Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя - Рой Олег Юрьевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/49
• Следующая

Простившись с детством, неутомимый путешественник и отчаянный покоритель далеких планет перестал ждать ответа. Он стал знаменитым сказочником и теперь сам мог творить чудеса. До этого утра он не сомневался, что на страницах собственных произведений обладает всемогущей властью над героями…

Проснувшись, Константин не сразу узнал потолок кабинета, хотя со вчерашнего вечера потолок ничуть не изменился. Словно настраивая фокус объектива, он нахмурился и несколько раз сосредоточенно моргнул, стараясь при этом попасть в ритм и быстро вспомнить, какой сегодня день, месяц и, главное, год. Как правило, доподлинно установить это удавалось исключительно в обратном порядке, но сегодня, почувствовав у себя на груди мягкую тяжесть головы плюшевого медведя, известный писатель сразу вспомнил нужную дату и благодаря нехитрым вычислениям с привычным отчаянием тут же осознал, что катастрофически опаздывает. Значит, ему придется отбиваться от нешуточного натиска Антона Хмурова, выкраивать время для работы, хоть как-то общаться с Лизой и ее бабушками. Хорошо, что Чарли и его новый квартирант, зеленый молчаливый Ивася, не требуют к себе внимания и не отнимают драгоценные минуты.

До Нового года оставалось всего шесть дней, затем начнется дополнительное время, и тогда счет пойдет уже на минуты. Константин хорошо знал, что работать в таких условиях очень трудно, а воплощать творческий замысел практически невозможно. Поэтому, резво вскочив с дивана, он поспешил на кухню, успокаивая себя тем, что сегодня обязательно попробует наверстать упущенное и отыграть несколько штрафных.

– Доброе утро, папочка! – воскликнула Лиза, на мгновенье показавшись из-за распахнутой двери огромного холодильника. – Садись скорее и внимательно слушай! Это очень, очень важно! Я должна… Я должна тебе рассказать…

– Стоп! – строго прервал дочку Константин и, приблизившись к кофеварке, не менее строго добавил: – Соловей, у меня мало времени! Точнее, его совсем нет. Я не могу отвлекаться. Сейчас мне немедленно надо выпить двойной, нет, тройной эспрессо и немедленно приступить к работе… Потом поговорим…

– Папа! Я как раз хотела поговорить с тобой об одной вещи, которая случилась… – запротестовала девочка.

– Нет, нет и еще раз нет… Милая, не сейчас! И пожалуйста, – умоляюще воскликнул он, заметив на кухонном приборе пушистого героя своих сказок, – не раскидывай игрушки по всей квартире! Я знаю, у тебя их миллион, и справляться с ними, наверное, очень трудно, но ты все-таки постарайся…

Его бесцеремонно перебил однотонный сигнал. Кофе был готов. Константин с отработанной точностью быстро соединил чашку с блюдцем и, приподняв фарфоровую пару, с наслаждением сделал несколько обжигающих глотков, стараясь не замечать укоризненного взгляда Лизы.

– А кстати, – через мгновенье продолжил он, с любопытством рассматривая забавного персонажа. – Откуда он у тебя взялся? Вот ведь чудеса! Я совсем недавно утверждал пилотный образец этой игрушки, и они никак не могли так быстро сделать целую партию таких… И мордочка у него, кажется, совсем другая! Как будто слишком… Слишком грустная, что ли…

Константин подошел ближе и, наклонившись, стал пристально всматриваться в глаза Бедокура. В окружении пушистых ресниц они переливались каким-то необыкновенным влажным блеском, а неподвижный взгляд был печальным и очень внимательным. Не в силах оторваться, писатель словно тонул в больших темнеющих его отражением зрачках, как вдруг… На мгновенье отражение пропало. Пушистые веки дрогнули и, быстро сомкнувшись, открылись вновь.

– Лиза!.. Лиза!.. Ты видела?.. Он моргнул!!! – закричал писатель и, отпрянув в испуге, опрокинул на себя горячий кофе.

Большое темное пятно остроконечным материком расползлось по светлой рубашке, но Константин не почувствовал его жара. Внезапно потеряв самообладание, он подпрыгнул, вскочил на барную стойку и, словно дикий зверь, загнанный охотником на вершину баобаба, принялся с напряжением следить за синим героем своих произведений.

