Книга странных новых вещей - Фейбер Мишель - Страница 29
- Предыдущая
- 29/121
- Следующая
— Нам и так есть чего везти через полвселенной, помимо одноразовых стаканов, братан, — сказал Би-Джи.
— Ага, например, батончики «Херши», — сказал Муни.
— Например, христианских священников, — сказал Би-Джи без тени шутки.
Дорогая моя Би, — писал Питер часом позже. — От тебя нет никакой весточки, а может, это я тороплюсь написать тебе следующее письмо. Просто не терпится все тебе рассказать.
Я тут поговорил кое с кем из сшиковских ребят, и они мне на МНОГОЕ открыли глаза. Оказывается, я не первый христианский миссионер, которого сюда отправили. До меня здесь был некто Марти Курцберг. Видимо, баптист, несмотря на еврейскую фамилию. Местные жители хорошо приняли его миссию, но затем он исчез. Это случилось год назад. Никто не знает, что с ним случилось. Конечно, парни шутят, что оазианцы, должно быть, съели его, как в тех старых мультиках про миссионеров, которых связывают и варят живьем кровожадные дикари. Не стоило бы им так говорить — это расизм. А все равно я сердцем чувствую, что эти люди — оазианцы — не опасны. Не для меня, по крайней мере. Может, это и поспешное заключение, ведь я едва встретился с ними. Но ты, я уверен, помнишь те времена, когда мы с тобой проповедовали Бога в непривычном месте/контексте, помнишь, как внезапно мы начинали чувствовать, что надо как можно скорее уносить ноги, если хотим остаться в живых? Так вот теперь у меня нет подобных предчувствий.
Невзирая на людоедские шутки, между СШИК и оазианцами, похоже, установились определенные торговые взаимоотношения. Это не тот колониальный тип эксплуатации, которого можно было бы ожидать. Это регулярный товарообмен, формальный и сдержанный. Оазианцы снабжают нас продуктами. Насколько я понял, главное, что даем оазианцам мы, — это лекарства. Здесь не слишком большое разнообразие растений, что удивительно, учитывая, сколько здесь выпадает дождей. Но поскольку большинство лекарств имеет растительное происхождение, я подозреваю, что условия для открытия/производства анальгетиков, антибиотиков etc. здесь ограниченны. Или, может, таков зловещий план СШИК — подсадить местных обитателей на препараты? Я не в состоянии сделать какие-то мало-мальски авторитетные выводы на этот счет, пока не смогу получше узнать этих людей.
Кстати, ты сидишь, надеюсь? Потому что у меня есть потрясающая новость, просто сногсшибательная. Единственное, чего хотят оазианцы (помимо лекарств), — это Слово о Боге! Это они попросили СШИК прислать им нового пастора. Попросили? Нет — потребовали! Как один человек рассказал мне только что, они (оазианцы) вежливо намекнули, что от этого зависит их дальнейшее сотрудничество со СШИК! А мы-то с тобой думали, как фантастически великодушно со стороны СШИК предложить мне возможность прибыть сюда… Ну, пока я тут пребываю в глубоком неведении, оказалось, что весь проект зависит от меня! Если бы я знал об этом заранее, я бы НАСТОЯЛ, чтобы ты тоже была со мной. Правда, они могли бы тогда пробросить меня, обратив свои взоры на кого-нибудь другого, кого-нибудь более сговорчивого. У них, наверное, были сотни соискателей (я по сю пору не понимаю, ПОЧЕМУ Я? Но видимо, правильнее будет спросить: ПОЧЕМУ НЕ ДРУГОЙ?)
Как бы то ни было, ясно одно: мне предоставят все, что только понадобится для основания церкви. Автомобиль, строительные материалы, даже рабочую силу. Все складывается так, что мое бремя кажется не таким уж тяжким, легче, чем у любого миссионера со времен начала евангелизма. Вспоминая о святом Павле, побитом камнями, потерпевшем кораблекрушение, голодавшем, заключенном в темницу… А я почти с нетерпением жду своей первой неудачи (ПОЧТИ)
Он прервался. Он сказал все, что хотел, но чувствовал, что как-то должен протянуть ниточку к злосчастным Мальдивам. И укорял себя за то, что должен, но не хочет.
