Бойтесь данайцев, дары приносящих - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 24

• Предыдущая
• 24/63
• Следующая

– Вам привет от Марии, – сказал он, усаживаясь на лавочку. У Леры сердце колотилось невыносимо и во рту пересохло, поэтому она едва вымолвила: «Добрый день».

– Вы хотели с нами сотрудничать, – проговорил он. – Я подтверждаю нашу заинтересованность в этом. Хочу заверить вас, что самым главным для нас является ваша безопасность, поэтому прошу вас все правила выполнять неукоснительно. Отступление от них чревато самыми серьезными последствиями для всех, прежде всего для вас. Поэтому мы с вами, Валерия Федоровна, встречаться больше не будем, а связь поддерживать станем через оговоренные здесь каналы. – Он похлопал рукой по скамейке – тут Лера (от волнения зрение у нее стало таким, словно она из туннеля или со дна колодца за всем наблюдала) заметила, что на скамейке появилась пачка болгарских дамских сигарет «Фемина». – Но будьте уверены, что в случае любой беды или неприятности мы немедленно придем к вам на помощь. – И товарищ (если его, конечно, можно было назвать этим словом) встал, прикоснулся одним пальцем к шляпе и молвил: – Честь имею. – Пачка осталась лежать на лавке. Лера покуривала и как раз предпочитала «Фемину» – в чем, впрочем, среди тогдашних интеллигентных москвичек была не оригинальна.

Только дома она распотрошила полупустую сигаретную пачку и вытащила из-под фольги свернутую во много раз записку. Бумага оказалась папиросной (как та, на которой писал свои заметки Флоринский), однако текст на ней был отпечатан на пишущей машинке, по-русски, но со странными оборотами, которые выдавали, что готовил документ иностранец (или человек, родной язык изрядно подзабывший). Кроме подробных инструкций, посвященных связи, там имелось послание.

«ЦЕНТР – САПФИРУ. Дорогой друг, для нас первостепенное значение имеет ваша безопасность, поэтому мы просим вас немедленно после получения данного сообщения запомнить информацию, в ней содержащуюся, и сжечь послание. Мы глубоко впечатлены вашей готовностью к сотрудничеству и в качестве залога и аванса вашей дальнейшей работы сообщаем вам, что для вас в одном из банков Швейцарии открыт номерной счет, на который зачислено 20 000 американских долларов. В дальнейшем, пока вы будете продолжать сотрудничать с нами, на него будет ежегодно перечисляться сумма в 75 000 ам. долларов. Здесь содержатся инструкции по организации нашей двусторонней связи. Просим вас неукоснительно соблюдать их – в этом залог вашей безопасности. Мы рассчитываем, что вы, в ознаменование начала нашего сотрудничества, ответите на ряд вопросов о вашей работе.

1) Каково открытое наименование предприятия, где вы в данный момент работаете? 2) Как оно называется в закрытой переписке? 3) Кто является его руководителем? 4) Имеет ли означенный руководитель ученые и научные звания и государственные награды? 5) В каком подразделении работаете лично вы? 6) Кто им руководит? 7) Какие лично вы исполняете работы?

Еще раз хотим заверить вас в том, что ваша личная безопасность является для нас важнейшим приоритетом, поэтому напоминаем о необходимости сжечь данное послание немедленно после прочтения».

Лера, однако, поступила с запиской, как и Владик с бумагами отца: она ее сжигать не стала, хотя по совершенно иным соображениям.

На следующий же день она встретилась с Александром Федосеевичем на конспиративной квартире – той самой, где когда-то, прошлым декабрем, определялась дальнейшая судьба Иноземцева и где было принято решение начать оперативную игру с Марией Стоичковой.

На сей раз присутствовали только двое: полковник Пнин и она. Он пригласил ее сесть за стол. Достал из шкапчика бутылку вина – массандровского портвейна – и фрукты.

– О, нет, я не могу, – завозражала Лера, – мне возвращаться на работу.

– А ты, когда отпрашивалась у начальства, сказала, куда едешь?

– К смежникам, обсудить один узел.

– Кто у смежников начальник?

– Потапов.

– А, тот самый! Членкор и профессор в МВТУ?

– Кажется, да.

– Не волнуйся. Я позвоню к тебе в «ящик» от его имени и скажу, что ты задержишься. Твой начальник Потапова уважает.

