Француз (СИ) - Решетнев Виктор Сергеевич "РВС" - Страница 22
- Предыдущая
- 22/24
- Следующая
На счёт потребностей, я теперь с ним не согласен, - говорю я Ирвану, - но выводы, сделанные немцем тогда, отрицать не стану…Нас, русских, победить нельзя…если, конечно, мы сами этого не сделаем…».
Слово за слово, обсуждение перескакивает с немцев и американцев на мою будущую пенсию, и на её размер, который почему-то окажется в два раза меньше, чем у румына.
«Но ты ведь её получишь в 56-ть, - парирует француз, - а когда я её получу, я даже не знаю. Может в 65-ть, может, в 67-мь, а, может, и в 70-т, но ни на йоту раньше. И пусть я оставшиеся дни буду работать на Луне, а не как ты, на Севере. А ты уже сейчас станешь свободным человеком и сможешь заняться, чем пожелаешь…».
«Ладно, не переживай, - говорю я, - давай лучше обсудим вашего Жерара Депардье. Он ведь теперь стал русским, много пьёт, и спьяну принял наше гражданство…»…
Но Ирван не разделяет моей иронии, он серьёзен. Он рассказывает мне о жизни Жерара, о том, что этот человек сделал себя сам, а это не так просто.
«В шестнадцать лет Депардье убежал из дома, - рассказывает он, - и потом долго скитался по разным подворотням. Приютили его в каком-то театре. Толком он тогда ни читать, ни писать не умел, был полуграмотным. Но жажда кем-то стать пересилила в нём всё. Он учился читать и писать по-французски, заучивая наизусть театральные роли. Работал днями и ночами, не покидая театра и питаясь, чем придётся.
Обыкновенный пьяница никогда не добьётся таких высот, - говорит мне Ирван, и надо признаться, говорит убедительно, - для меня Жерар, прибавляет он, – это символ Франции…».
С обсуждения Депардье мы переходим на другую тему – вечную. Мы говорим о любви…
Пока Ирван, уже в который раз рассказывает мне, как он оказался в Таиланде и как переживал тогда, я …
Часть V. Глава VII.
О Любви.
….Я вспоминаю, как мы сидели с ним однажды на диване и слушали музыку. Перед приездом Ирвана я купил СиДи диск «Сто лучших песен на французском языке». У меня и до этого была не плохая подборка французских песен: Джо Дассен, Ив Монтан, Мирей Матьё, Далида, Эдит Пиаф, все на одном диске. Я даже некоторые выучил наизусть. Но, как это водится у нас, русских, перед самым приездом Ирвана, диск этот куда-то делся. Осталась от него только красивая обложка. Искать его я не стал, пустое занятие, тем более, я знаю, что когда француз уедет, он сам найдётся. Поэтому за день до приезда французского гостя, я побежал в киоск и купил себе новый диск. Ирван потом похвалит меня за хороший вкус, но на самом деле я куплю то, что там было…
И вот мы сидим с ним и слушаем Мишеля Фугена, его «Бэлль истоар - Красивую историю».
«Тот не француз, кто не знает этой песни, - говорит он мне, - это старая вещь».
«Потом ты мне её переведёшь»? - прошу я его.
«Сам переведёшь, там нет ничего сложного. Все песни о любви одинаковые».
И тут я вспоминаю, о чём узнал лишь недавно (хотя французский изучаю уже третий год подряд), во французском языке любовь – мужского рода. Я даже из-за этого расстроился. Как это так, любовь – это он. Конечно же, она – безумная, всепоглощающая, прекрасная и …т. д. и т. п.
Я говорю об этом Ирвану.
«Ничего, всё нормально, - отвечает он, - любовь мужского рода. Это в порядке вещей».
«А на других языках, какого рода она будет, - интересуюсь я, - не знаешь»?
Француз какое-то время соображает, потом выдаёт:
«На испанском «амор» тоже мужского, на немецком «либе» вообще среднего, - и прибавляет, вопросительно глядя на меня, - а какая может быть любовь у женщины? Это чисто мужское понятие».
«Очень интересно», - думаю я, но вслух ничего не произношу и тут вспоминаю, что он так и не дозвонился до своей жены...
Но вот все темы исчерпаны, разговоры окончены, даже о любви, и мы идём спать. В кровати я долго ворочаюсь, сон не идёт ко мне, зато лезут в голову разные мысли. Мне припоминается, как я предлагал французу надеть на рыбалку кепку с символикой ЛДПР, которую мне незадолго до этого подарили. Я говорил ему, что там никого не будет, и никто тебя в ней не увидит, и кепка новая… но Ирван откажется это сделать наотрез. Я улыбаюсь этим моим воспоминания, которые уже сменяются видениями, не совсем реальными…
Будто бы я чищу зубы и предлагаю Ирвану начистить зубы соседу. И, смеюсь, объясняя ему, что это не одно и то же.
Потом мне видится Франция, Париж, Эйфелевая башня, и Наташа, которая спрашивает меня:
«Ну что, понравился тебе Ирваныч»?
Я хочу ответить ей, улыбаюсь, но уже несусь куда-то в длинном тёмном тоннеле и потом проваливаюсь в какую-то дыру. Выныриваю из неё только утром.
Глава VI. Часть I.
День отъезда.
Короткая, как бикфордов шнур, ночь с беспокойными моими снами, наконец, окончена. Я открываю глаза и моментально соскакиваю с постели. За окном только-только брезжит рассвет. Я открываю окна настежь и вдыхаю прохладный воздух раннего утра. В его утренней свежести уже чувствуется дыхание осени…
Сегодня последний день пребывания француза в Брянске. Его поезд отправляется в 13-30-ть. Надо постараться не опоздать. Ирван такой парень, что хотя жена мне и намекала, что он, может быть шпион, слишком уж тщательно всё высматривает и потом записывает, но я думаю, никакой он не шпион. Не тянет он на него… В том, что я окажусь прав, выяснится прямо сегодня и самым курьёзным образом.
Позавтракав (теперь уже со сливочным маслом), мы начинаем упаковывать его вещи. Сначала напихиваем доверху большой рюкзак, потом маленький, потом жена достаёт ещё мою спортивную сумку, с которой я раньше ходил на тренировку, но и её не хватает для всех вещей.
«Я думал, - говорит Ирван, - что, отдав вам подарки, вещей у меня поубавится, а их только прибавилось».
«Ты странно думаешь, - возражает ему жена, - разве можем мы оставить без подарков тебя и твоих друзей? Ты ещё не забудь передать привет от меня Наташе на словах…».
«Ох уж эти женщины», - думаю я, но на душе у меня уже становится грустно. Последний день, и как его не называй, можно крайним, как мой брат лётчик, но всё равно он последний. Через несколько часов Ирван уедет…
Я бесцельно брожу по коридору и натыкаюсь на его куртку. Он повесил её ещё в первый день, думал, что у нас будет холодно, а она ему так и не пригодилась.
«Вот тебе ещё подарок, - говорю я, и отдаю куртку французу, - ищи теперь место, куда её запихнуть»…
- Предыдущая
- 22/24
- Следующая
