Золушка - Макбейн Эд - Страница 26

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая

Мэй Хеннеси было ясно как день, что в офис забрался профессиональный грабитель. Возможно, Дэниел Неттингтон и умел делать что-то отменно, но он во всяком случае не похож был на человека, который может взломать замок, не оставив на нем ни единой царапины. Более того — и Мэй сказала об этом полиции, — она вообще не была уверена в том, что грабитель искал именно запись Неттингтона. Мэй слишком долго проработала над разными делами вместе с Отто, чтобы не распознать дымовую завесу, если она имела место. Об этом она тоже сказала Роулзу и его веснушчатому напарнику. Ведь дело Ларкина тоже исчезло, не так ли? Плюс дюжина других дел, причем некоторые закончены совсем недавно. Не говоря уже о семи или восьми пленках с другими записями, каждая из которых принесла бы немало беспокойства заинтересованным лицам. Когда Роулз прослушал запись разговора Неттингтона (хорошо, что сохранился оригинал, и конечно, материал весьма горячий и достаточен для обвинения), Мэй посоветовала ему не приходить к поспешным выводам и не судить предвзято.

Все это она рассказала Мэтью по телефону примерно минут за двадцать до того, как Роулз и Хакер ворвались к нему в кабинет. Мэтью весьма сомневался, что Роулз может судить непредвзято. Он чует запах жареного мяса и захочет побыстрее добраться до него. Мэтью отлично это понимал. Потому-то Роулз так и старается устранить его, убрать с дороги. Не хочет, чтобы дело погорело из-за какой-нибудь технической неувязки. Ему нужно добраться до Неттингтона, усадить его перед собой, дать прослушать криминальную запись, а потом задать сотню-другую вопросов об ограблении офиса, а также — как бы между прочим — об убийстве хозяина офиса Отто Самалсона.

Хакер и Роулз — опытные полицейские с большим стажем, причем Роулз служил в Кливленде и в Калузе. Оба прекрасно усвоили, что жулики и честные люди поступают по-разному. Если, например, честному человеку что-то понадобилось бы в офисе Отто Самалсона, он попросту пришел бы туда и спросил. Жулик не может рассуждать и действовать подобным образом. Для него существуют мы и они, и они за нами следят, чтобы мы не могли взять то, что нам надо. Следовательно, мы должны украсть это у них. Даже если есть возможность получить нужное в результате обыкновенной вежливой просьбы, вор предпочтет украсть. Такова уж его природа. Именно поэтому честные люди только головами качают, сбитые с толку поведением жуликов. Психологию преступника честному человеку понять так же трудно, как, к примеру, теорию относительности. Предполагается, однако, что полицейским психология преступников понятна.

Тем более странно, как это ни Хакеру, ни Роулзу не пришло в голову, — хотя Мэй пришло, — что они имеют дело с настоящим грабителем, а не с любителем вроде Неттингтона.

Мэтью это, правда, тоже не пришло в голову.

Впрочем, ему было простительно: он сам любитель.

Роулз и Хакер такого оправдания не имели, если не считать оправданием стремление поскорее завершить дело.

Не имея представления, как устроены мозги у вора, Мэтью пришел к заключению, что в офис Отто проник взломщик-новичок, такой же непрофессионал, как и он сам. Однако предположение, что это сделал Неттингтон, слишком уж напрашивалось. Пожалуй, Неттингтон не настолько глуп… Мэтью, рассуждая все так же по-любительски, стал думать о ком-то другом, конечно, не профессионале, о человеке, которому пленка настолько нужна, что он пошел на воровство.

Таким человеком, решил он, могла быть только Карла Неттингтон.

— Вы имеете в виду, что запись будут слушать в полиции?..

— Когда я могу ее прослушать?

— Я не желаю, чтобы полиция вмешивалась в это дело!

И наконец:

— Благодарю вас, мистер Хоуп, пожалуйста, пошлите мне отчет вашего человека и, конечно, ваш счет.

Все это слова Карлы.

Ей хотелось во что бы то ни стало получить запись.

Она беспокоилась, как бы запись не попала в руки полиции.

Мэтью решил повидаться с ней сегодня же.

