Самозванец по особому поручению - Демченко Антон - Страница 9

• Предыдущая
• 9/79
• Следующая

– И не могло быть. Ведь вас не интересовал денежный аспект, правильно? А у меня и без того хватало неотложных занятий в исследовательском отделении, чтобы тратить то немногое свободное время, что у меня оставалось, на изложение не требовавшейся вам на тот момент информации. – Пожал я плечами. – Но я немного отклонился от темы, прошу прощения. Так вот, Владимир Стоянович. Сейчас у меня есть то, чего не было «там». Вполне приличная работа, небольшая сумма денег, пусть фактически и полученная весьма предосудительным способом… и ненужная мне яхта, того же происхождения. Я, наконец, живу, а не выживаю. А продав яхту, смогу обеспечить себе и своей будущей семье такую же вполне безбедную жизнь, без штормов и денежных треволнений. Это ведь хорошо?

– Думаю, это совсем неплохо. – Мой собеседник позволил себе сдержанно улыбнуться в ответ на явно риторический вопрос.

– Именно, Владимир Стоянович. Это неплохо. Совсем неплохо… – Со вздохом кивнул я.

– Но? – Прищурился Телепнев.

– Но дьявольски скучно, ваше сиятельство! – Развел я руками. – Нет, я не трудоголик, и по жизни довольно ленивый человек. Просто «там» выхода моей лени не было. А здесь… знаете, когда закончились мои мытарства в вашем проекте, я с превеликим удовольствием окунулся в сибаритство. И наслаждался им… пока не понял, что начал толстеть. Честное слово, никогда не был так удивлен и обескуражен. А еще оказывается, я никак не могу отвыкнуть от взятого когда-то темпа жизни. Отдых, о котором год назад я не смел и мечтать, превратился в какую-то унылую тягомотину. Прав был король, скука – самый страшный враг. Хорошо еще, что мне нашлось чем себя занять, а то я настолько привык к прежнему образу жизни, что сам себе начал казаться скаковой лошадью, которую вдруг остановили на полном ходу, и она, встав на дыбы, перебирает в воздухе передними ногами, стремясь лететь дальше.

– То-то о ваших метаниях по Хольмграду в свете уже легенды ходят. – Рассмеялся князь. – Не далее как сегодня утром от супруги своей слышал, что намедни, «этот странный Старицкий» успел побывать и в доходном доме на Козьмодемьянской, и на Хольмском заводе, и даже с давним своим неприятелем Мстиславским в «Летцбурге» свидеться и помириться сподобился, и всё за один только день. О том, что наши профессора поражены той скорости, с которой вы запоминаете их лекции, уже и речи нет. На ваш экзамен обещались собраться чуть ли не все представители нашей ученой братии, между прочим. А философы спорят до хрипоты, какие-такие наговоры вы используете для столь скорого запоминания читаемых вам лекций. И вы еще говорите мне о скучной жизни, Виталий Родионович… Кстати, а что вам понадобилось на Хольмском заводе, а?

– Хочу построить себе нормальный автомобиль, а то эти волжские «паротабуретки» меня нервируют. Верите ли, как увижу такое «чудо», сразу швейная машинка мерещится… с паровым приводом. Жуть, – честно ответил я. Однако. Это не город, это большая деревня! Понятно, почему при таких размерах столицы штат Особой канцелярии так невелик. Зачем нужны сотни сотрудников, если всю нужную информацию об «объекте разработки» можно, без особых хлопот и долгой слежки, выудить из сплетен? Я вздохнул. – Собственно, это одна из причин, по которой я хочу отправиться в путешествие. Мне жизненно необходимо переговорить с несколькими заводчиками и философами Венда и Свеаланда касательно задуманного.

– Будете открывать свой завод? – поинтересовался князь. – А меня в пайщики возьмете?

– Господь с вами, Владимир Стоянович. – Ошарашил так ошарашил, князюшка. – Какой завод, о чем вы говорите? Патентов наберу и опытное производство организую. А дальше пускай волжане трудятся… Какой из меня заводчик?! Я бухгалтерскую книгу от описи имущества не отличу.

– Ох, зря вы так. Подумайте, Виталий Родионович. Хорошенько подумайте. Коли сами этим делом займетесь, куда как лучше будет. – Хитро улыбнулся Телепнев. – Что такое патент? Семь лет и все. А свой завод…

– На завод деньги нужны, Владимир Стоянович. По самым скромным подсчетам, не менее полумиллиона серебром понадобится. – Покачал я головой. А вот то, что патенты здесь срочные, я не знал… Не было этого у меня в лекциях. – А у меня яхта, дай бог, на полмиллиона потянет, не больше. Так ведь еще же надо будет хоть сто тысяч отложить, на старость, так сказать. Так что…

– Потому и говорю о пае, любезный мой господин Старицкий. Я бы в такое дело с удовольствием часть средств вложил… А там можно будет и у государя кредитоваться.