Люблю тебя,
Выблевав кофе, он испытал облегчение. И в лучшие времена он не был большим поклонником сего напитка — это, в конце концов, был стимулятор, а он отучил себя от искусственных стимуляторов много лет назад, но жидкость, которую презентовал ему Би-Джи, на вкус была как грязь. Наверное, она была сделана из оазианских цветов или комбинация привозного кофе и местной воды оказалась неудачной. В любом случае, избавившись от них, он почувствовал себя лучше. Почти нормально на самом деле. Последствия Скачка наконец отступили. Он сделал большой глоток воды прямо из-под крана. Вкуснотища. С этой минуты он ничего не станет пить, кроме воды. Тело обретало прежнюю энергию, как будто каждая клетка была микроскопической губочкой, разбухшей в благодарность за то, что ее напитали. Может, так оно и было. Он застегнул ремешки сандалий и вышел из квартиры якобы для того, чтобы получше изучить окрестности, а еще чтобы отпраздновать возвращение бодрости и силы. Слишком долго он пробыл в заключении. Наконец-то он свободен!
Ну как «свободен»? Свободен прогуливаться по лабиринтам базы СШИК. Приятная перемена мест, но не то же самое, что выйти на открытый простор прерии. Лишь пустые коридоры, ярко освещенные туннели стен потолка и пола. И двери через каждые несколько метров. Каждая дверь с табличкой, на ней только фамилия и инициалы — и профессия более крупными литерами. Таким образом — «у. хек, ШЕФ-ПОВАР», «с. мортеларо, СТОМАТОЛОГ-ХИРУРГ», «д. розен, ГЕОДЕЗИСТ», «л. МОРО, ИНЖЕНЕР-ТЕХНОЛОГ», «б. грэм, ИНЖЕНЕР ЦЕНТРИФУГИ», «дж. муни, ИНЖЕНЕР-ЭЛЕКТРИК» и так далее. Слово «инженер» попадалось довольно часто, как и профессии, оканчивающиеся на «-лог» и «-ист».
Из-за дверей не доносилось ни звука, и коридоры были так же безмолвны. Очевидно, персонал СШИК либо на работе, либо зависает в кафешке. Не было ничего зловещего в их отсутствии, не было причин нервничать, и все-таки Питеру было жутковато. Первоначальное облегчение оттого, что он в состоянии произвести разведку в одиночку, без присмотра, сменилось жаждой увидеть хоть какие-то признаки жизни. Он ускорил шаг, поворачивая за каждый угол с большей решительностью, но его встречали все те же прямоугольные переходы да ряды дверей-близнецов. В таких местах и не поймешь, что заблудился. И вот, когда он уже начал покрываться испариной, пронзенный воспоминаниями о своих злоключениях в капканах детских исправительных учреждений, заклятье было разрушено — повернув еще раз за угол, он почти нос к носу столкнулся с Вернером.
— Эй, полегче на поворотах, где пожар? — сказал Вернер, оглаживая свое упитанное тело, словно проверяя, не нанесла ли ему урон неожиданная встреча.
— Извините, — сказал Питер.
— Все в порядке?
— Да, спасибо.
— Хорошо, — кивнул доброжелательно Вернер, но он явно не был расположен поболтать. — Пусть так и остается, приятель!
Была это просто рядовая фраза или предостережение? Трудно сказать. Несколько секунд спустя Питер снова остался в одиночестве. Паника миновала. Он уже ощутил разницу между шатанием без дела по незнакомому зданию и тюремным заключением. Вернер прав, надо взять себя в руки.
Вернувшись в свою квартиру, Питер помолился. Он молился о напутствии. Но ответа не было — по крайней мере, пока.
Тот инопланетянин — оазианец — умолял его вернуться в поселение как можно скорее. Значит… значит, надо отправляться немедленно? Клаустрофобия, овладевшая им в коридорах, свидетельствовала о том, что он еще до конца не оправился, — ведь он не был паникером по жизни. Но еще не так давно его преследовали обмороки, рвота и галлюцинации. Наверное, надо подольше отдохнуть, пока он на все сто процентов не придет в себя. Но оазианец умолял его вернуться, да и СШИК вез его не для того, чтобы он валялся в кровати, уставившись в потолок. Надо идти. Надо!
Правда, это значит, что много дней подряд у него не будет никакой связи с Би. Это будет тяжело для обоих. Хотя в сложившихся обстоятельствах этого невозможно избежать, единственное, что он может, — немного оттянуть уход, чтобы у них было побольше времени писать друг другу на первых порах.
- Предыдущая
- 29/121
- Следующая
