Мелодии космических океанов - Стоянов Александр - Страница 2
- Предыдущая
- 2/35
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
2
29.02.2012
Девятое мая
Я болью распишу эту картину,
кострами поминальных площадей.
Я тоже ведь когда-то сгину
с экранов не запомнившихся дней.
Скольжу между домов – развалин,
глотаю пресный воздух тишины.
Застывшие глаза былых баталий
откроют тайны завершившейся войны.
Увижу лиц немые выраженья
и в позах смысл узнаю бытия,
солдаты, как цепи огромной звенья,
сомкнут свой круг возле меня.
Венки в глазах, не знавших потрясений,
огонь и плач солдатских матерей.
И этот ясный день весенний
напомнит, как напал на землю зверь.
О, Боже, сколько их, безвестно павших
под мхом и травами грядущих дней,
лишь песня душ их, к свету улетавших,
тревожит нас, живущих на земле.
Красив их подвиг в праздничном свеченье,
как чистый голос над землёй грехов.
Их эшелон тогда пришёл по назначенью:
в молитву неба, в светлый слог стихов.
09.05.2013
Светлая память героям Великой войны!
Прелюдия
Закинули сеть из тени косматые рыбари,
вода подхватила волны растрескавшейся зари.
За неводом – кавалькада, драконами во плоти,
трепещущие сосуды не прекращала нести.
И звёздное министерство, подсвеченное луной,
колючее одеяло несло рукой ледяной.
Из серой гущи вступали невидимые хоры,
навек стрекозы покидали растаявшие миры.
Безудержные кружевные напевы несли сады,
срывая аплодисменты шипящих морских владык.
Мелодию диких ветров надрывно пел великан,
что в сопках за океаном тащил небес караван.
И время поистрепалось под взглядами издалека,
как старая паутина засохшего паука.
За плавнями растревожен уснувший зелёный рай.
Там, на земле фламинго, нам крикнули: – Улетай!
Из космоса светотени запрыгали вне холста
и головой прибоя захныкала пустота.
27.02.2014
Стокгольм
Острова – валуны, островки,
у морей, у реки, у тоски,
у простой красоты на руках,
на скале, на земле, на мостах.
Шелохнётся луна под водой,
и не выйдет звезды ни одной
на широкий и чёрный простор
из невидимых облачных нор.
На фарватер не выйдет ладья,
Ни на вёслах, ни нефтью чадя
в океанский безбрежный простор,
как когда-то святой Христофор.
Сбитый лунный прицел обмелел.
И закат уж давно отгорел.
На протоках и склонах тепла
золотистая трель утекла
в скандинавский холодный ручей,
где звенят разговоры мечей
и куёт одеяло кузнец
для горячих погибших сердец,
что бород не жалели в борьбе
и погибли в студёной воде.
В королевские сны не войти
на конях в середину пути.
Не испить их хмельного вина,
не понять, что была та война.
В этом озере чёрной луны,
на задворках пропавшей страны.
В кафедралах забытых церквей,
меж; могильных холодных камней.
Соловей пропоёт и уйдёт,
а вороны продолжат полёт.
Над железом и строгостью крыш,
где скучал одинокий Малыш.
В этом мраморном мире огней,
где судьба – людоед-лицедей.
Обращает внимание всех
на расчёт, на провал, на успех.
Как и прежде, друзья – нарасхват,
и глядят купола на закат.
И встречает дворцовый рассвет
человек, сам в себе интроверт.
Улыбайся, вставай, не грусти.
Все живут для того, чтоб идти.
К горизонту морей, к небесам,
вдоль воды, по степи, по лесам.
И в строжайшей гармонии дел
ты найдёшь свой удел.
03.10.2013 г. Стокгольм.
Дом
Ну вот опять стена перед волною,
стена из прошлого, покинутого мной.
И свет планет, подсвеченных луною,
несущий вечность жёлтою стрелой.
Глядят наверх глаза из талой лужи
и смех негромкий трогает сердца,
а я опять печален и простужен.
На стареньких ступеньках у крыльца.
Мой дом во мне и мысль, вполне живая:
деревья, ветер, лёгкие шаги.
Я в лес мечты, как в детстве, убегаю,
одев на босу ногу сапоги.
02.04.2013
Август
Август – время цикад.
Воздух пьяный, наполненный летом.
Возвышается звук их баллад
над сосной, мягким солнцем согретой.
И не слышно шагов синевы
по размытой тропе горизонта.
Только робкое сердце травы
бьётся вечно из тайного порта.
Над скалою, над призраком дня,
ослеплённым весёлым светилом,
ты уже не отыщешь меня
в песне лета цветным переливом.
Ты уже не увидишь июль
из венков запоздалого ветра,
в оперенье оранжевых пуль,
уносящих мелодию спектра.
Кто-то в небе усилит напор
у любви и в работе на поле,
да лишь еле заметный узор
превратит одуванчик в героя.
И морскою волной в вышине
смоет серое облако боли,
будто всадник на белом слоне
представленье лихое устроит.
2
- Предыдущая
- 2/35
- Следующая
