Француз (СИ) - Решетнев Виктор Сергеевич "РВС" - Страница 15

• Предыдущая
• 15/24
• Следующая

      Я улыбаюсь, глядя на него, а солнце уже палит нещадно. На своём уловистом месте Ирван сидит к нему спиной. Плечи он себе намазал мазью от загара, а вот остальную часть спины не достал. Ему бы попросить, кого… Теперь плечи у него белые, а всё спина красная, как у рака. Я, конечно, намажу её, но сделаю это слишком поздно.

     Николай на моей резиновой лодке носится посредине реки. Он устанавливает на дне какие-то свои специфические снасти, надеюсь, что не браконьерские.  Он ныряет с маской и  высматривает крупную добычу.  Но пока он тоже ничего не поймал.

    «Нет тут рыбы, Сергеич, - кричит он мне, - я всё дно проверил».

    «Не бери в голову, - кричу ему я, - отдыхай и купайся. Наша рыба от нас никуда не денется. Мы ведь не только за ней приехали».

    Я  ещё раз намазываю Ирвану спину и потом предлагаю позвонить жене:

    «Сейчас у вас там раннее утро, - говорю я, - она наверняка дома. Расскажешь ей, где ты и чем занимаешься, и какая у нас тут погода».

    Ирван сразу же забывает про рыбалку. Он отдаёт удочку мне, уступает уловистое место и начинает звонить. Вчера он звонил поздно, сегодня рано, но я чувствую, результат будет одним и тем же.

     Набрав номер всего лишь раз, и наткнувшись на автоответчик, он отдаёт мне трубку обратно.

     «Сэ ля ви, - говорю ему я, - не расстраивайся».

     Но в это время  до нас дозванивается мой почепский дядька, Аркадий Сергеевич. Вчера у него был день рождения,  77-мь ему стукнуло, и теперь он приглашает нас отметить это событие. Вчера, поздравляя его с двумя семёрками, я «нечаянно» проговорился, что у меня гостит француз.

    «Заканчивайте ловить, - радостно кричит он в трубку, и я понимаю, что на вчерашние дрожжи он накинул сегодняшнюю рюмку, - тащи ко мне своего француза, у нас уже и стол  накрыт».

    «Клёв в самом разгаре», - вру ему я.

     «Да какой клёв в жару, - не верит он, - искупайтесь на посошок и срочно выезжайте…».

   Часть IV. Глава III.

    «Да, пора бы окунуться, - предлагаю я Ирвану, - а то ты всю рыбу переловишь».

    «Шутишь»? – смеётся он.

    «Думай, как знаешь, - отвечаю я, - но уже скоро наступит время подкрепиться, а, искупавшись, это будет сделать не так жарко».

    «Я тут у вас поправлюсь, - отвечает он, - я правильно произношу это слово, поправлюсь?  Я тут только и делаю, что ем».

    «Это хорошо, - говорю я, - и поправлюсь – верное слово.  Но, чтобы проверить это, тебе надо было взвеситься в первый день, а потом в день отъезда повторить процедуру…но ты не бери в голову».

    В это время  Коля причаливает к берегу и вытаскивает за собой  лодку. Он вываливает из неё на траву снасти, маску, ещё какую-то ерунду, но рыбы я не  вижу. Не смотря на жару,  подбородок  у него посинел от холода.

    «Не за рыбой приехали, - успокаиваю его я, - согревайся пока, а  мы с французом сходим на мелководье искупаемся. Вернёмся, что-нибудь перекусим и айда к дядьке».

    Ирван вытаскивает из рюкзачка  планшет,  и мы направляемся через заливной луг к месту купания. Здесь река делает крутой поворот, и с нашей стороны начинается большая песчаная отмель.

     Мы раздеваемся и лезем в воду.  Вода на мели, не смотря на август, хорошо прогрелась. Там, где течение слабое, растут кувшинки, а у самого берега я вижу несколько белых лилий. Когда-то они росли везде, и в черте города тоже. Теперь же эти дивные цветы занесены в красную книгу. Ирван держит планшетник над головой. Будет что-то снимать на память. А снимать есть что.

      Вокруг настоящая первозданная  красота!

      Чистая речка Судость, зелёный косогор, с ещё не выжженной травой,  огромный заливной луг. Стрижи щебечут, вылетая из прибрежных норок.  Оставленные в норках стриженята, щебечут ещё громче.

     Всё это моя Родина…и малая и большая одновременно. Здесь я родился, здесь и умру. Это уже сделали мой отец, мой дед и моя баба Фёкла, на которую я был похож в детстве, а теперь стал похож ещё больше…

    Я плескаю воду себе на голову, на кувшинки, на белые лилии, подбрасываю целые пригоршни её в небо. Вода переливается, сверкая на солнце драгоценными каплями, и падает обратно в своё речное лоно.

   Ирван смотрит на меня и снимает всё на планшетник. Потом подходит к берегу к белой лилии, и берёт её крупным планом. Он снимает её вместе с замершей на ней синей стрекозой. Стрекоза не улетает, она знает, на сегодня она фотомодель…Я ныряю под воду и плыву к середине реки.

    Назад мы возвращаемся молча, полные впечатлений. Я уже не прошу француза, чтобы он рассказал «там у себя, каково оно тут у нас». Всё и так понятно без слов. Николай уже расстелил на траве моё походное одеяло и раскладывает на нём немудрёный наш обед.

   Я смотрю на Ирвана, спина его стала совсем красной, приходится раскрыть над ним зонтик. Хорошо, что в последний момент его всучила мне моя жена. Я такие вещи на рыбалку не беру. Баловство одно…

     «Это не для тебя, - скажет она мне, вручая старенький пляжный зонт, который всегда таскает с собой, - это для Ирвана. Ты и так обойдёшься».

     Она оказалась права, зонт пригодился.

     Ирван  моим ножом, полюбившимся ему, на разделочной доске поверх одеяла режет помидоры, малосольные огурцы, колбасу и сало с прослойкой. Коля своим ножом нарезает сало без прослойки.  Этим продуктом я всё же угощу француза, но чеснок он откажется есть наотрез, даже пробовать не станет. Сошлётся на изжогу. У нас с Колей изжоги не бывает: ни от сала, ни, тем более, от чеснока, если всё это заедается малосольными огурчиками.

    Пьёт француз и наш квас. Николай предусмотрительно обложил его бутылками со льдом, поэтому он достаточно холодный, и на жаре здорово утоляет жажду. Только вот Коля побаивается, не появились ли в нём дополнительные градусы…

    Во время обеда снова звонит мой телефон. Это опять Аркадий Сергеевич.

    «Где вы? – ещё радостнее кричит он, - выезжайте скорее».

    «Уже выехали, - продолжаю я врать, - через полчаса будем».

    «А и правда, - говорит Николай, - может, нам пора ехать?  Это мы с тобой, Сергеич, тут отдыхаем, а для француза это, может, настоящий  экстрим. Как бы он тут дуба  не дал на такой жаре».

     «Цел будет, - говорю я, - он и не в таких переделках бывал. Хотя то, что русскому хорошо, то немцу не очень»…

     Мы с Колей смеёмся, а Ирван недоумённо смотрит на нас.

  «Ну, а если серьёзно, - прибавляю я, - поедем, пока никто из нас не обуглился. Да и дядька уже заждался»…

• Предыдущая
• 15/24
• Следующая