Лампа для Медузы - Тенн Уильям - Страница 11
- Предыдущая
- 11/19
- Следующая
— Ну как? — спросил он. — Подействовало, Персей?
— Меня зовут Перси, — коротко ответил молодой человек. — И если вы обладаете таким оружием, не понимаю, почему бы вам самому не выступить против Горгоны.
— Пока действует наш договор, друг мой, тебя зовут Персей, по крайней мере для олимпийцев. Что касается оружия, — он пожал плечами, — то оно бывает очень разным. Некоторое столь старо, что победить его можно лишь ценой всеобщего уничтожения. Некоторое столь ново, — он лучезарно улыбнулся им обоим, — что его мощь невозможно даже оценить. И есть сила легенды, предсказание которой должно свершиться, прежде чем нить жизни Вселенной сможет разматываться дальше. — Он самодовольно кивнул. — А теперь, если вы будете так любезны обнять меня за пояс, мы можем отправляться дальше.
На этот раз Гермес показался Перси значительно более холодным и высокомерным, чем прошлой ночью, в темнице царя Полидекта, когда то и дело нервно поглядывал на решетку наверху. Если он располагал таким оружием, то почему его беспокоили солдаты столь мелкого монарха, как Полидект?
Может быть, потому, что количество этого оружия было весьма ограничено, и его можно было использовать лишь в крайнем случае — или для заключения столь важных сделок с людьми вроде него самого? Но почему было так необходимо заключать сделку с неудачливым совладельцем ресторана по имени Перси С. Юсс? Несмотря на всю болтовню Гермеса о различных видах оружия, все же казалось более логичным, если бы олимпийцы справились с Медузой сами, вместо того чтобы снабжать для этого оружием обычного человека.
Если они могли снабдить его оружием. Если могли…
Он в замешательстве тряхнул головой и схватился за пояс Гермеса, последовав примеру Энн. Их руки соприкоснулись. Золотокожий человек слегка пригнулся и дотронулся до пряжки.
Они поднялись в воздух — не внезапно, но как бы влекомые вверх непреодолимой силой. На высоте двух или трех сотен футов Гермес что-то подкрутил на пряжке и, все ускоряясь, полетел на юг. Держаться было не тяжело, и, поскольку вечер был теплый, этот своеобразный полет казался очень приятным.
Перси и Энн улыбнулись друг другу.
— Забавно, правда?
— Это антигравитационный пояс, да? — спросил Перси.
Гермес холодно взглянул на него.
— Не задавай таких вопросов! — подчеркнуто резко сказал он и снова уставился прямо перед собой.
Перси прикусил губу. Этот тип ему определенно не нравился…
Они опустились на небольшой полуостров на южном конце Серифа. Там, возле большого каменного утеса, нависавшего над морем, стояла маленькая, сложенная из плавника хижина. Отпустив пояс Гермеса, оба неуверенно остановились на тропинке.
— Профессор Грэй! — крикнул золотой человек. — Ваши соотечественники-туристы!
Из хижины с важным видом вышел энергичный старичок в сером фланелевом костюме.
— Привет, привет! — прочирикал он. — Заходите, милости просим. Я вас жду, молодой человек. Спасибо, Гермес, вы вернетесь завтра?
— Если удастся привести в порядок сапоги.
Посланец взмыл в небо и исчез на скорости в несколько раз большей, чем когда нес их сюда.
Профессор Грэй взял их за руки и потащил в хижину.
— Садитесь и чувствуйте себя как дома. Обед сейчас будет готов. — Он показал на котелок, булькающий над очагом. Перси вспомнил другой котел и, отметив полную схожесть во всем, кроме размера, криво улыбнулся.
— В чем дело? — спросил старичок. Несмотря на свой возраст, он быстро жестикулировал и нервно подскакивал, словно воробей. — О чем вы задумались? Вы должны все рассказать мне о своих приключениях — вы оба.
Они так и сделали. Это заняло весь обед.
