Мирзади в России, прервал хозяина:

— Я знаю, где это место.

— Хорошо, а вот перебивать старшего плохо.

— Извините.

— Груз передашь Назару.

— Я все понял.

— Прихвати на всякий случай пару пакетиков «дури».

— Прихвачу.

— Как передашь груз, уходишь в Москву. Там ждать связи со мной. И поаккуратнее на дороге, не надо попадать в поле зрения местной дорожной полиции.

— Конечно, господин!

— Вопросы ко мне есть?

— В Москве машина с региональными номерами будет заметна, даже на стоянке.

— Избавься от машины где-нибудь на подъезде к Москве. А впрочем, можешь ее бросить и в городе, только уничтожь номера и свои следы.

— Понял. Вопросов нет.

— Еще раз требую предельной осторожности.

— Я осторожен.

— Удачи, Рустам. До связи!

— До связи!

Гамсадзе отключился.

Мирзади набрал другой длинный номер. По нему ответили не сразу, только с третьего вызова, и ответил голос явно подвыпившего мужчины:

— Алло! Слушаю вас, господин Мирзади.

Главарь банды узнал голос старшего диверсионной группы Виктора Назарова.

— Почему не отвечал долго, Назар?

— Так мы тут вечеринку устроили небольшую, у Людки день рождения, — ответил Виктор и, рассмеявшись, добавил: — Последний день рождения. А она, дура, и не знает об этом.

— Ты пьян, Назар.

— Ну что вы. Выпили немного, признаю, но чтобы пьян, ни-ни, я же на работе.

— Значит, гуляете?

— По поводу. Здесь Россия-матушка, здесь можно.

— А как, Назар, насчет того, чтобы лишиться половины вознаграждения?

— За что, саиб?

— За нарушение инструкции.

— Но мы же все равно бездельничаем.

— Где хозяин дома, в котором вы остановились?

— С нами, где ж ему быть?

— Ты в состоянии воспринимать мои слова?

— Конечно. Выпили-то всего ничего.

— Тогда слушай и запоминай. Хотя нет, сейчас о деле говорить не будем. Сейчас я приказываю прекратить гулянку и спать! Всем. Позвоню завтра утром. Ты хорошо понял меня?

— Да, саиб. Прекращаем гулянку, ложимся спать, вот только Людок вряд ли уснет, она недавно ширнулась. Не до сна ей, у нее сейчас самый кайф.

— Будет вам кайф, если попадете в руки полиции.

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая