Белорусские народные сказки - Автор неизвестен - Страница 29

• Предыдущая
• 29/76
• Следующая

Пошел сапожник домой, плачет, а Иван-царевич встретил его и спрашивает:

—      Чего, дядька, плачешь?

Рассказал ему сапожник о своем горе.

—      Ничего, к утру башмаки будут готовы.

Вынул трубку, стал выколачивать. Выскочил из трубки молодец.

—      Что надо, хозяин?

—      Достань две пары башмаков без единого шва и чтобы без примерки впору пришлись тем девицам, которые в стеклянных домах на горе жили.

—      Ложись спать, хозяин, к утру, к свету все будет готово.

Утром подал Иван-царевич башмаки сапожнику:

—      Неси царю.

Принес он башмаки во дворец. Как увидели девицы те башмаки, засмеялись и говорят:

—      Да ведь это наши башмаки и есть. Теперь мы знаем, как они сюда попали.

И просят царя:

—      Пусти нас по городу погулять, город поглядеть.

Царь велел кучеру их по городу прокатить.

Поехали они и заехали к тому сапожнику.

—      Ты нам башмаки шил?

Перепугался сапожник.

—      Нет, у меня живет подмастерье, он шил.

—      Зови его сюда!

Вышел Иван-царевич, девицы его узнали, в уста его целовали.

—      Приходи сегодня вечером во дворец, сегодня свадьба.

И уехали.

Вечером Иван-царевич нарядился и пошел во дворец. А братья к венцу собираются ехать.

Только он через порог переступил, как царица заплакала, запричитала:

—      Вот кто избавил нас от поганых змеев, а не те!

И царю всю правду рассказали.

Отец рассердился на старших братьев.

—      Ступайте из нашего царства, чтобы глаза мои вас больше не видели, и, пока жив, сюда не приходите!

А Ивана-царевича женил на младшей сестре, отдал ему все царство. И стал Иван-царевич жить-поживать да добра наживать.

Жили себе царь и царица, и была у них во дворе криница, а у криницы корец, моей сказке конец.

МАРЬЯ-КРАСА

Жили себе в одной деревне старик со старухой. И было у них ! трое детей: сын и две дочери. Старик со старухой умерли. Прошло сколько-то времени, приезжают сватать старшую сестру. Сватали, пировали, жених и говорит невесте:

— Выйдем, милая моя, на крылечко.

Только она вышла с ним на крылечко, как поднялся сильный ветер, зашумел и — нет никого: унес ветер и жениха и невесту. Прошел год и другой — нет от сестры ни слуху ни духу. Потом приезжают сватать младшую сестру. Сватали, пировали, жених и говорит невесте:

— Выйдем, милая, на крылечко.

Только они вышли, как загремел гром — и не стало ни свата, ни жениха, ни невесты.

Остался брат один-одинешенек. Поскучал, поскучал и пошел странствовать по белому свету.

Шел-шел целый день, от восхода солнца до захода, никого не видал: ни птица не пролетела, ни зверь не прорыскивал. Обняла его темная ночь, и стал он искать себе ночлега. Подошел поближе, видит большой дом в лесу. Он постучался. Вышла из дому девушка:

— Что, молодец, тебе надо?

— Нельзя ли переночевать?

— Погоди, у хозяйки спрошу.

И спрашивает:

— Тут дорожный человек просится ночевать.

— Пусть ночует.

Хозяйка его встречала, как гостя принимала. Напоила, накормила, спать уложила. Утром стала спрашивать:

— Куда, молодец, идешь, куда путь держишь?

— Было у меня две сестры, сваты их сватали, а я свадьбы не видал и на свадьбе не гулял. Иду своих сестер искать, а где они, про то знать не знаю и ведать не ведаю.

— Сестер своих ты, друг, не найдешь, а лучше женись на мне, будь у меня хозяином в доме.

Вот он согласился. Сыграли свадьбу и стал Иван Крестьянский Сын жить с молодой женой.

Пожили так месяц-другой, говорит она:

— Мне надо из дому отлучиться, а ты хозяйством управляй. По всему дому ходи, гуляй, только не ходи туда, где дверь лыком завязана, грязью замазана.

Остался Иван Крестьянский Сын один. По всему дому ходил, подошел к двери, которая лыком завязана, грязью замазана, и думает: «Что это за дверь? Какой я хозяин, когда не знаю, что у меня в доме творится?»

