Наваждение - Джексон Мелани - Страница 13
- Предыдущая
- 13/72
- Следующая
«Радуйся, Благодатная: Господь с Тобою, благословенна Ты между женами…»
Поезд мчался на всех парах, но Нинон было все равно. Она думала только о том, как бы спастись и успеть закончить свою неистовую молитву.
Она вскочила на ноги, сорвала с себя пальто, бросилась к замерзшему окну и изо всех сил рванула его. Дверь за ее спиной распахнулась настежь, и что-то тошнотворное и холодное потекло в комнату.
Не мешкая ни секунды, даже не оглядываясь на преследователей, Нинон выбросилась из поезда, яростно размахивая ногами, пока перелетала через подоконник. Она молила о том, чтобы по колее, на которую она должна приземлиться, не шел встречный поезд. И ее тело с ужасающим хрустом ломающихся костей и рвущихся затяжек корсета покатилось, подпрыгивая, по земле.
Кувырки наконец-то прекратились. Она пыталась сделать первый мучительный вдох, а вокруг падал, кружась, снег.
Она не попала под поезд! Merci, bon Dieu ! Но даже если бы навстречу несся другой состав, она бы все равно выпрыгнула, гонимая нечеловеческим ужасом. Стального коня она боялась гораздо меньше, чем тех монстров.
Она перевернулась на спину, не в силах ровно дышать из-за боли в ребрах, и смотрела вслед исчезающему вдалеке поезду. С уверенностью она утверждать не могла, но ей показалось, что из окна, из которого она только что выпрыгнула, вылезло что-то невообразимо большое и черное. Было это создание из плоти или всего лишь привидение? Это не имело значения. Если ей повезет, демоны вернутся к тому, кто их послал, и потребуют его собственную жизнь за нанесенный им ущерб. Это было бы замечательно, но не с ее везением. Он сможет как-то от них откупиться. Максимум, на что она могла надеяться, — это то, что демоны своими требованиями доставят Сен-Жермену столько хлопот, что он больше никогда их не вызовет.
Черт! Черный человек и его сын снова ее нашли. Ей нужно было подготовиться.
Превозмогая боль, она выдохнула и поднялась на колени, поправляя порванные юбки левой рукой, так как правая была сломана.
Боже! Даже самые лучшие из них до сих пор боятся женщин, умеющих думать, а уж эти двое — трусливые ублюдки! Нет, c ними определенно нужно что-то делать. Знать бы только что. Как можно убить то, что в принципе бессмертно?
Глава 5
Стоило только Нинон зайти в бар, как она почувствовала на себе устремленные со всех сторон оценивающие мужские взгляды. Музыкальный автомат в углу был старым, но стойко держался из последних сил, предоставляя свои, всегда пользующиеся спросом, услуги. Отыграла «Forever Nightshade Mary» и воцарилась продолжительная тишина, пока игроки в футбольный пул наконец не вспомнили, что пришли сюда играть, а не пялиться на очаровательную длинноногую gringa с походкой амазонки.
Нинон прошла к старому музыкальному автомату, не показав виду, что заметила обращенные на себя взгляды, хотя ощущала их так же отчетливо, как капельки пота, выступившие на коже, и тяжесть в легких. Она знала, что если они принимают ее за «латино», то она должна быть оскорблена таким разглядыванием. Если за американскую туристку, то польщена. Француженку это лишь слегка позабавило бы. Но вряд ли такую реакцию здесь правильно поймут, поэтому она решила не усложнять и повела себя вполне предсказуемо.
Она была приятно удивлена, увидев вперемешку с музыкой сальса кое-что из старых американских поп-хитов, в том числе и «Saint Elmo’s Fire» . Ее пальцы зависли над D9, но она решила не искушать судьбу, и перешла на Е2. И снова помедлила. Ей нравилось кое-что из Nine Inch Nails , потому что в их песнях были подлинные чувства. Но это было не то место, где одинокая женщина могла слушать, как Трент Резнер поет на весь мир о том, что хочет «трахнуть ее как животное». Вместо этого она выбрала Пэтси Клайн «Crazy» . Заказав песню, она продолжала стоять спиной к залу, раскачиваясь в такт музыке и предоставив окружающим возможность вдоволь налюбоваться ее телом. Сексуальная фантазия была милым подарком незнакомцам. К тому же, кто знает, а вдруг ей однажды понадобится помощь кого-то из них. Таким образом она выдавала им аванс.
