Книга странных новых вещей - Фейбер Мишель - Страница 43

• Предыдущая
• 43/121
• Следующая

Питер попытался припомнить еще что-нибудь о Любителе Иисуса-Пять, но не смог. К сожалению, так уж устроен человеческий мозг: он просеивает личные отношения и восприятия через сито памяти, оставляя только самые характерные, возможно, даже не самые важные моменты.

В самом деле, надо как можно больше записывать в следующий раз.

— ?ШИК забере? ?ебя, — повторила Любитель Иисуса-Пять. — Я бою?ь, ?ы не вернешь?я.

Он вышел через брешь в стене, которой потом суждено стать дверью, и остановился в тени церкви, чтобы облегчиться прямо на землю. Моча была более насыщенного оранжевого цвета, нежели раньше, и он подумал, что, наверное, стал слишком мало пить. Оазианцы пили экономно, и он следовал их примеру. Один большой глоток из пластиковой фляжки сразу после пробуждения, несколько глотков через равные промежутки времени в течение рабочего дня — и все. Оазианцы безропотно наполняли его флягу, как только вода в ней подходила к концу, они проделывали неблизкий путь до поселка и обратно, а ему не хотелось причинять им лишнее беспокойство.

Они вообще превосходно заботились о нем. Такие исключительно закрытые люди, проводящие львиную долю своего времени по домам в тихих беседах среди друзей и сородичей, они тем не менее приняли его с распростертыми объятиями. Фигурально выражаясь. Они не были, что называется, душа нараспашку. Однако их добрые чувства к Питеру были несомненны. Каждый божий день, пока трудился на стройке, он то и дело видел мельком, как кто-то идет через кустарник, неся ему подарок. То блюдо жареных шариков, напоминающих самосы, то стакан какого-то теплого пряного соуса, то ломоть чего-то рассыпчатого и сладкого. Его, так сказать, коллеги-строители редко перекусывали на площадке, предпочитая традиционное домашнее питание, время от времени кто-то мог отщипнуть парочку лепестков белоцвета прямо с земли, если тот был молоденький и сочный. Однако приготовленное заранее угощение, эти маленькие подношения предназначались ему одному. Питер принимал их с непритворной благодарностью, поскольку постоянно испытывал голод.

Теперь уже меньше. Дабы не прослыть обжорой, он за эти триста шестьдесят с лишним часов научился резко ограничивать потребление калорий и вспомнил то, что усвоил давным-давно, еще в свои беспутные годы: человек может выжить и даже вести активную жизнь, потребляя минимум топлива. Если его вынуждают к этому обстоятельства. Или если он постоянно пьян и не заботится об этом. Или — как теперь — если вдохновенно трудится.

Когда он вернулся к Любителю Иисуса-Пять, та сидела на полу, опираясь спиной о стену. В такой позе подол ее рясы задрался и беззаботно выставил на свет божий ее худенькие бедра и то, что между ними. Питер мельком взглянул на ее наготу, и ему показалось, что он явственно увидел анус, но ничего похожего на гениталии там не оказалось.

— Ра??кажи мне еще из Книги ??ранных Новых Вещей, — попросила она.

«…Мужчину и женщину сотворил их», — пришло ему на ум.

— Вы знаете историю про Адама и Еву? — спросил он.

— В?е и??ории Книги благо?ловенны Го?подом. В?е они хороши.

— Да, но знаете ли вы эту? Слышали ее раньше?

— Давно, — призналась она. — ?еперь опя?ь.

— От Курцберга?

— Да.

— А почему Курцберг сам не остался здесь, чтобы рассказать вам эту историю снова?

Питер задавал этот вопрос в самых разных вариациях с тех самых пор, как прибыл в поселение. И до сих пор не добился вразумительного ответа.

— о?е? Кур?берг вый?и вон. О??ави?ь на? бе? ?ебя. Как и ?ы о??авишь.

Ее изрезанное расщелинами лицо, обычно здорового розового цвета, сильно побледнело от сложных конвульсий.

— Я уйду ненадолго. И скоро вернусь.

— Да, и?полни ?вое пророче??во, пожалуй??а.

Она говорила, как говорила всегда, — ни игриво, ни умоляюще. Прозаически скучным тоном, не громче других оазианцев, но тем не менее с экспрессией. А может, Питер сам это додумал? Наверное, он все придумывает, находя различия там, где их нет, в своей одержимости постичь этих людей. Как-то раз они с Би читали статью в каком-то журнале, в которой рассказывалось, что кошки на самом деле не обладают индивидуальностью, а все это придумали их хозяева. И все особые звуки и неординарное поведение, которое демонстрирует ваш кот, есть не что иное, как стандартный набор генетических черт, присущих определенному подвиду. Ужасная статья, написанная самодовольным журналистишкой с залысинами. Би была потрясена. А это непростое дело — потрясти Би.

— Скажите мне, Любитель Иисуса-Пять, — спросил Питер. — Тот, кто печалит вас, кто не верит в Христа, — это ваш сын?

— Мой… бра?.

— А есть ли у вас еще братья и сестры?

— Один живой. Один в земле.

— А твои отец с матерью?

— В земле.

— А есть у вас собственные дети?

— Боже, пожалуй??а, не?.

Питер кивнул, как будто понял. Он знал, что не слишком умен, и до сих пор не нашел ни одного подтверждения половой принадлежности Любителя-Пять.

— Прошу простить мне мою глупость, Любитель Иисуса-Пять, но вы мужчина или женщина?

Она не ответила, просто склонила голову набок. Ее лицевая расщелина не искажалась, когда она бывала озадачена или смущена, в отличие от Любителя Иисуса-Один. Питеру было невдомек, то ли это потому, что она умнее, то ли просто менее уязвима.

— Вы только что упомянули… Сказали мне о своем брате. Вы назвали его своим братом, а не сестрой. Что делает его вашим братом, а не сестрой?

Она несколько секунд обдумывала то, что она сказал.

— Бог.

Он попытался снова:

— Вы брат своему брату или сестра?

И снова она задумалась.

— ?ебе я называю ?ебя словом «бра?», — ответила она, — по?ому ч?о ?лово «?е??ра» очень ?рудно говори?ь.

— А если бы слово «сестра» было легким, то что бы вы сказали?

Она переменила позу, ряса снова прикрыла ее пах.

— Ничего.

— В истории про Адама и Еву, — нажимал он, — Бог создал мужчину и женщину. Мужской и женский пол. Два разных вида людей. У вас тоже два разных вида?

— Мы в?е разные, — ответила она.

Питер с улыбкой отвернулся. Он понял, что разбит наголову. Сквозь дыру в стене, которая в скором времени станет красивым витражным окном, он заметил вдалеке процессию оазианцев, несущих сети, полные кирпичей.

Тут его осенила мысль, а вместе с нею и осознание того, что он не попросил никого из сшиковцев показать ему старое поселение оазианцев — то, которое они так таинственно бросили. Одна из тех оплошностей, которых Би, будь она здесь, ни за что не допустила бы. Простое упоминание о месте под названием Си-два обязательно вызвало бы у нее вопрос насчет Си-один. И в самом деле, что же с ним, Питером, такое? Беатрис в те редкие моменты, когда подобные ляпсусы выводили ее из себя, винила Питера в том, что у него синдром Корсакова. Это была, конечно, шутка. Они оба знали, что алкоголь тут ни при чем.

— Любитель-Пять? — позвал он.

Она не ответила. Оазианцы скупы на слова. Пора бы принять как должное, что они слушают и ждут, когда придет черед той части вопроса, которую они смогут понять.

— Когда отец Курцберг был с вами, — продолжал Питер, — в предыдущем… там, где вы жили раньше, поблизости от базы СШИК, вы строили церковь?

— Не?.

— Почему нет?

Она подумала минуту:

— Не?.

— А где проходила служба?

— о?е? Кур?берг приходи в наши дома, — сказала она. — ?елый день он ходи о? одного дома к другому дому и к другому дому. Мы ждем его. Мы ждем долго. По?ом он приходи, чи?ай из Книги, мы молим?я, по?ом он уй?и.

— Есть и такой способ, — дипломатично согласился Питер. — Это хороший способ. Иисус сказал: «Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»[13].

— Мы никогда Ии?у?а не видели, — сказала Любитель Иисуса-Пять. — ?ерковь лучше.

Питер улыбнулся, не в силах противостоять наплыву гордости. Он искренне надеялся, что материальная церковь, конечно же, лучше.

• Предыдущая
• 43/121
• Следующая