Мои друзья святые. Рассказы о святых и верующих - Горбачева Наталья Борисовна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
– Какого Подворья? – переспрашивала я.
– Как, какого! – не понимала она. – Ты же на Подворье была… На горке, по Олимпийскому проспекту.
– Так это Подворье?
– Конечно, там Филарет Московский и жил…
– Господи, помилуй… – выдохнула я. – Понятия не имела… Представляешь: он мне в свой престольный праздник намекает, мол, за стенкой святителев кабинет был, а я ни бум-бум. И после этого еще так хорошо со мной разговаривал, работу предложил… Я бы на его месте такую на порог не пустил… Тупая, какая тупая, даже свечки в праздник не поставила.
– Не выгнал, значит, воля Божия, с тем и успокойся… – мудро рассудила Татьяна Терентьевна.
– О, какой умный настоятель, хоть и молодой, – умилялась я. – У них там такой ремонтище, ни конца ни края, а еще служить надо, молиться. Как МихАбр говорил: «на амбразуру бросили». Может, он в строительстве ничего и не понимает, бедненький, а ему, как солдату, мол, строй и всё тут?
– Ничего, за послушание справится…
– Он не понял, что я ничего не знаю и предложил написать на такую тему, что я не справлюсь, – плакалась я.
– А кто что по-настоящему знает? Только Бог. И ты за послушание справишься. И святитель поможет. Видишь, сразу и помощь предложил: ты забыла, а он сам о себе напомнил…
– Какой святитель? – насторожилась я.
– Филарет Московский, какой же еще! Знаешь что? Глупости свои про «историю, которая прошла мимо» никому не рассказывай… Язычество натуральное! Тут что-то другое, духовное.
– Думаешь? А ведь правда… лукавый хотел вмешаться, – в догадке воскликнула я. – Смотри: я почему-то как только увидела, сразу с предубеждением к настоятелю отнеслась, очень уж молодой… Даже подумала, что и связываться с их издательством не буду, потому как видно – не профессионал. Стройка – одно, а книги – совсем другое. И тут вдруг – раз, в одну секунду отношение переменилось, я прямо его как родного полюбила. А почему?
– А потому… – подхватила Татьяна Терентьевна, – что святитель Филарет не дал тебе далеко зайти в твоих умствованиях, тут же и вразумил. Он же Мудрый…
Действительно, вразумление Мудрого святителя стало добрым эпиграфом к дальнейшей совместной издательской деятельности на Подворье.
И первым моим шагом в этом направлении стало изучение жития Филарета Московского и исторических подробностей его жительства на Подворье. Ну и на саму переписку с Пушкиным следует взглянуть повнимательней, решила я…
Сначала о Подворье. С древности подворье Сергиева монастыря – будущей Троице-Сергиевой лавры, находилось в Кремле, и представляло в столице интересы обители, основанной преподобным Сергием Радонежским. Царь Алексей Михайлович даже приказал переименовать ближайшую к подворью кремлевскую башню в Троицкую. Однако Екатерина Великая, решив отбирать у монастырей земли, приказала Троицкое подворье «по пристойности и по самой близости» приписать к казне, к императорскому кремлевскому дворцу. В начале XIX века, когда поспешили очистить Кремль от древних сооружений, которые будто бы помрачали своим ветхим, неприглядным видом кремлевское благолепие, Троицкое подворье вместе со своей Богоявленской церковью было разобрано и на том месте было выстроено первое здание для музея Оружейной палаты; теперь же на том историческом месте и вовсе построенный в советское время Дворец съездов.
А Троицкое подворье после ликвидации кремлевской территории обосновалось в своем владении за Сретенскими воротами, на берегу реки Неглинной, ныне полностью протекающей по подземным коллекторам. Эти земли, где уже обосновалась лаврская слобода, царь Василий Шуйский пожаловал Троице-Сергиевой лавре в самый разгар драматических событий Смутного времени – за ее особые заслуги в борьбе с польско-литовскими захватчиками. Новое Троицко-Сухаревское подворье с 1815 года стало официальной резиденцией Московских митрополитов, которые одновременно были и настоятелями Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Митрополитов тоже «выселили» из их кремлевских покоев.