В тусклом зеркале над проигрывателем она следила за отражением мужа администратора отеля. Он стоял за барной стойкой и пересчитывал выручку в кассе, все так же пялясь на нее, сально ухмыляясь и всем своим видом напрашиваясь на то, чтобы ему сломали пальцы. В ее взгляде не было ответа на его призыв, но от этого его раздутая самооценка — миф о собственной сексуальности — ничуть не страдала. Нинон искренне посочувствовала его жене. И отдала должное Мигелю, который сумел распознать, что это за человек.
Она глубоко вдохнула. Казалось, в баре подают исключительно пиво, текилу и vin ordinaire , которое, на ее вкус, попахивало уж слишком «обычно». Вот и все, из чего приходилось выбирать женщине.
По мурашкам, которые пробежали по коже, Нинон поняла, что пришел Мигель, и медленно повернулась ему навстречу. Он был одет во все черное, ходячая тень. Темный на темном, он мягко и бесшумно передвигался по плохо освещенному, прокуренному помещению. Не то чтобы остальные расступались перед ним, но куда бы он ни ступил, везде освобождалось для него пространство.
Казалось, его ничуть не тяготил дар красоты, которым его наделила Мать-природа, или Прародитель Лжи. По собственному опыту Нинон знала, что люди науки никогда хорошо не одеваются. Если уж они решались на костюм или галстук, то обязательно выбирали похожий на тот, который мама покупала им на выпускной еще в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. Мигель этим явно не страдал. Тончайший батист его рубашки и идеально отглаженные стрелки на брюках хотелось потрогать, чтобы убедиться, что это не наваждение. А еще он был без пистолета, хотя она готова была поспорить, что нож из носка он так и не вынул. Она тут же оценила стоимость его наряда, в том числе и туфель ручной работы. Ученые-то, оказывается, неплохо получают! А может, у него были другие источники дохода, например ежегодный оброк в золоте от суеверных крестьян.
Он медленно прошелся по ней взглядом, оценивая каждую деталь. Она готова была поспорить, что он узнал, из чьей коллекции это платье и что такой «винтажной» штучке место скорее в музее дизайнерского искусства, нежели в дешевой забегаловке. Глаза его пылали. Наверное, он не меньше, чем она, хотел прикоснуться к ее одежде. Он понятия не имел о том, что она из себя представляет, и видел лишь острый аналитический ум и хорошо сложенное тело. Позже он, возможно, и узнает, что способность четко мыслить, стойкость к заклятиям, да и к пулям тоже, входят в число ее качеств. Позже, но не сейчас. Она готова была поспорить, что он никогда бы не поместил в Интернете объявление, гласящее: «Одинокий привлекательный мужчина ищет такую же женщину: должна жить вечно, уметь драться с магами, прыгать из несущихся на полной скорости поездов, долго не раздумывая…»
Ей вдруг почему-то стало грустно. Что само по себе было глупо — как может женщина, с которой мужчина глаз не сводит, быть чем-то расстроена? Просто все дело в том… В чем? В том, что она хочет, чтобы ее воспринимали такой, какая она есть? Монстром, который во много раз сильнее обычного человека?
«Сумасшедшая, — пела Пэтси. — Я схожу с ума от одиночества».
Как заметил ранее внутренний голос, Нинон тоже была сумасшедшей.
«А он чертовски хорош», — подумала Нинон.
«Он не черт, cherie».
«Если не черт, то хотя бы его родственник. Ты только посмотри на него!»
— Вы пялитесь, — сказала она, когда он отступил на шаг. Это не было обвинением, наоборот — звучало очень мягко и не выделялось из общего гула мужских голосов на заднем плане.
— В этих краях увидишь не так много женщин, которые одевались бы с такой любовью к собственному телу, — ответил он.
Это ее немного удивило. Он только что сказал умную вещь — видимо, из расчета на то, что у нее все-таки есть мозги. Наверное, он собирается играть с ней в «читай между строк». Ей всегда нравилось ходить по острию.
- Предыдущая
- 13/72
- Следующая
