Невидимка из Салема - Карлссон Кристоффер - Страница 32

• Предыдущая
• 32/58
• Следующая

– Кто это? – спросила Юлия свою маму, но та не ответила. – Алло, – наконец в трубке раздался знакомый голос.

– Привет, – сказал я.

– О. Привет. Подожди.

Шаги. Слышно, как открывается, а потом закрывается дверь. Играет музыка, затем тишина.

Мы говорили и не могли наговориться. Через несколько дней мне придется уехать на неделю на остров Эланд. Там живет мой дядя с семьей, и мы всегда проводили неделю в конце летних каникул у них в гостях. Больше мы никуда не выезжали. Мой брат всегда ездил с нами, но не в этот раз. Ему нужно было работать.

– Почему ты не сказал об этом? – спросила она. Ее голос звучал немного расстроенно.

– Я сначала… Я думал, что не поеду.

– Почему нет?

– Из-за тебя.

– Понятно, – сказала Юлия. – А теперь, значит, все же собрался.

– Да, придется.

– А что изменилось?

– Не знаю… Ничего.

– Но что-то ведь должно.

Я лежал и долго слушал ее дыхание. Интересно, вдруг Грим за стеной слышит, о чем мы разговариваем…

Время на Эланде шло ужасно медленно. Мы вернулись через неделю, и в Салеме кое-что уже успело случиться. Около Дома молодежи я встретил Грима – его глаз заплыл и светился сине-лиловым цветом. Он пытался скрыть это парой солнечных очков «Wayfarer», но безуспешно. Синева была слишком густой. Мы нашли скамейку под солнцем. Грим рассказал, что сделал идентификационную карточку одному парню, который попытался пройти по ней в клуб.

– С карточкой все было в полном порядке, – сказал Йон. – Не в порядке было что-то с этим идиотом. Он хотел пройти туда, куда вход разрешен с восемнадцати, и я устроил ему это. Не поверишь, этот придурок пошел туда, где возрастное ограничение двадцать лет. Ему, разумеется, отказали, потому что была пятница. Что же он делает тогда? Едет в Салем с парой приятелей, чтобы найти меня, потому что считает, что я надул его. Они пришли к нам домой. Когда отец узнал, что произошло, он был пьян и поэтому выгнал меня из квартиры. Ну, а на улице ждал тот парень и его дружки. Я получил в глаз быстрее, чем успел оттуда убраться. – Грим пожал плечами. – Вот такая неприятная история.

– Но почему отец-то тебя выгнал?

– Он не выгонял меня, в общем-то. Просто носился за мной. Но лучше было убраться оттуда, чем быть пойманным.

Я попытался представить, как Клас Гримберг гоняет своего сына по дому. Во время ужина у Гримов что-то во взгляде его отца говорило о том, что он действительно на такое способен, даже если сейчас спокоен. Но тогда он был трезв.

В то время как Грим доставал из кармана куртки двойной конверт, кто-то вышел из-за угла Дома молодежи. Он был примерно нашего возраста, в джинсах, широких кроссовках «Адидас», толстовке и кепке. Парень не из нашей школы, в этом я был уверен.

– Все нормально? – спросил Грим, когда незнакомец подошел к скамейке.

– Ага, – ответил тот и покосился на меня.

– Это свой.

Парень огляделся вокруг и слегка кивнул. На его толстовке, на уровне живота, был карман. Из него он достал пачку денег и передал ее Гриму в обмен на конверт. Все произошло так быстро, что если б я моргнул, то ничего и не заметил бы.

– Тебя отделали? – спросил незнакомец, глядя на моего друга.

– Один человек просто неправильно кое-что понял.

– Мне разобраться с ним?

– Нет. – Грим осмотрелся. – Увидимся.

– О’кей, – ответил парень. Затем развернулся и быстрым шагом ушел.

Мы вернулись в Триаду. Грим пересчитал деньги.

– Полторы тысячи, – сказал я.

– Становлюсь дороже и дороже, – ухмыльнулся он.

Мы во многом по-разному смотрели на мир, но дополняли друг друга. Со временем мы стали думать об одном и том же, произносить одинаковые слова. Мы переняли друг от друга фразы и выражения. Бессознательно я стал покупать похожую одежду, а некоторые его вещи выглядели так, словно были из моего гардероба.