Дождь все еще лил, когда он добрался до старого дома на Сабал-Кей. Он совершил от машины к входной двери примерно сорокаметровую пробежку по неухоженному лугу, то и дело огибая лужи и опавшие пальмовые листья, и остановился под весьма ненадежным как укрытие от дождя козырьком крыльца. Пока он звонил в дверь, с козырька ему на шею и на спину лились галлоны воды.

— Сейчас, сейчас, одну минуточку, — послышался из дома голос Карлы.

Мэтью подождал.

Он уже промок насквозь.

Наконец дверь открылась.

Глаза Карлы открылись тоже — широко и удивленно.

— Можно войти? — спросил Мэтью.

— Да, конечно, — ответила Карла, которая явно не слишком обрадовалась его появлению, — ее голос и движения сказали Мэтью об этом. Голос холодный и отчужденный, и слова «да, конечно» прозвучали с интонацией «кто вас сюда звал, черт побери?». А тело было повернуто вполоборота к Мэтью, когда она посторонилась, чтобы пропустить его в дверь, но было понятно, что охотнее всего она повернулась бы к нему спиной, и только воспитание не позволяло ей поступать столь грубо.

В доме стоял тот же запах, что и в большинстве домов в штате Флорида. Запах плесени, пыли, неприятный запах гниющих листьев. Висячие растения украшали окна, главным образом орхидеи с их причудливо изогнутыми воздушными корнями. Серебристые струи дождя хлестали по спущенным жалюзи, барабанили по крыше. У Мэтью возникло острое чувство замкнутости пространства, почти клаустрофобия, вспомнилось, как мальчишкой он прятался в стенном шкафу: висящие на вешалках пальто закрывают лицо, под ногами ботинки и галоши… Запах стенного шкафа в дождливый день.

Карла была в черном. Дорогие и модные черные джинсы, черный свитер с прямым воротом. Матово-бледный овал лица, темная помада. Глаза зеленые, как листья растений по углам комнаты. Черные серьги с эмалью. Босая. Ноги кажутся очень белыми по контрасту с черными брюками. Ногти на руках и на ногах покрыты лаком того же оттенка, что и губная помада.

— Что вам нужно? — спросила она, повернувшись к нему лицом. Но ее вид по-прежнему держал Мэтью на расстоянии, отграничивал. — Полиция здесь уже побывала.

— Искали вашего мужа?

— Да. Я сказала им, что не знаю, где он. И вам скажу то же самое. А теперь, если вы извините меня, мистер Хоуп…

— Я здесь совсем не поэтому.

— Тогда зачем вы явились? Ведь я, кажется, поставила вас в известность, что ваши услуги более не нужны.

— Офис Отто Самалсона был ограблен сегодня ночью.

— И что же?

— Кто-то похитил запись разговора вашего мужа и Риты Киркман.

Несколько секунд Карла смотрела на него в недоумении, словно бы не поняв намек. Потом в зеленых глазах вспыхнули искры любопытства, уголки губ приподнялись.

— Не будьте смешным, — сказала она.

— Но пленка и в самом деле украдена, миссис Неттингтон.

— И вы считаете, что я ее украла? — Ей явно было весело. — Вы в самом деле не понимаете?

— К сожалению, нет.

— Мистер Хоуп, — заговорила она медленно и терпеливо, словно хотела что-то втолковать умственно отсталому ребенку. — С того момента, как Отто Самалсон был убит, а запись на пленке стала предметом общего достояния и обсуждения, она потеряла для меня всякую цену. Она для меня бесполезна.

— Миссис Неттингтон, я полагал…

— Да, я знаю, что вы полагали. Вы объяснили мне это во время нашей предыдущей встречи. Вы полагали, что мне нужен развод.

— Но ведь это вы натолкнули меня на такой вывод.

— Да. — Все та же слегка насмешливая улыбка у нее на губах, теперь уже обидная для Мэтью, потому что Карла смеялась над ним. — Но понимаете ли, мистер Хоуп, некоторые вещи совсем не таковы, какими кажутся.

— Случается и такое, — сказал он.

— Когда я в первый раз пришла к вам, я хотела, чтобы за моим мужем установили слежку…

— Вот именно.

— …потому что я подозревала его в измене. Далее я вам сказала, что, если удастся это доказать, я могу начать бракоразводный процесс.

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая