Сигнал сбора - Форстчен Уильям Р. - Страница 7

• Предыдущая
• 7/101
• Следующая

— Черт возьми, что ему еще надо? — раздраженно спросил Эндрю Буллфинча, юного лейтенанта с «Оганкита».

— Мне очень жаль, сэр, но капитан не посвятил меня в свои планы, — робко ответил юноша.

— Ладно. Подождите минуту.

Эндрю быстро осмотрел место высадки. Одно можно было сказать про солдат его полка совершенно точно: шесть месяцев осады Питерсберга научили их копать. В глинистой почве было вырыто укрепление в форме треугольника с длиной основания около ста ярдов. Глубина двух боковых сторон составляла уже несколько футов. Люди О’Дональда закончили оборудование первой огневой позиции в вершине треугольника и теперь занимались флангами. Один «наполеон», заряжавшийся двенадцатифунтовыми ядрами, уже был доставлен на берег, а вторую пушку как раз спускали в шлюпку.

«Каким же это дьявольским штормом нас сюда забросило?» — подумал Эндрю, глядя на поврежденный корабль, торчащий из воды на каких-то десять футов. Даже не будучи моряком, Эндрю заметил еще одну странность этого места: здесь не было ни прилива, ни отлива.

И еще оставался вопрос с солнцем. Его часы испортились во время шторма, но и без них он чувствовал, что день слишком короток. Кроме того, корабельный компас показывал, что береговая линия тянется с востока на запад, а он не мог вспомнить такого побережья к югу от Нью-Йорка.

— Пусть ребята продолжат копать, Ганс, — приказал Эндрю и вслед за лейтенантом вошел в необыкновенно теплую воду, где их ждала шлюпка. Менее чем через минуту они подошли к «Оганкиту», и Эндрю помогли подняться на борт.

Тобиас выглядел изрядно обеспокоенным, и первым чувством Эндрю при виде этого зрелища было удовлетворение.

— В чем дело, капитан? — холодно осведомился он.

— Полковник, вы сможете подняться туда по вантам? — спросил Тобиас, показывая на «воронье гнездо» на грот-мачте, футах в тридцати от палубы, куда можно было добраться по обрывкам снастей.

— Идите первым.

Раньше это не доставило бы ему никакого труда, но теперь, после потери руки, Эндрю боялся, что может сорваться, хотя он никогда бы не показал своего страха в присутствии этого человека.

Тобиас карабкался впереди Эндрю; его движения были такими изящными, что полковнику казалось, будто Кромвель нарочно предложил ему следовать за ним, желая выставить напоказ его неуклюжесть. Но когда Эндрю наконец добрался до разбитой смотровой площадки, все мысли о насмешке вылетели у него из головы.

— Один из моих матросов заметил это войско. Я решил, что лучше вам посмотреть самому.

Нащупав свой бинокль, Эндрю посмотрел на берег. В долине между холмами теснилась огромная масса людей, накатывающая на них, как океан.

— Должно быть, их там тысячи, — прошептал Тобиас.

Во главе колонны скакал отряд из нескольких сотен всадников, за ним следовала орда пеших воинов, которые беспорядочно рассыпались во все стороны, миновав проход в холмах.

— У моей трубы увеличение сильнее, чем у вашего бинокля, — заметил Тобиас.

Эндрю потребовалось несколько секунд, чтобы настроить неудобную подзорную трубу. Направив ее на колонну, он издал изумленный возглас.

Никогда в жизни Эндрю не видел ничего подобного. В начале колонны ехали шесть человек, которые держали квадратные знамена, прикрепленные к крестам. На первом знамени были изображены скрещенные красные мечи на белом фоне, что несколько напоминало боевой штандарт Конфедерации; на следующем была фигура всадника с занесенным обоюдоострым топором. Остальные знамена напоминали иконы, на них виднелись лица людей, как показалось Эндрю, в византийском стиле.

Всадники были вооружены копьями и по большей части выглядели, как тот разведчик, которого они заметили раньше на берегу. У кого-то за плечами висел щит, и почти у всех были конические шлемы, украшенные развевающимися лентами. На некоторых всадниках можно было увидеть составленные из пластин доспехи. Тяжело вооруженные воины ехали сомкнутым строем, в середине которого находился дородный бородатый мужчина в позолоченных доспехах, а рядом с ним реяло знамя с всадником и топором.