– Откуда вы все знаете?

– Работа такая. А с мужем своим Виленом объяснишься сама, не маленькая. Тебе надо расслабиться.

Кудимовой ничего не оставалось делать, как согласиться.

Полковник налил ей в бокал вина.

– Ну, показывай записку.

Он прочитал ее, на просвет даже посмотрел. Сунул к себе в карман пиджака.

– Что же мне им отвечать? – всполохнулась Лера. Ситуация страшно нервировала ее. Если ДО записки и, главное, до ответа на нее можно было, наверное, отыграть назад и вернуться к прежнему состоянию – она, молодая женщина, комсомолка, работает над «космической» тематикой в секретном «ящике», двигает советскую науку и укрепляет обороноспособность страны, – то ПОСЛЕ отклика она становится предательницей Родины, или советской контрразведчицей, или шпионкой, или двойным агентом. Это уж как посмотреть.

– Давай лучше выпьем, моя дорогая. – Полковник невесть откуда достал коньяк и бокал, плеснул себе. Они чокнулись. – За успех нашей операции. – Лера выпила. – Закусывай, а то опьянеешь. – Девушка отщипнула виноград. В столице в это время года он был страшной редкостью, однако в закромах КГБ, как видно, имелся. Виноград был узбекский, дамские пальчики. И в этот момент, вместе с теплой волной опьянения от портвейна и душистой сладкой кислостью от винограда, Кудимова заметила устремленный на нее взгляд Александра Федосеевича. Взгляд этот был совсем не таким, каким старшие товарищи смотрят на младших товарищей по работе. В нем отчетливо читалась похоть. И Лера ахнула про себя: «Да ведь он меня кадрит! Ну, и что теперь мне делать?»

Однако делать ЕЙ решительно ничего не понадобилось, потому что Пнин стал действовать сам. Он поднялся, неспешно обошел стол, приблизился сзади и положил обе свои руки ей на плечи. Лера тут вдруг начала как бы наблюдать за собой со стороны, и ей стало интересно: куда повернется эта мизансцена и когда и чем закончится? И зачем она вообще происходит? А генерал засунул ей обе руки под кофточку и стал мять груди, сильно и больно. При этом он, сволочь, видимо, нажимал ей на какую-то точку, отвечавшую за вожделение, потому что любовная истома прихлынула мощной волной – как давно не бывало с Виленом, – после того, как муж, паскудник, с этой гадиной Жанкой связался. Затем полковник наклонился и поцеловал ее в шею. И это прибавило внутри нее вожделения – специально их там, в КГБ, подобным штучкам учат, что ли?

– Что вы делаете? – хриплым голосом спросила она.

Пнин не ответил, не стал клясться ни в каких чувствах (как это делали, бывалоча, всякие горящие возбуждением студентики), а властно поднял ее со стула и повлек в спальню. По росту кагэбэшник был даже ниже девушки, но силой отличался исключительной. И не только физической. В прекрасно оборудованной спальне конспиративной квартиры (карельская береза, лампы из каслинского литья, зеркала) он поставил девушку в позицию «мужчина сзади» и принялся с удовольствием наяривать. Он рычал, она вскрикивала. То, что спецотдел ведет непрерывную аудиозапись, она не знала, а его это только возбуждало. Он проводил спецмероприятие, которое называлось: «укрепление доверия среди сотрудников».

Когда он, наконец, отвалился, она рухнула вперед лицом на атласное покрывало. Чувствовала Лера себя одновременно прекрасно физически, бодрой и легкой – и гадко морально: изменила мужу. Безо всякой любви. Зачем?

Потом она ушла в ванную, стала под горячий душ. Хорошо, что можно заниматься этим на обустроенной квартире, а не где-то в общежитии или коммуналке. Впрочем, она и до Вилена старалась водить парней в квартиру отца-генерала. А с мужем сам бог велел в комфортных условиях любви предаваться. Вот только после Жанки, паскудницы, разлучницы, близость с ним приносила не слишком много удовольствия.

В ванной нашелся женский халат – специально, что ли, Александр Федосеевич готовился? Она накинула его и вернулась в гостиную.

– Прекрасно выглядишь, – мимолетно заметил генерал. – Именно подобной разрядки тебе, как мне кажется, и не хватало.

• Предыдущая
• 24/63
• Следующая