— Сожалею. Искренне сожалею. — Профессор Грэй глубоко засунул руки в карманы. — Я никак не думал — вообще не думал, — что мой небольшой эксперимент может навлечь на ни в чем не повинных людей такие несчастья. Приношу вам обоим мои глубочайшие извинения, особенно молодой леди. И, конечно, я вовсе не собирался обеспечивать миссис Даннер пожизненной пенсией.
— Что за небольшой эксперимент? — поинтересовался Перси.
— Вы хотите сказать, что были первым? — спросила Энн, широко раскрыв глаза.
— Боюсь, что именно так. — Старичок, подпрыгивая, ходил взад и вперед по хижине. — Видите ли, я был деканом отделения классической истории университета, и, когда я ушел на пенсию, я снял эту квартиру, чтобы использовать ее в качестве лаборатории. Мне казалось, что именно там я мог бы провести некоторые эксперименты в подтверждение моей теории субъективного перемещения во времени — теории, основанной в большей степени на учении древнегреческих философов, чем наших современных математиков. Я думал, что там я буду один, по крайней мере, никто не будет надо мной смеяться. Единственным, чего я не ожидал так скоро, был мой успех! Лишь из-за того, что этот период мало известен нашим археологам, я решил поэкспериментировать с так называемой эпохой древних героев. Для этой цели я воспользовался стихами Пиндара, написанными девять веков спустя после периода, который меня интересовал. Я написал английский перевод этих стихов на куске овечьей кожи, для большего субъективного правдоподобия. Однако у меня не было никаких предчувствий в тот день, когда я сел и решил провести очередной эксперимент по мысленному управлению временем…
Он улыбнулся, жестикулируя обеими руками.
— К моему удивлению, я… провалился! Мне повезло больше, чем вам обоим, так как у меня оказался при себе достаточный запас серебряных и медных монет, когда я очутился на южной, менее населенной части острова. Кстати, я неизбежно должен был оказаться на Серифе, поскольку именно сюда вернулся Персей, завладев головой Горгоны — как говорилось в стихах, которые я использовал для межвременной связи. Благодаря моему знанию людей и эпохи я сумел приобрести репутацию местного доброго волшебника, и дела у меня идут достаточно неплохо для ученого, который никогда не имел отношения ни к прессе, ни к бизнесу: я владею этой хижиной и довольно большим участком плодородной земли. По стандартам этого общества я вполне состоятельный человек.
Но самый большой подарок для меня — возможность вблизи, на месте, изучить эпоху, которая всегда интересовала меня. Кстати, я отношу ее ко времени примерно между концом микенского и началом ахейского периода греческой истории, около 1400 года до нашей эры. Эта эпоха отличается тем, что в те времена процветали всевозможные суеверия, религии же — составлявшей существенную часть жизни общества как до, так и после этого периода — практически не существовало. Некоторые ученые даже утверждают…
— Простите, сэр, — перебил его Перси, — но как мы попали сюда?
— Думаю, что ответ очевиден. Пергамент, содержавший английский перевод стихов, послуживших мне чем-то вроде мишени, все еще оставался в квартире. Таким образом, там оставалась и моя субъективная аура. И там также образовалось нечто, что можно было бы назвать психо-хронологической дырой в том месте, через которое я провалился. Вам, молодые люди, не повезло — вы прочитали в этих условиях стихи и таким образом последовали за мной, оказавшись примерно там же, в зависимости от субъективных различий по отношению к психо-хронологической дыре. Думаю, что теперь квартира уже не представляет опасности, поскольку пергамент был у Перси в руке, когда он свалился в Эгейское море.
— Итак, мы здесь, — задумчиво произнес Перси. — В мире греческих мифов.
Профессор Грэй отрицательно покачал головой.
— Прошу прощения, но вы со всей определенностью ошибаетесь. Такого мира никогда не было! Он существует лишь в человеческом воображении. Вы же находитесь в эпохе, которая даст начало тому, что мы называем греческой мифологией. Реальные события этой эпохи станут религией и мифами в следующей. Какую в точности форму они примут, мне неизвестно, поскольку это не наш мир и не наша Вселенная.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Перси, охваченный внезапной паникой.
- Предыдущая
- 11/19
- Следующая