Прошла минута. Бедокур продолжал неподвижно сидеть на переливающейся хромом кофеварке, но затем, проворно согнув мохнатые лапки, неожиданно встал и, ухватившись за висевшее рядом полотенце, соскользнул вниз. Сделал он это не совсем ловко, но все же не упал. Услышав, как плод его воображения часто шлепает по отполированному мрамору, Константин побледнел. Оказавшись на столешнице, Бедокур деловито подошел к Лизе и, предусмотрительно заслонившись мохнатой ладошкой, что-то тихо прошептал, косясь на Константина…

– Не-е-ет!.. – протянула девочка в ответ на предложение. – В таких случаях у нас вызывают «Скорую помощь»! Приезжает доктор и…

– Я сошел с ума… – обхватив голову, негромко простонал Константин. – Это невозможно! Невозможно… Это галлюцинации! Мне действительно надо в больницу…

Предполагая, что все еще спит и видит удивительный сон, писатель неосознанно попробовал изменить его сюжетную линию. С профессиональной быстротой констатировав самое страшное… Ну, допустим, Бедокура слопал хищный зверь из тех, что водились в лесах вокруг Джингл-Сити. Произведя это печальное, но вынужденное действо, он надеялся тут же проснуться в нормальном, ну хотя бы реальном мире. Но увы… Драматический и жестокий вираж, нарушающий все каноны сказочного повествования, не произвел должного эффекта. Герой его произведений по-прежнему поглядывал на него и смешно щурился. Похоже, он зажил самостоятельной жизнью, как это порой бывает с точно угаданными персонажами.

– Что ты, папочка! Зачем тебе в больницу? – испуганно воскликнула Лиза. – В больнице тебе будут делать уколы, давать всякие разные горькие лекарства…

– Горчичник на спину прилепят! – поспешно добавил Бедокур и, присев на край тарелки, озабоченно добавил: – А может, даже два, и не на спину! А уж уколы – это точно.

Константин с ужасом посмотрел на сказочного героя. Да, да, ему не показалось… Бедокур действительно говорил и, как обычно, несколько невпопад, но все же по делу. Голос его обладал некоторой ворсистой хрипотцой и был довольно привлекательным, но знаменитому писателю не удалось в полной мере оценить эту новую характерную деталь образа любимого персонажа. Писатель, нет, скорее дикий испуганный зверь, соскочив с прямой каменной ветки, поспешно пересек кухню и, стараясь не шуметь, скрылся в густой чаще темного коридора…

А началось все так.

За окном разгорался короткий зимний день. Панорама города светлела с каждой минутой, и, словно из негатива позитив, на горизонте постепенно проявлялись рельефные очертания домов, фабричных труб и похожие на долговязых аистов ажурные силуэты башенных кранов.

Проснувшись, Лиза почувствовала, как по ее кровати торопливо ходит кто-то маленький и, похоже, чрезвычайно неуклюжий… Мгновенно вспомнив все, что случилось с ней накануне, девочка осторожно, как будто боясь спугнуть свое робкое предположение, приподняла веки и…

Увидев Бедокура, она не закричала от восторга, как можно было вообразить. Наоборот, желая успокоить любимого героя, который к этому времени уже предусмотрительно спрятался в складках мягкого одеяла, Лиза тихо с ним поздоровалась и тут же предложила вместе посмотреть большую красочную книгу. Прошло немногим больше четверти часа, как они уже весело смеялись, рассказывая друг другу разные истории.

– А ты уверена, что… что он… – продолжил Бедокур после скоропалительного ухода писателя. – Что он мне, как ты говоришь, вроде отца?.. Почему же тогда он не обрадовался совсем и даже не обнял меня? Не проявил… эти… отцовские чувства? Может, не узнал?

– Перестань! Какая глупость… Конечно, узнал! – не колеблясь, возразила Лиза. – Наверное, папа не выспался, устал… Знаешь, сколько ему приходится работать?! И все это ради тебя! Понимаешь? А теперь он просто должен привыкнуть, что ты рядом…

– Привыкнуть? – удивленно переспросил Бедокур.

– Да! Мне всегда так бабушка говорит, когда кофту колючую надевает! Пройдет немного времени, пооботрется и не будет кусаться… Зато тепло! Понимаешь?

• Предыдущая
• 13/49
• Следующая