Эндрю перевел трубу на полчища пехотинцев. Это было самое настоящее средневековое ополчение, вооруженное чем попало: копьями, мечами, дубинами и вилами.

Эндрю посмотрел на Тобиаса, который молча ответил ему таким же недоуменным взглядом.

— Капитан… ради Бога, скажите, куда мы попали? — тихо спросил Эндрю.

— Я не знаю, — в конце концов признался Тобиас. — Так постарайтесь это узнать, потому что я готов поспорить на свою вторую руку, что мы не в Южной Каролине!

Эндрю спустился с «вороньего гнезда» и спрыгнул на палубу. За ним спустился и Тобиас.

— Позовите сюда доктора Вайса! — громко скомандовал Эндрю, направляясь к лееру.

— Что вы собираетесь предпринять, полковник? — спросил Тобиас.

Эндрю посмотрел на капитана, не находя слов, чтобы выразить свой гнев.

— Вы сможете заставить этот корабль плавать? — спросил он, в конце концов.

— Да, но где же прилив? — шепотом спросил Тобиас. — Если мы застряли тут во время отлива, то у нас есть шанс, но где же этот чертов прилив? И, кроме того, у нас в трюме дыра, сквозь которую пройдет всадник верхом на лошади.

— Так придумайте что-нибудь, потому что у меня нет никакого желания оставаться здесь.

— Где бы это «здесь» ни находилось, — добавил Эмил, подходя к ним.

Вместе с Эмилом Вайсом Эндрю сел в шлюпку. Не дожидаясь, пока лодка уткнется в берег, Эндрю выскочил из нее, сопровождаемый доктором.

— В чем дело, полковник?

— Я хочу понять, что происходит, — ответил Эндрю. — Скажите мне, если то, что вы увидите, покажется вам знакомым.

У него появилось смутное подозрение, но он тут же отбросил его — такого просто не могло быть.

Позабыв на время о достоинстве командира, Эндрю бегом через весь лагерь устремился к вершине треугольника.

— Ганс! Сбор по боевой тревоге! — рявкнул он. Горнист протрубил сигнал тревоги, барабанщик начал отбивать дробь. Эндрю ощутил, как его тело отзывается дрожью на эти звуки. Внезапно он успокоился, его сердце забилось ровно, и он четко представлял себе, что ему надо делать,

В лагере все пришло в движение. Солдаты натягивали мундиры, хватали мушкеты и доставали ящики с патронами.

Пехотинцы Эндрю еще строились, когда О’Дональд распорядился, чтобы две пушки, уже вытащенные на берег, были установлены на свои позиции. Затем он вместе со своими людьми присоединился к Тридцать пятому полку.

За несколько секунд они справились с заданием, которое выполняли уже сотни раз: построились в шеренги и приготовили мушкеты. Когда все заняли свои места, ротные командиры скомандовали: «Равняйсь! Смирно!» — и сами встали по стойке смирно.

Разговоры смолкли, и в наступившей тишине они услышали отдаленный гул, знакомый каждому ветерану: шум приближающейся армии.

Эндрю осмотрел строй: впереди стояли пятьсот его парней, а чуть сзади восемьдесят ребят О’Дональда. Обычно ему не составляло труда объяснить солдатам, с чем им предстоит столкнуться: от начальства он знал, где находятся мятежники и должен ли он обороняться или атаковать. Следовало добавить пару замечаний о чести полка и том, что весь Мэн гордится ими, и люди были готовы ринуться в бой.

Но сейчас все было иначе. Помоги ему Господи, что он мог им сказать? Он медлил, пытаясь собраться с мыслями. Солдаты начали неуверенно посматривать друг на друга, а крики приближающегося врага становился все громче.

Сейчас над ним не было никакого начальства, и с флангов его не поддерживали другие полки. На этот раз он был один на один с противником, как при Геттисберге, и вся ответственность лежала на нем.

— Поднять боевые знамена! — громко скомандовал Эндрю.

По рядам прокатилось волнение, когда знаменосцы опустили древки и прикрепили к ним флаги. Вверх взмыло синее знамя Мэна, развевавшееся на легком полуденном ветру. Секунду спустя за ним последовал изрешеченный пулями национальный флаг; на его полосках золотом были вышиты названия жестоких боев, в которых принимал участие Тридцать пятый полк.

• Предыдущая
• 7/101
• Следующая