Дорога за горизонт - Батыршин Борис - Страница 43

• Предыдущая
• 43/92
• Следующая

Нельзя сказать, что капитан второго ранга обрадовался. Конечно, приятно, когда начальство верит в тебя и твой корабль, но ловить в прескверную погоду крошечную шхуну в финских шхерах… в общем, задание более всего напоминало сакраментальное «поди туда – не знаю куда». И оправданий в случае провала никто, разумеется, слушать не станет.

Пройдя Толбухин маяк[57], «Лейтенант Ильин» развил ход в 10 узлов. Опасаясь тумана, Бирилёв не решился поднимать обороты; крейсер бежал по фарватеру, то и дело завывая туманным горном. Сердце было не на месте; он ждал, что вот-вот хрустнет под скулой скорлупка рыбацкого барказа или таран с размаху ударит под корму финского пароходика, которые во множестве бегают по этой оживлённой морской дороге. Риск чрезвычайный – так что командир остался на мостике, присоветовав пассажирам укрыться в кают-компании. Корф с Каретниковым совету вняли; наверху, несмотря на июль месяц, до костей пробирал студёный балтийский ветер, от сырости одежда сразу становилась волглой, тяжёлой, неудобной.

В кают-компании пусто; неизвестно как втиснутый в эту тесноту маленький кабинетный рояль прикрыт полотняным чехлом. Стулья, в ожидании качки, задвинуты под общий стол. Вестовой принёс жестяной чайник с крепким чаем и склянку с ромом: осведомившись, «не желают ли господа ещё чего», потоптался возле буфета, перебрал без надобности салфетки и удалился.

Глухо шумят винты; из-за переборок доносился стук машины. Стаканы в буфете дребезжат в такт ударам корпуса о волны; дребезжание сливается с шумом воды за тонким бортом.

– А может мы зря переживаем, Евгений Петрович? Сорвались невесть куда, флот переполошили… – заметил Каретников, щедро сдабривая чай ромом. – Ну, получат англичане ноутбук, и что с того? Эту технику сразу не освоишь, а учить их, слава богу, некому. Да и Ванька с Николкой на все компьютеры собирались поставить пароли. Не знаю, успели или нет…

– Может и успели. – проворчал барон. – Только зря вы, доктор, обольщаетесь насчёт «некому научить». По моим сведениям – очень даже есть кому.

– Это вы о Веронике? – спросил Каретников. – Ну так она в Париже. Да и вообще, дамочка самостоятельная, на такую где сядешь, там и слезешь. Хотя, конечно, джентльмены умеют делать предложения от которых нельзя отказаться…

– О Веронике не беспокойтесь, за ней присмотрят. – покачал головой Корф. – Яша не зря в Париж собрался. Я думаю, насчёт этой девицы мы скоро услышим что-нибудь обнадёживающее. Нет, Андрей Макарыч, у меня сведения потревожнее. Получается, что наш общий друг Геннадий тогда, в марте, из Санкт-Петербурга не выезжал!

– Это как? – удивился Каретников. – Я хорошо помню, Яша докладывал, что всю столицу обшарил – нету его! Да и ротмистр Вершинин…

– Совершенно верно. – подтвердил Корф. – Но – вот, смотрите сами, что пишет тот же Вершинин… – барон порылся во внутреннем кармане и извлёк на свет сложенный вчетверо листок.

– «Двухмесячные поиски в княжестве Финляндском, как и позже, в Швеции, ничего не дали – Геннадий Войтюк там не появлялся, это установлено наверняка».

– Значит, сбежал через Польшу или Ригу. Раз нет в Петербурге – куда ж ещё ему деться? Не в Москву же, там он как на ладони…

– Мог, например, в Архангельск податься. Но у нас с Яковом возникли другие подозрения. Я как раз собирался с вами поделиться, а тут эта история…. в общем, нельзя исключать, что Геннадий укрылся в британском посольстве.

Где? – удивился Каретников. – В посольстве? А что, вполне возможно, знаете ли! Ход в духе нашего времени – помнится, некий тип в Лондоне два года прятался от полиции и американской контрразведки в эквадорском посольстве. И ничего не попишешь – экстерриториальность! У вас, конечно, нравы попроще, но английское посольство – это не эквадорское, никто ради Геннадия врываться туда не станет.

– Вот-вот. – кивнул Корф. – Похоже, так он и рассудил. А ротмистр с коллегами благополучно прошляпили, уж очень это нетипично для нашего времени. Ну не принято у нас так…

– И вы полагаете, что Войтюк до сих пор сидит у англичан?

– Сомневаюсь. Есть все основания полагать, что Геннадия вывезли из России где-то в середине мая – предварительно загримировав, и с чужими бумагами, конечно. Дождались, когда шумиха уляжется, и отправили морем, в Англию. А уж что он им успел порассказать…

– И покойник Рыгайло точно знал, что брать. – задумчиво произнёс Каретников. – Что ж, похоже. Особенно если вспомнить, как целенаправленно и безжалостно действует наш противник – чувствуется знакомство с иными реалиями. Значит, Геннадий работает на британцев… вы правы барон – эту шхуну выпускать в Швецию никак нельзя. Конечно, один ноут погоды не сделает, но всё же – зачем облегчать противнику задачу?

В дверь постучали, и в кают-компании сразу сделалось тесно – боцман с матросом внесли большой, зашитый в просмолённую парусину ящик, поставили на стол и, ни говоря ни слова, удалились.

– Ну вот, Андрей Макарыч, ваша аппаратура. – весело сказал барон. – Судя по тому, что рассказал мне этот проходимец Виктор, мощности этой радиостанции довольно, чтобы установить связь на расстоянии в несколько сотен вёрст. Я вот что подумал: отряд Никонова до сих пор где-то поблизости от Выборга, верно? А на «Дожде» этот, как его называют… радар. Радиостанция тоже есть, хоть и послабее этой. Пусть Иван налаживает аппаратуру, а «Дождь» тем временем выйдет к Биоркским островам и подождёт там «Ильина». С его радаром мы злодеев непременно поймаем! Так что – допивайте чаёк, дорогой доктор, и за дело. Кроме вас, на борту никто в этой хитрой машинерии ни пса не понимает, так что уж, не подведите, душевно прошу!

Из путевых записок О. И. Семёнова.

«Второй месяц вокруг нас бесконечное море трав – африканская саванна. На горизонте горы; западный берег Виктории, от которого мы уже порядочно отдалились, с непрерывной, высоко вздымающейся горной цепью, ясно виден: в полдень он различается с огромного расстояния и все время кажется окутанным, как газовым флером, синей дымкой.

Области Буганда и Буниоро – обширное плато между двумя озёрами. Местность здесь холмистая и пересекается многочисленными гористыми цепями. Лошадей в Рубаге не нашлось; поначалу мне казалось, что это козни короля Буганды, Мванги. Узнав о прибытии экспедиции, он сначала задумал нас задержать, для чего прислал чиновника, одетого в арабское платье. Но, выслушав доклад посланника о составе экспедиции, задумался. Королю очень не хотелось пропускать подозрительных европейцев на запад; как раз началась очередная война между Бугандой и Буниоро, из-за солеварен и соляных источников на берегу озера Альберта – и Мванга опасался, как бы белые не стали помогать его врагам.

Лошадей в Буганде днём с огнём не сыщешь, а те, что есть – не на продажу. Пришлось довольствоваться ослами; всего их у нас десять голов: семь под вьюками, а на трёх других мы по очереди едем верхом. Одного осла, повыше других, было решено отдать Берте, но та решительно отказалась, и теперь шагает впереди каравана со штуцером на плече. Ружьё у неё примечательное; приклад из драгоценного палисандра, два нарезных ствола крупного калибра, а под ними – третий, под обычный винтовочный патрон. Штуцер сделан для африканской охоты на крупного зверя, и обладает исключительно сильным боем. Конечно не «нитроэкспресс», легендарный слонобой двадцатого века, но, похоже, его недалёкий предок.

Итак, Мванга не решился нас задержать; возможно, сыграло роль и письмо, переданное с нами Владимиром Владимировичем Юнкером. Русский путешественник оставил по себе добрую память – ну и мы постарались не подкачать. После нашего отъезда Мванга разбогател на отличный цейссовский бинокль и два капсюльных пистолета тонкой работы в сандаловом ящичке; я купил их на рынке, в Адене как раз на подобный случай. И добавил к ним новенькую пьезо-зажигалку (невосполнимый ресурс, однако…). Надо было видеть, физиономию Мванги, когда он увидал её острый ярко-голубой огонёк.

• Предыдущая
• 43/92
• Следующая