Фактор «ноль» (сборник) - Дантек Морис - Страница 18

• Предыдущая
• 18/98
• Следующая

– Я случайно наткнулся на сайт ФБР, связанный с трагедией во Всемирном торговом центре. Имя Люси Скайбридж все еще значится в списке без вести пропавших.

«Случайно… – подумал я, – не надо было мне говорить этих слов, они меня выдают».

Я глубоко вздохнул, выражая смирение.

– Я заметил это еще в то время, когда вы записались в школу, устроил небольшую рутинную проверочку, но тогда я мог понять… полная неразбериха…

Сейчас я ему представлю пример настоящей неразберихи.

– Я два раза писал в нью-йоркское отделение ФБР, но ответа не получил. Я думаю, что они, наверное, еще немного перегружены… как вы считаете?

Я резко перебил его, главное, не дать ему возможности проявить инициативу в рассудочном мышлении.

– Они знают, что она не исчезла, потому что я им представил все возможные документы, подтверждающие это, просто информация еще не дошла до веб-мастера сайта. Вот такая нелепая случайность. Как я вам уже сказал, у них много других забот, помимо подобных проблем, особенно когда дело касается как раз не жертвы. Слушайте, я им напишу в третий раз и отправлю копию письма в Департамент внутренних дел.

Директору ничего не оставалось, как молча кивнуть головой. Он столкнулся с чем-то гораздо большим, чем он сам. Он столкнулся с не-человеком, который спас маленькую девочку из охваченной пламенем башни.

А главное, он столкнулся с самим собой. Он столкнулся с загадкой американской жизни.

В Афганистане уже более шести месяцев идет военная операция, все федеральные агентства по безопасности и сбору сведений подвергнуты программе глубокой реструктуризации, которая отдает их в ведение огромного Департамента внутренних дел. Американские флаги реют над страной повсюду: на каждом углу каждой улицы, над витринами магазинчиков, над общественным транспортом. На подоконниках, на дверях, на пилонах, стоящих в садах, над навесами гаражей, на спутниковых антеннах и на стеклах машин, грузовиков, экскаваторов. На значках, которые люди носят на отворотах пиджаков, курток, на рубашках, на майках, на пальто… американские флаги везде, у всех.

У всех, то есть у нас.

Мы в большей степени американцы, чем сами американцы. Мы пережили Северную башню.

Главное, мы в большей степени американцы, чем весь остальной мир, который еще ничего не пережил, ничего из того, что за этим следует в виде машин «башен-самолетов-пожаров».

Мы уже готовы к уходу, мы настроены решительнее, мы готовы отправиться дальше и выше.

Директор ничего не может поделать с этим тайным и критическим единением, с катастрофами и с тем, что их превосходит.

Люси теперь является этим единением. Она знает все об операции, о Миссии, о нашей тайной жизни. Я не утаил ни малейшей детали. Она прекрасно знает, кто я.

А главное, она знает, что скоро станет такой же, как я.

Способность сделать это автоматически реактивировалась в моей нейронной структуре во время последнего перевоплощения. Я должен просто перенаправить одну из моих систем биопрограммной безопасности. Я это сделаю, у меня получится. У меня уже получается.

Это займет время. Это займет необходимое время. И достаточное время.

Примерно такой отрезок времени, который я должен провести здесь.

Словно все объединившиеся беды Земли вызвали дождь чудес.

Год, подумал я, возвращаясь. Максимум год. Период полного учебного года, пока не прозвучит первый сигнал тревоги.

Я быстро составил план боевых действий. Скорее всего, в течение будущего года секрет удастся сохранить. Административные осложнения, межведомственная неразбериха, бюрократическая некомпетентность, война с терроризмом – мир уже сам по себе являлся аргументом в мою пользу. И никогда еще он не был аргументом настолько убедительным. Девочка побьет в школе все рекорды успеваемости, и нас, вероятно, оставят в покое до экзаменов.

Потом, с течением времени, положение, несомненно, станет несколько осложняться, но тогда уже приблизится момент, когда все утратит значение.

Момент возвращения к звездам.

Кроме того, я мог прибегнуть к помощи Фальсификаторов. Я мог подчеркнуть, что «заключительный этап наблюдательной Миссии» потребовал некой операции по фальсификации реальности, я не был обязан входить в детали, достаточно было согласия Материнского Корабля.

Я дошел до такого искажения действительности в своих отчетах, что представил спасение девочки с девяносто первого этажа последним экспериментом полного погружения в человечество. Это так и было, но не в том смысле, в каком поняли мои слова ответственные руководители Миссии.

Операция может оказаться сложной, поскольку провести ее нужно прямо в недрах самых засекреченных федеральных систем безопасности. Степень их секретности особенно возросла с тех пор, как произошли «события». Мне дали знать, что Генеральное агентство Фальсификации и Симуляции изучит соотношение «риск/польза» этого предприятия и в соответствующие срок предоставит мне результаты исследования. Я сердился на себя за то, что не подумал об этом раньше. Я сердился на себя за то, что не начал с этого.

Я сердился на себя за то, что зря потратил время на борьбу с миром.

Я действовал гораздо живее, когда у меня под ногами горела башня. И не должен был забывать этот урок.

Для нас с Люси Скайбридж весь человеческий мир являлся горящей башней.

Башней, из которой мы должны убежать совершенно тайно.

Секрет скрывает неправду. Во всяком случае, не в этом заключается его основная роль. Секрет должен спрятать ложь.

Секрет – это семантическая ловушка. Он – высказанная другими словами сентенция об иголке и куче иголок. Настоящий секрет должен казаться мнимым. Он тем лучше защищен, чем больше захвата предоставляет противнику. Цель секрета – привлечь вас, создав впечатление, что он ускользает, а потом заморочить вам голову, создав впечатление, что вы приближаетесь к сути.

Настоящий секрет накручивается вокруг оборотной оси лжи, обмана. Он укрывает тайну, являющуюся секретом еще более глубоким, чем он сам, секретом бесконечно более ярким, чем потемки лабиринта выдумок и измышлений, поскольку наступает тот невыразимый миг, когда неправда, соблюдая самый полный секрет, разоблачает иллюзию, из которой она сделана.

Так лето завершилось поминовением покушений одиннадцатого сентября.

– Хочешь, чтобы мы съездили в Нью-Йорк?

Она ограничилась тем, что отрицательно покачала головой.

– Точно? Они там почти все расчистили, будет торжественная церемония с участием «U2».

– Нет, – повторила она и погрузилась в абсолютное молчание.

Она не хотела снова видеть Нулевую Отметку – место, где ее мать безвозвратно смешалась с обломками башни, где она сделалась порошкообразными частицами башни, где она сама превратилась в башню. Башню, которая обрушилась на ее собственную дочь.

Генетический анализ останков, найденных в руинах, продолжался в различных криминалистических лабораториях ФБР. Жертвы, чьи тела были найдены нерасчлененными или почти нерасчлененными, были немногочисленны. В первую траурную годовщину еще очень небольшое количество могил смогло принять человеческие субстраты, на какой бы стадии разложения они ни находились.

Я предложил ей после посещения храма, где она может помолиться за свою мать, совершить большую прогулку по озеру. Я мог попросить взаймы одну из лодок у капитана Купера. Мне удалось установить с ним добрососедские отношения, так же как и с военным биографом. Благодаря обширному опыту службы в армиях, которые сталкивались между собой в течение тысячи лет, у меня появилось некое инстинктивное понимание вещей, касающихся войны. Я был флибустьером, «береговым братом» шотландского происхождения, разбойничавшим в Карибском море и Южной Атлантике в 1690–1700 годах, я знаю, что такое жизнь моряка. В пятидесятые годы я работал в гражданской авиации, потом в фирме программного обеспечения, являвшейся субподрядчиком компаний «Боинг» и «Майкрософт», я разбираюсь в вопросах воздушной безопасности, и я быстро нашел общий язык с бывшим пилотом.

• Предыдущая
• 18/98
• Следующая