Солдаты - Форстчен Уильям Р. - Страница 23
- Предыдущая
- 23/86
- Следующая
— Ты тоже говоришь о сдаче? — спросил Ганс, заледеневшим голосом.
— Нет, дьявол, нет, — ответил Винсент. — Но это моя работа рассказать Эндрю и вам что происходит в столице. Черт, я бы скорее оказался на фронте, чем здесь. Я знаю, что вы двое видели у Капуа. Разница здесь в том, что, с начала этой кампании, никто на Руси, не считая солдат, не видел бантагов, за исключением тех налетчиков около Кева. Все, что они знают, это лишения и дефицит, не видя врага лицом к лицу. Эти проклятые чинские послы ведут сладкие речи, и кое-кто слушает, а затем распространяет слухи.
— Мои люди, они сотрудничают с послами?
Эндрю счел это интересным, то, как Ганс относился к трем сотням чинов, которых он вывел из плена из Сианя, как «мои люди». В пути они стали его собственной личной охраной. Теперь существовала даже чинская бригада, набранная из тех, кто сбежал во время зимнего прорыва в тылу у Гаарка, и в ближайшее время они отправятся на фронт. В дороге они были личными телохранителями Ганса, его статус освободителя для них, вознес его на богоподобное положение в их глазах. Это была его идея удостовериться, что их ввели в контакт с человеческими послами, представляющими орду.
— У меня есть их отчеты, ожидающие вас, — сказал Винсент. — Несомненно, они признают, что, если они не в состоянии возвратиться с мирным соглашением, все их семьи пошлют в убойные ямы. Некоторые даже шептали, что это все очковтирательство, то, что они говорят, но ни один не сделает так публично из страха, что слова дойдут до Джурака. Но этот Джурак проницателен, чертовски проницателен. Его последний посыльный сказал, что они предложат остановить убойные ямы, также как сделали тугары.
— Гнусная ложь, — прокричал Ганс. — Я был там; я видел, что они делали.
— Тугары прекратили, — сказал Эндрю.
— Мы ничего не слышали о них несколько лет, они прекрасно могли к этому вернуться, — ответил Ганс.
— Я не уверен. Они осознали нашу человечность — что поменяет это?
— И ты веришь этому Джураку? — горячо спросил Ганс.
— Конечно же, нет. Он и я, оба знаем один непреложный факт. Это война на уничтожение. После всего что произошло, этот мир не может вместить нас обоих. Любое его предложение является минутной выгодой для передышки, чтобы разделить нас на части.
— Я хотел бы, что бы у нас была передышка на год, — вставил Винсент.
— Для него это также будет передышкой на год, и платой станет потеря Рима.
— Эндрю!
Удивленный, он поднял взгляд и увидел Кетлин, стоявшую в дверном проеме, с раскрасневшемся лицом, тяжело дышащую, как будто она бежала.
— Что случилось? — И на мгновение он подумал, что что-то произошло с детьми.
— Ты в порядке. Слава богу.
— Что?
— Кто-то только что пытался застрелить Калина!
Эндрю вскочил со стула, за ним следом Ганс и Винсент. Он внезапно понял, что шум вне здания усилился, и при открытой двери, крик в коридорах также был слышимым.
— Где он? Он в порядке?
— В его четверти; за Эмилом послали, а я побежала сюда.
Разъяренный, что ему немедленно не сказали, Эндрю протолкнулся сквозь растущую суматоху в вестибюле, продвигаясь по пути мимо толпы в бывшей палате для аудиенций и обратно вокруг задней части здания к личным апартаментам. Эндрю мельком заметил Таню, дочь Калина и жену Винсента. Рыдая, она подбежала к Винсенту, который обнял ее сверху руками, задавая вопросы. Эндрю пробился через отряд, назначенный в качестве президентской охраны, и вошел в спальню.
Эмил сердито посмотрел со стороны кровати, и на мгновение Эндрю похолодел при виде черного сюртука, покрытого кровью, лежащего скомканным на полу, сплющенный цилиндр около него, который сбоку, немного выше края, пробил уродливый пропитанный кровью глубокий разрез.
Калин с закрытыми глазами, бледный, лежал на кровати, подушка под ним запятнана кровью, его жена, стоящая на коленях с другой стороны, истерично кричала, Касмир стоял позади нее, держа руки на ее плечах.
На мгновение он вспомнил ночной кошмар, посетивший его несколько лет назад, в котором он видел своего героя, Авраама Линкольна, в той же самой позе, мертвого от пули наемного убийцы.
