Наваждение - Джексон Мелани - Страница 70
- Предыдущая
- 70/72
- Следующая
— Позже. Наверное. Ты когда-нибудь бывала в винной стране? Осенью ей нет равных. Три года назад я ездил туда давить ногами виноград. Это было замечательно. Конечно, перепачкался с головы до ног, но получил море удовольствия.
Теперь была ее очередь качать головой.
— Я бы с удовольствием. Я не присутствовала при сборе винограда с тех самых пор, как уехала из Франции.
— Вот в следующем году и поедем.
Она перевернулась и прильнула ко мне. Мы были вместе всего пару дней, а мне казалось, что она рядом со мной уже целую вечность.
Нинон подняла голову, и наши взгляды встретились. Мне любопытно было, что она видела в моих глазах. Потому что сам я понятия не имел, что там можно рассмотреть.
Она коснулась моей щеки.
«Люблю ли я тебя?» — спросили ее глаза. Этот немой вопрос она задавала скорее себе, чем мне.
«Можешь ли ты полюбить меня как возможность, как надежду на будущее?»
«Я… я не знаю. А ты? Можешь ли ты полюбить?»
«Я тоже не знаю. Иногда мне кажется, что мы не узнаем любовь, даже если она подойдет совсем близко и поцелует нас в губы».
— Наверное. Если бы я тебя любила… — она запнулась.
— То что? — спросил я. Мое сердце учащенно забилось.
— Если бы я тебя любила, то, скажем, осталась бы с тобой… Только если бы и ты меня любил.
Я улыбнулся и почувствовал, как сердце успокоилось.
— Если бы я любил тебя, я бы ушел… Если бы ты меня не любила.
— Если бы.
Я кивнул.
— Если бы.
— У меня редко складываются отношения. По крайней мере, с возлюбленными. И я всегда была против замужества. Сам знаешь.
— Знаю. Я тоже всегда ставил крест на своих отношениях и не пытался их воскрешать, — сказал я. — Уходя уходи. Но сейчас все так просто, как никогда.
— Oui. Думаю, для нас обоих это уже пройденный этап. Мы словно заново родились. — Она отвернулась. На этом разговор о чувствах был окончен, но я был рад, что мы наконец все-таки затронули эту тему. Стоило нам заговорить о планах на будущее, как ее речь стала отрывистой. — Знаешь, что мы должны сделать сейчас? Нам нужно найти Байрона, поэта лорда Байрона, и предупредить его насчет Сен-Жермена. Это он убил Диппеля, и они с женой сейчас наверняка в неменьшей опасности.
— Но как мы его найдем? — спросил я, слегка удивившись, что прославленный поэт до сих пор жив. Наверное, она уже упоминала об этом раньше, где-то в моих снах. С каждым днем мы все больше обменивались мыслями.
Она улыбнулась мне, прекрасно понимая: мысль о том, что мы такие не одни, хорошо согревала.
— Мы просмотрим объявления в основных американских газетах. Особенно нужно обратить внимание на «Таймз Пикайюн», потому что он будет искать нас там.
— Почему?
— Потому что он знает, что я когда-то там жила. Он и сам раньше там жил.
— Хорошо. Что конкретно будет сказано в объявлении?
— О, что-нибудь вроде: «Лорд Байрон, позвоните домой». Кроме того, мы воспользуемся электронной почтой. Ее сложнее отследить. — Она улыбнулась краешком губ улыбкой Моны Лизы, которая означала, что ей известно что-то такое, чего я не знаю. — И мы воспользуемся его последним псевдонимом. Конечно же, это Дамиан Рутвен, собственной персоной.
— Тот самый Дамиан Рутвен — литературный критик? — Я вспомнил, как он пропал. Это вызвало немалый переполох, пока не обрушился ураган Катрина и не отвлек всех от загадки его исчезновения. — Так, так, так… По-моему, я знаю еще один способ привлечь его внимание. Только мне нужно немного времени, чтобы все хорошенько «подчистить».
С этими словами я указал на свой компьютер.
— Твой рассказ? — воскликнула она. — Bon! Отличная мысль.
— Да, мне тоже так кажется. Он уж точно не оставит без внимания книгу о Нинон де Ланкло и Сен-Жермене.
— Oui. И прочтет ее от корки до корки.
— Я сяду за работу, как только мы окажемся в Штатах. Это не займет много времени. У меня уже почти все готово, нужно только слегка отполировать.
— Bon, — сказала она и потянулась к телефону. — Я бы сейчас не отказалась от бокала шампанского.
Вот так и подошла к концу эта часть повествования. Отправлю рукопись своему редактору, как только все утрясется и мы осядем в… каком-нибудь месте. Это последняя книга, на которую у меня заключен договор с издательством. Новой в ближайшее время вряд ли стоит ожидать. Я не могу пока рисковать, связываясь с кем-нибудь из моей прежней жизни. Крис наверняка изрядно ее подкорректирует — возможно, даже вообще меня из нее вырежет, чтобы скрыть мой псевдоним. И все же главное останется и попадет в руки тем, кто знает, как сейчас обстоят дела у остальных «детей» Диппеля. А это главное.
Да, многое уже позади, но все же события развиваются до сих пор. Д. 3. так и не объявился, что само по себе настораживает.
А мы с Нинон наконец-то стали осваиваться с чувствами, которые испытываем друг к другу, — а что еще нужно в любовном романе? Я же предупреждал вас еще в середине рассказа. Я не могу придумать более радужного окончания, чем то, как мы с Нинон, держась за руки, уходим навстречу лучам восходящего солнца и всему, что ждет впереди на нашем, надеюсь, долгом жизненном пути. Но это еще не конец. И далеко не конец.
В конце концов, любой восход сейчас смотрится весьма эффектно, а восток — такое же неплохое направление, как и любое другое.
Заметка редактора: Это последнее послание, написанное предположительно рукой Нинон де Ланкло и оставленное в книге после долгих споров.
Байрон, mon cher, я позволила Мигелю поведать наш рассказ. У него такой красочный слог, а к тому же дар изображать все в лучшем свете, oui? Но я должна была добавить небольшой постскриптум от себя, чтобы ты знал, что все это правда. Мы не получали никаких вестей от Сен-Жермена с тех самых пор, как вернулись в Штаты, но я не верю, что на этом наши беды закончились. Не знаю, кто погиб тогда в Lara Vieja, но уж точно не наш заклятый враг. Я знаю сына Черного человека, и этот «доппельгангер» не был им. Поэтому свяжись со мной как можно быстрее, и мы вместе что-нибудь придумаем. Мигель завел себе почтовый ящик под псевдонимом: melaniejaxn@ hotmail.com. Мы будем регулярно его проверять.
Adieu, Нинон.
Да, маркиз, я сдержу данное вам обещание и при любых обстоятельствах буду говорить одну лишь правду, чего бы это мне ни стоило. Я обладаю большей твердостью ума, чем вы даже можете себе представить, и вполне возможно, что в ходе нашей переписки, вам может показаться, что я в этом качестве зашла слишком далеко, вплоть до суровости. Но при этом, пожалуйста, не забывайте, что я лишь снаружи женщина, а сердце и разум мои больше присущи мужчине…
Сказать вам, что делает любовь столь опасной? Это слишком обширное понятие, чтобы мы могли его сформулировать. Но, честно говоря, любовь, если трактовать ее как страсть, не более чем слепой инстинкт, который и оценивать нужно соответственно. Это аппетит, который влечет нас к одному объекту больше, чем к другому, и мы даже не отдаем себе отчет в своем выборе. Если рассматривать любовь как дружеские узы, в которых преобладает здравый рассудок, то чувство перестает быть страстью и утрачивает право называться любовью. Это скорее обоюдное уважение и почтение, которое само по себе является весьма неплохим влечением, но при этом слишком уравновешенно, а потому не в силах пробудить ото сна.
Если вы так же неистово пойдете по стопам древних героев нашего повествования, переняв их непомерную чувственность, то совсем скоро убедитесь в том, как такое ложное безрассудство способно свести эту завораживающую страсть на скорбное «нет», причем зачастую трагическое: совершенное безумие! Но очистите ее от наносной напыщенности и предвзятости и поймете, сколько счастья и удовольствия она может вам принести. Смею вас уверить, что едва рыцарским странствиям будет позволено сложить союз наших двух сердец, любовь тут же станет вяла и безрассудна.
- Предыдущая
- 70/72
- Следующая