Я полагал, что это перемены, которые происходят, если два человека проводят вместе много времени, понимают друг друга и делятся многим, но, наверное, между нами была и более глубокая связь. Только мне было известно о махинациях Грима с фальшивыми удостоверениями. Конечно, знали об этом и его клиенты, но большинству из них мой друг говорил, что он просто курьер. Немногие бы поверили, что у семнадцатилетнего парня есть такие навыки. Наверное, Грим был прав. Если все рассказывать, то это приведет к недоверию, что плохо скажется на бизнесе.

Я вернулся в Салем, когда лето уже близилось к концу. На улице стояли последние дни летних каникул, и после их окончания Юлия начнет учиться в гимназии Рённинге, той же, куда ходили мы с ее братом. Мы будем ходить по одним и тем же коридорам, может быть даже встречаться на переменах.

На следующий день, после того как я вернулся, раздался телефонный звонок. Отец с телефонной трубкой в руках постучался в мою комнату, улыбнулся и произнес:

– Это тебя. Юлия.

Я вытолкал отца из комнаты и закрыл дверь.

– Привет, – сказал я.

– Привет.

Я скучал по ее голосу.

– Как дела? – спросил я.

– Хорошо. – Она откашлялась. – Я сегодня одна дома.

– Правда?

– Йон куда-то ушел. Мама и папа у деда.

Дедушка Грима и Юлии жил в доме престарелых недалеко от Скарпнека. Это был своего рода зал ожидания перед смертью. Раз в месяц устраивался общий ужин для стариков и их семей. Юлия однажды была на таком ужине и сказала, что это невыносимое мероприятие, с чем согласились и Грим, и ее отец. Единственный человек, которому ужин доставил удовольствие, была, по всей видимости, Диана. Казалось, она стремится сделать пребывание за столом настолько неприятным, насколько это возможно.

– Ты не хочешь зайти? – спросила Юлия.

– Хочу.

Когда я выходил из дома, у меня было чувство, что сегодня произойдет что-то важное. Так не могло больше продолжаться. Дверь в квартиру Гримов была не заперта, и я вошел в прихожую.

– Юлия? – позвал я.

– Заходи.

Она сидела на краю кровати и смотрела на меня.

– Ты что-то сделала с волосами, – произнес я.

– Завивку сделала. Тебе не нравится? – засомневалась она.

– Я…

– Нет, не говори ничего. Это ведь не важно. Понимаешь? Не важно, что тупой друг моего тупого брата думает о моих волосах. Мне безразлично. Поэтому ничего не говори.

Я уселся на край кровати и сказал:

– Красиво.

– Что?

– Я думаю, что тебе так очень идет.

Юлия тяжело вздохнула. В ее комнате царил беспорядок. Казалось, что в ней не убирались со времени моего последнего визита.

– Это была просто игра, – сказала она. – По крайней мере, для меня. – Она пыталась не смотреть на меня. – То, что мне хотелось сделать, потому что это запрещено. Типа, лучший друг моего брата. Такое показывают только в плохих комедиях. – Юлия рассмеялась, но в смехе не было радости. – Меня всегда влекло к таким вещам. То есть, к тому, что очень сомнительно в плане морали. Как тот случай с курткой и марихуаной, которую я украла в школе. Помнишь, я рассказывала?

Я помнил.

– Я не думала об этом до того, как ты уехал на неделю. Наверное, это моя вина. Я никогда не хотела особой серьезности в наших отношениях.

– Но ведь они стали такими? – Я не знал, как мне на все это реагировать.

– Думаю, да.

Потом она поцеловала меня и потянулась за пультом, чтобы включить музыкальный центр.

– Юлия. Нам нужно поговорить. Необходимо все выяснить.

Она прибавила звук. Через пару секунд я понял, что играет песня «Танцуя босиком»[20]. Эта мелодия была мне знакома, потому что Юлия однажды, не помню уже когда, сказала, что она одна из ее любимых.

На такой громкости было трудно различить слова – все слилось в пульсирующую звуковую волну, которая словно повторяла ритм моего сердца. Цепочка Юлии прыгала у меня перед глазами, и в один момент я поднял голову и поцеловал ее шею, взял украшение в рот и ощутил его холод на языке. Я закрыл глаза.

• Предыдущая
• 32/58
• Следующая