Вот он дверь открыл и видит: старик на цепях висит.

— Кто ты такой?

—      Я — поганый Кащей. Меня в цепи заковала и над огнем повесила твоя жена Марья-краса. Отпусти меня добрый молодец, я тебе пригожусь во всякое время.

—      А что надо сделать?

—      Принеси три ведра вина и три хлеба, потом принеси три полена дров ольховых и три полена дров осиновых.

Принес он ему три ведра вина и три хлеба, три полена дров ольховых и три полена дров осиновых.

Выпил Кащей ведро вина, съел один хлеб и стал поленьями бить по цепям. Не разбил цепей. Потом выпил другое ведро вина, съел еще один хлеб и стал бить поленьями по цепям. Цепи сбил. Выпил третье ведро вина, закусил третьим хлебом, выскочил из огня, засмеялся и говорит:

—      Не видать тебе своей жены Марьи-красы вовек.

И улетел поганый Кащей.

Ждать-пождать, нет Марьи-красы.

Остался Иван Крестьянский Сын опять один-одинешенек: и сестер не видал и жену потерял!

«Пойду жену искать»,— подумал он и пошел.

Шел-шел, долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро сказка сказывается — не скоро дело делается, и увидал большой дом. Подошел к дому; и навстречу Марья-краса выбежала.

—      Как я тебе говорила — не ходи в ту дверь, где лыком завязано, грязью замазано. Не послушал меня, выпустил Кащея — вот теперь не жить нам с тобой вместе.

—      Ну, коли я тебя нашел, Марья-краса, то и от Кащея увезу.

—      Если хочешь меня увезти, поедем скорее, пока он домой не воротился.

Сели они на Кащеева коня — поехали.

Приехал Кащей домой и спрашивает:

—      А где Марья-краса?

—      Муж за ней приходил и увез,—отвечает челядинка.

Кинулся поганый Кащей на конюшню и спрашивает у своего трехногого коня.

—      Догоним мы Марью-красу?

—      Не торопись, поди ужинай да спать ложись, а утром встанешь, тогда и поедем.

Утром Кащей сел на своего трехногого коня и поскакал. Нагнал Марью-красу с Иваном и говорит:

—      На этот раз тебя прощаю, Иван Крестьянский Сын, за то, что ты меня напоил, накормил, на волю отпустил, но коли ты еще раз придешь и Марью-красу увезешь — голову тебе отрублю.

И увез Марью-красу. Остался Иван Крестьянский Сын посередь пути один.

Идет и видит: медный дом стоит. Постучался он и спрашивает:

—      Нельзя ли переночевать?

Впустили его. Глядит, а в доме старшая сестра живет. Поклонилась она брату в пояс:

—      Ах, братец, как я рада, что ты пришел.

Напоила его, накормила и говорит:

—      Надо тебя куда-нибудь спрятать, а то сейчас мой муж Солнышко воротится домой, уж ночь подходит.

И посадила его в подполье- Тем временем Солнце зашло — хозяин домой воротился.

—      Что это, милая, у тебя русь-костью пахнет?

—      По Руси ты ходил, вот русского духу и набрался. Раздевайся, садись ужинать.

Сидят они, ужинают, жена и говорит:

—      Нынче я отдыхала и брата во сне видала.

—      Знаю, знаю, брат твой женился на Марье-красе и выпустил поганого Кащея, а Кащей улетел и Марью-красу унес. Он Марью-красу разыскал и увез, а Кащей их нагнал.

—      Коли ты все знаешь, так я скажу: брат мой здесь.

—      А где же он?

—      Вот тут, в подполье.

Солнышко топнуло ногой, и половица сломалась:

—      Вылезай, друг, сюда.

Вылез Иван Крестьянский Сын из подполья, поздоровался с зятем.

Попили они, поели, погуляли, легли спать.

Наутро раненько встали. Солнышко говорит:

—      Вот тебе, любезный брат, от меня подарок,— и дал ему сокола.

Иван Крестьянский Сын с сестрой и с зятем простился и отправился в путь-дорогу. Пошел искать младшую сестру.

Шел-шел и вечером пришел к серебряному дому. Тут жила младшая сестра.

Она его напоила, накормила и говорит:

—      Где мне тебя скрыть-схоронить?

—      Зачем, сестра, мне хорониться?—спрашивает Иван Крестьянский Сын.

• Предыдущая
• 29/76
• Следующая