– Ох, не надо о больном. Вон, на «том» свете, я уже один раз влез в ипотеку. Пятнадцать процентов годовых, да на тридцать лет, с двадцатипроцентным первым взносом. – Поморщился я.

– Ипотека? Это что за зверь такой незнаемый? – не понял князь.

– Покупка квартиры в кредит, – пояснил я. – Долговая кабала фактически. При заработке в сотню тысяч рублей, семьдесят из них я должен был отдавать банку… в течение тридцати лет.

– Это что же за дворец вы себе купить пожелали, Виталий Родионович? – Покачал головой князь.

– Дворец?! Двухкомнатная квартира. – Рассмеялся я. – Да не в центре города, а ближе к окраинам.

– Всего две спальни? А с гостями как быть? А прислуга? – удивился князь.

– Не две спальни, Владимир Стоянович, а две комнаты, кухня и ванная комната. Ну, прихожая еще. На всё про всё шестьдесят квадратных метров. – Такого растерянного лица у князя, я еще не видел.

– Это же… это же конура собачья, прости господи. Так жить нельзя! – Телепнев аж поперхнулся и заколотил рукой по звонку на столе. – Так, Виталий Родионович, подождите. Вент Мирославич, голубчик, велите кофий подать… и коньяку, пожалуй. Нет, непременно коньяку.

Дождавшись, пока мастерски скрывающий свое удивление ротмистр выйдет из кабинета, князь Телепнев вопросительно взглянул на меня.

– Скажите, Виталий Родионович. А сто тысяч тех, ваших рублей, это много?

– Не знаю. Как считать, ваше сиятельство. – Пожал я плечами.

– Ну вот, к примеру, сколько у вас там корова стоит?

– Понятия не имею, – искренне ответил я. – Вот сколько килограмм мяса стоит, могу сказать. Около трехсот-четырехсот рублей. Свиная шейка, например.

– А у нас, тридцать, много тридцать пять копеек, – задумчиво произнес князь. – Это получается… получается, ваше жалованье здесь примерно в пять раз выше, чем «там»? А сколько ж та конура стоила, что вы такие деньги банку должны были отдавать?

– Семь миллионов.

– Виталий Родионович… вы жили в аду, – безапелляционно заявил князь.

– Именно так я и ответил Меклену Францевичу, когда он задал вопрос о моей жизни на «том свете». – Хмыкнул я.

Тут нашу беседу вновь прервал ротмистр Толстоватый, собственноручно принесший поднос, на котором расположился парящий фарфоровый кофейник с кипенно-белыми чашками для кофе, два пузатых бокала и небольшой графин, до половины наполненный янтарным напитком из известной и в этом мире французской провинции.

– Ну, скажу я вам, и страшные же вещи вы мне поведали. Этак и аппетита недолго лишиться, – поднося ко рту чашку с кофием, произнес Телепнев. Принюхался к тонкому аромату и, сделав символический глоток обжигающего напитка, вернул чашку на блюдце. – А уж банки эти ваши и вовсе живодеры ерусалимские. Да наш государь такой банк мигом бы в казну забрал, а ловчил в кандалы да в Сибирь.

– А может? – поинтересовался я.

– Он еще и не то может. Вон, помнится, некие ушлые людишки решили биржу открыть, где можно было бы акциями да паями заводов и производств торговать, вроде аукциона. А что, законом же сие не возбраняется. Вот только и месяца не прошло, как государь своей волей запретил подобное. Людишек тех, мои обмундированные сами на скамью сажали, а суд их «за рушение устоев государства» на каменоломни отправил. «Поелику такая торговля отменяет самый смысл паевого хозяйствования, в коем каждый пайщик за общее дело радеть должен». Оно и верно. Как же завод работать будет, коли у него хозяева каждый день меняются? – поведал князь. – А по поводу кредита вы не переживайте, Виталий Родионович, у государя, оно совсем иначе установлено. Тут дело такое… Сам кредит до тридцати, редко до сорока процентов от общей стоимости дела доходит. Но дается он не деньгами, а товарным займом. Железо ли для производства, станки или снасть какая. Срок возврата не больше десяти лет, единовременной суммой с обговоренным еще до выдачи кредита процентом. Но возможен возврат суммы и паем. А государь в пайщиках, это мечта любого заводчика, скажу я вам.

• Предыдущая
• 9/79
• Следующая