Огненная вода - Тенн Уильям - Страница 8
- Предыдущая
- 8/27
- Следующая
— Гм. Пожалуй, достаточно.
Хебстер прошел к встроенному в стену шкафу, надел шляпу и пальто. Ему нравилась работа в особо напряженной обстановке. Нравилось смотреть на то, как чуть ли не до потолка подпрыгивают его подчиненные, когда он на них рявкает. А вот сейчас он с особым удовольствием думал о возможности немного расслабиться.
Проходя мимо кресла, в котором сидел Ларри, он сделал кислую мину. Пожалуй, не стоит производить его дезинфекцию. Уж лучше сжечь и заменить новым.
— Я буду в университете, — сказал он, выходя в приемную, где сидела Рут. — Со мною вы сможете связаться, позвонив профессору Клейнбохеру. Но только в случае самой крайней необходимости. Его страшно раздражает, когда по пустякам отвлекают от работы.
Рут понимающе кивнула. Затем все-таки набралась смелости и робко произнесла:
— Знаете, что сказали эти два мужлана — Йост и Фунатти — из Особой Следственной Комиссии? Они сказали, что категорически запрещено кому-либо покидать это здание.
— Они опять за свое? — усмехнулся Хебстер. — Я понимаю их состояние. Они и раньше не раз впадали в точно такое же бешенство. Но воли рукам не давали, понимая, что им никак не удастся пришить мне что-нибудь по-настоящему серьезное. Вот и сейчас они, можно смело сказать, остались с носом. Здесь что-то не так… Так вот, Рут, скажите моим телохранителям, чтобы они отправлялись домой — за исключением того, который остается с перваками. Пусть он докладывает мне, как дела, каждые два часа, где бы я ни находился.
С этими словами он зашагал деловой походкой к выходу, ни на мгновенье не забывая при этом благожелательно улыбнуться каждому третьему служащему и каждой пятой машинистке в просторном офисе, куда выходили двери приемной. Персональный лифт и отдельный выход были как нельзя более кстати в критических ситуациях, в которые то и дело приходилось вляпываться, хотя обычно Хебстеру нравилось смаковать свои достижения в открытую, в присутствии как можно большего количества зрителей.
Он заранее предвкушал то немалое удовольствие, которое доставит ему очередная встреча с Клейнбохером. Лингвистический подход к проблеме пришельцев казался ему наиболее перспективным — именно на него он возлагал надежды.
Выделяемые его корпорацией ассигнования втрое расширили филологический факультет университета. Ведь как-никак, но именно проблема общения больше всего затрудняла налаживание нормальных взаимоотношений не только между людьми и пришельцами, но даже и между людьми и перваками. Любой попытке постичь их науку, приспособить их образ мышления и логику к более примитивному человеческому разумению должно предшествовать понимание.
А найти пути к достижению этого самого понимания и предстояло Клейнбохеру, а не ему. «Я, Хебстер, — рассуждал он, — нанимаю людей для решения задач, которые им ставлю. А затем извлекаю из этого деньги».
Кто-то заступил ему путь. Еще кто-то взял его под локоть.
— Я Хебстер, — машинально повторил он, но теперь уже вслух. — Элджернон Хебстер.
— Как раз Хебстер нам и нужен, — сказал Фунатти, крепко держа его за руку. — Надеюсь, не возражаете прогуляться с нами?
— Это что — арест? — осведомился Хебстер у здоровяка Йоста, который сделал шаг в сторону, пропуская его вперед.
Кончики пальцев Йоста выразительно поглаживали кобуру с пистолетом. Оэсковец пожал плечами.
— Какой смысл задавать такие вопросы? — буркнул он Хебстеру. — Идите вместе с нами и постарайтесь вести себя не очень-то агрессивно. Народ хочет поговорить с вами.
Хебстер позволил, чтобы его едва ли не выволокли к выходу через весь вестибюль, украшенный росписью модернистов и дружелюбным кивком выразил признательность швейцару, который, даже не удостоив взглядом его похитителей, с воодушевлением произнес:
«Добрый день, мистер Хебстер!». Затем он поудобнее расположился на заднем сиденьи темно-зеленого автомобиля ОСК последней модели «Хебстер моноуилл».
— Как-то странно вас видеть без сопровождения телохранителей, — бросил через плечо Йост, занявший место за рулем.
— О, я предоставил им отгул.
— Как только вам удалось поладить с перваками? М-да, мы так и не смогли выяснить, где вы их прячете, — признался Фунатти. — Слишком уж огромные хоромы вы себе отгрохали, мистер. А Особая Следственная Комиссия ОЧ давно уже печально знаменита своей неукомплектованностью.
— Не забывайте, Фунатти, что не менее печально она знаменита и мизернейшей оплатой ее сотрудников.
— Я бы не смог об этом забыть, сколько бы ни старался, — заверил коллегу Фунатти. — Знаете что, мистер Хебстер, я бы на вашем месте и шагу бы не делал без сопровождения охраны. Вам сейчас грозит гораздо более серьезная опасность, чем перваки. Я имею в виду горлопанов из «Человечества превыше всего».
— Выкормышей Вандермеера Демпси? Благодарю покорно, но я как-нибудь проживу и без вашей помощи.
— Так-то оно так, только никогда не зарекайтесь в отношении отдаленного будущего. Это движение набирает все большую силу и становится не в меру агрессивным. Взгляните-ка, каким чудовищным стал тираж одного только «Вечернего гуманиста». А если к этому присовокупить еженедельники, грошовые брошюрки и разбрасываемые повсюду листовки, то можно заметить, что общий объем пропаганды выглядит весьма внушительно. День за днем их передовицы мечут громы и молнии на головы тех, кто делает деньги на пришельцах и перваках. Главной целью их, естественно, является как всегда ОЧ, но если вы повстречаетесь с обычным чепэвистом где-нибудь в темном переулке, то считайте, что вам здорово повезло, если он не перережет вам глотку. Вас это не очень-то интересует? Что ж, может быть, вам в таком случае понравится вот это. «Вечерний гуманист» придумал для вас очень остроумную кличку.
Йост расхохотался.
— Скажи ему, Фунатти.
— Вас прозвали, — Фунатти явно растягивал удовольствие, смакуя то, что собрался произнести вслух, — вас прозвали «межпланетным сутенером»!
Вынырнув наконец из пересекающего весь город подземного туннеля, машина ОСК помчалась по незадолго до этого построенному истсайдскому высотному многополосному путепроводу — в народе прозванному «заходом пикировщика», — целью его создания было хоть немного ослабить хватку уличного транспорта, фактически удушавшую центральную часть Нью-Йорка. Не доезжая до 42-й стрит, являвшейся главными въездными воротами Манхэттена и особенно запруженной транспортом, Йост зазевался и не успел своевременно подать знак несущимся справа машинам о своем намерении выехать на полосу, ведущую к спиральному выезду на Сорок Вторую. Он рассеянно чертыхнулся, а Хебстер неожиданно для самого себя обнаружил, что выразил кивком головы свое согласие с недовольством водителя и притом в той непринужденной манере, которая скорее бы приличествовала пассажиру, а не конвоируемому для дачи показаний в следственной комиссии бизнесмену, подозреваемому в противозаконной деятельности.
- Предыдущая
- 8/27
- Следующая