— Вон, все идите вон! — прокричал Эмил.
Эндрю не шевелился. Эмил встал с края кровати и подошел к нему.
— Пожалуйста, Эндрю, мне нужно, чтобы его жены здесь не было, если вы уйдете, она последует за остальными.
— Что случилось?
— Я не знаю, меня здесь не было, — устало сказал Эмил. — Касмир сказал, что они шли через площадь, когда выстрелили с верхушки церкви. Благодарение богу, что в тот же самый момент кто-то окликнул его по имени, и он стал поворачиваться. Пуля ударила его по голове. Возможно, череп поврежден, я не уверен, но я видел хуже у тех, кто выжил.
— Но он без сознания, — нервно сказал Винсент.
— Проклятье, и ты был бы такой же, если бы кто-то треснул по боку твоей головы, подобно этому. Как я сказал, я не уверен, есть ли там перелом. Я просто хочу, чтобы здесь было тихо, так что, пожалуйста, оставьте нас.
Эндрю кивнул, покидая помещение и, указал Касмиру следовать за собой. Преподобный вежливо повел Таню наружу с собой, ее рыдания эхом отражались от стен парадной, создавая темное напряжение, которое готово было выйти из-под контроля, поскольку каждый расспрашивал — кто и почему.
Эндрю поймал взгляд капитана охраны и кивком подозвал его.
— Охраняйте это помещение, капитан. Поставьте шестерых гвардейцев у этой двери, затем охватите здание, всех снаружи отправьте по домам, если они живут здесь, то пусть они идут в свои комнаты и остаются там. Отправьте посыльного к баракам тридцать пятого, мобилизуйте их, охраняйте периметр вокруг этого здания и Конгресса.
— Нет необходимости окружать Конгресс.
То был Бугарин, сильно покрасневший из-за волнения.
— Сенатор, как командующий военными силами, я отвечаю за безопасность, и я попрошу вас не вмешиваться.
— Это звучит похоже на возможное начало переворота, полковник.
— Следуйте приказам, капитан, — рявкнул Эндрю. — Доложитесь мне через полчаса.
— Я говорю, что сейчас для этого нет необходимости.
Эндрю, наконец, повернулся лицом к Бугарину.
— Я буду судить об этом, сэр.
— Преступника уже поймали.
— Что?
— И его повесила толпа на улице; это был римский солдат.
— Боже милосердный, — прошептал Эндрю на английском.
Хотя все убеждали его пойти в наступление, тем не менее, он отказался, рекомендуя успокоиться, и собирать силы перед заключительным броском в ураганный бой.
— Как ваш собственный предок Вигарка однажды сказал ‘Когда дверной проем победы открылся, дважды пристально посмотрите в него, прежде чем войти’.
Джурак увидел нескольких лидеров кланов, кивнувших в согласии, сказители истории, которые стояли в задней части золотой юрты, обменялись радостными взглядами, что их новый кар-карт мог так легко процитировать из великой истории предков.
— Мы знаем, что мы уничтожили три их умена, — и когда он это говорил, он показал на флаги командиров корпусов, свисающих с потолка великой юрты, порванные выстрелами и запятнанные кровью полковые знамена десятками висели вокруг них.
— Осталось лишь три на этом фронте, уверен, наши двадцать пять уменов смогут проломить их, — ответил Гавгайя из третьего умена черных лошадей.
— Да, мы можем прорваться, но зачем тратить понапрасну нашу священную кровь. Более пятидесяти тысяч юрт носят траур по своим сыновьям и отцам из-за войны около великого города скота. Хотя мы выиграли эту битву, но еще пятнадцать тысяч юрт стали носить траур. Наше семя не безгранично как у скота; каждая из ваших жизней драгоценна для меня.
Снова он видел кивки согласия. Гаарк был расточителем жизней бантагов. Это только перед Римом было пятьдесят тысяч, а еще семьдесят тысяч жертв, чтобы привести армию к Риму, приблизительно треть от их совокупной силы.
Да, он подозревал, что мог прорваться даже этим вечером, но нужно позволить этому кипеть лишь немного подольше, так он рассуждал. Сохранять давление набегами, показывая силу. И самое главное дать время десяткам новых броневиков, которые даже теперь посылались в Сиань, а оттуда отправлялись через Великое Море, подойти на фронт. Затем он начнет последний рывок. Но возможно, он даже не потребуется, подумал он с улыбкой. Их воля слабеет.
- Предыдущая
- 23/86
- Следующая