Более сорока пяти лет (1821–1867) прожил на Подворье святитель Филарет (Дроздов), сделавший для блага России столько, что его время даже называли «веком Филарета». Но не помним мы своих истинных героев…
22 августа 1826 года архиепископ Московский Филарет участвовал в совершении чина коронования императора Николая I; в тот же день он был возведён в сан митрополита. Со времен Петра I патриаршество в России было отменено. Владыка Филарет, управляя Русской православной церковью почти полвека, был фактически ее главой. Он пользовался авторитетом, который можно сравнить с авторитетом Патриарха. Современники так и называли его «природный Патриарх Всероссийский».
Святителю Филарету Бог даровал долгую жизнь – 84 года. Родившись во времена Екатерины, он скончался в царствование Александра II. Все самые важные события «пушкинского» XIX века не только прошли на его глазах, но и при его непосредственном участии: он был посвящён в тайну завещания Александра I и своим словом содействовал успокоению народа в 1825 году; он произносил речь во время церемонии коронации Николая I, и он же в 1830 г. встречал императора в холерной Москве; более сорока лет (с 1816 г.) он усердно работал над переводом Библии на русский язык и именно по его настоянию этот перевод был издан; он сыграл важную роль в подготовке крестьянской реформы Александром II Освободителем, непосредственно участвуя в составлении Манифеста 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян.
Ни одного сколько-нибудь важного дела в Синоде, находящемся в Санкт-Петербурге, не решали без присутствия Московского митрополита. И святитель Филарет, прозванный Мудрым, обычно решал самые запутанные и трудные дела. Иностранцы, прослышавшие об удивительном Московском митрополите, подчас спрашивали: «Сколько же у вас Филаретов?» – настолько поражала их его разнообразная и плодотворная деятельность. Непостижимо, но он все знал, все видел и, казалось, не испытывал естественной в его возрасте и при его загруженности усталости.
Неутомимая деятельность владыки Филарета, среди которой он, по его же словам, отдыхал только «на разнообразии занятий», соединялась с великой строгостью его монашеского жития. Во все многочисленные дни памятных Москве и лавре праздников Московский митрополит неопустительно служил сам. После Божественной литургии, невзирая на множество народа, он благословлял каждого поодиночке, произнося слова: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа», – осеняя неспешным крестным знамением. Совершая богослужение в присутствии Митрополита Филарета, служащие старались «даже не переминаться с ноги на ногу», чтобы не получить замечания со стороны владыки. В течение полувекового своего пребывания в Москве он совершенно перевоспитал и изменил духовенство своей епархии и через реформированные учебные духовные заведения подготовил целые поколения ревностных пастырей.
При невероятном обилии дел по управлению епархией, при «таком долгом дне и такой короткой ночи» митрополит находил время для приема посетителей, жаждущих услышать от него слово утешения и назидания и просто получить благословение. Было замечено, что приходившие к митрополиту с верой и просившие его святых молитв неоднократно получали исцеления. Случалось, что живший на Подворье владыка не отказывал в приеме даже в два часа ночи: для него не было различия между знатными и простыми, богатыми и бедными. Круг посетителей его был широк и разнообразен, не ограничиваясь людьми духовного звания. Политики, ученые, писатели и поэты – кто только не навещал «природного Патриарха» на Троицком подворье! Это место действительно стало средоточием духовной, культурной, политической жизни всей России.
Чем больше я узнавала о митрополите Филарете, тем более поражалась роли его личности – святой личности – в русской истории XIX века, которую нам, русским, легко удается забыть на протяжении жизни всего двух-трех поколений. А когда снова вспоминаем, то деяния этой личности кажутся сказочными, потому что люди, шествуя по пути «прогресса», делаются все более зависимыми от своей «цивилизации», а не от Бога и становятся немощными, безвольными, апатичными и безнравственными. Много раз вспоминала я то мгновение, когда при встрече с настоятелем привиделось мне шествие Истории. Как это событие не назови, но оно заставило меня серьезней задуматься, что каждое мгновение мы вовлечены в постоянно творящуюся Историю. И каждое мгновение можем повлиять на нее – в меру талантов, данных нам от Бога…
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
