Я твоя - Люче Лина - Страница 49

• Предыдущая
• 49/55
• Следующая

Уорд мысленно поставил стену между собой и отчаянием пойманной преступницы, сумел выдержать ровный, спокойный тон. Когда в середине беседы она призналась, что не впервые берет взятки, на его лице не отразилось никаких эмоций, хотя каждая его мышца в его теле напряглась от иррациональной досады и желания сказать ей: «не подставляйся ты дальше, тебе и так хватит». Тем более, что другие случаи, о которых она говорила, были полной ерундой: ее подкупали люди, не желавшие регистрировать изменения внешности в СБ из-за смущения или паранойи.

Записав имена троих, Уорд поймал одобрительный взгляд Бьякки и слегка воодушевился, хотя на залитое слезами лицо горе-модератора по-прежнему было тяжело смотреть. Постепенно он перешел к самому главному и все подробнее расспрашивал об эпизоде с Каей. По ее недоумению Шон понял, что она действительно не понимала всех отвратительных обстоятельств до конца. Лишь когда он убедился в этом, то сказал ей прямо, что Кая подверглась домогательствам, и увидел в глазах крылатой мошенницы искренний ужас и шок.

После этого с ней случилась настоящая истерика, и пришлось делать большой перерыв, и даже вызывать штатного психолога.

- Ее удалят навсегда? – тихо спросил он у Бьякки, когда они вышли в коридор. Яльсикар дернулся и еле заметно пожал плечами:

- Я не занимаюсь приговорами. Ксеар будет решать сам.

Немного помедлив, Бьякка вновь взглянул на него:

- Ты молодец. Останешься у нас работать?

- Да, - с готовностью ответил Шон, почти физически ощутив, как гора падает с плеч.

Несколькими часами позже, разделавшись с работой, он залетел пообедать в ближайшее к СБ кафе и долго сидел потом за столиком, вертя в руках коммуникатор. Ему до смерти хотелось позвонить Альбумене, поделиться с ней новостями, встретиться, но он уже звонил ей дважды, и ее коммуникатор был отключен. Что, если ей не так уж понравилось с ним? Что, если он был слишком груб, и она больше не хочет его видеть? Или же она просто передумала связываться с простым офицером? Его сердце сжалось, и Шон скрипнул зубами, убирая коммуникатор в карман – если захочет, сама перезвонит. А если нет – он не будет навязываться.

***

После разговора с Леем Дестина вернулась домой и даже расплакалась. Ей меньше всего хотелось расставаться с ним, хоть и было понятно, что это неизбежно. Она чувствовала себя отвратительно. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься со скалы, выйти в восьмой и никогда больше сюда не возвращаться - это Кая. Она понимала, что девочке намного тяжелее, чем ей, и она единственная в целом мире может ей помочь. По крайней мере, так следовало из краткой и очень прохладной речи Айи.

Дестине внезапно захотелось перейти в седьмой. В стенах квартиры было душно, а шарахаться по городу настроения не было. И она вспомнила легкое, приятное ощущение седьмого. Расслабившись, девушка перенеслась и прислушалась – сразу стало понятно, что она не одна. Но на этот раз компанию ей составляла не скала.

- Привет, - сказала она наугад.

- Привет, - ответил песчаный вихрь. - Ты Дестина, да?

- Да. А ты?

- Альбумена.

- А, ясно. Мы встречались в первом.

- Я помню.

Дестина не знала, о чем разговаривать с этой женщиной, и поэтому замолчала.

Она вспомнила лицо и тон Айи, когда он говорил с ней о помолвке. Он объяснил ей демонстративно ледяным тоном, что это единственный информационный повод, который может заглушить волну слухов вокруг дела Латиуса. Он также подчеркнул, что ее "никто не заставляет", и эта помолвка придумана исключительно для того, чтобы защитить Каю. Поэтому решение за ней, Дестиной.

- Мы ведь не должны будем жить вместе? - уточнила она.

- Разумеется, нет, - чуть ли не с отвращением бросил Айи, и она вздрогнула. Его отношение к ней заметно переменилось. Теперь было совершенно очевидно, что он больше не стремится очаровывать ее и оставил свою навязчивую идею о том, что они должны быть вместе.

- Почему именно со мной? - спросила она. Губы двигались, как деревянные. Его холодность здорово обижала. Не то, чтобы она хотела особого внимания – но зачем же так явно демонстрировать неприязнь?

- Потому что моя помолвка с кем-то, кто не в седьмом, выглядела бы малоубедительно, - пояснил Айи. - А больше не с кем.

- А что, Яльсикар не согласен? - не удержалась Дестина. Ксеар поменялся в лице, и Дестина отступила, кляня себя за язык. Понятно же было, что не время для шуток.

- Хорошо, я согласна, - выдавила она, вспомнив заплаканное личико Каи. Если уж Ксеар ради этой девочки готов на эту помолвку, то ей и вовсе стыдно отказываться помочь подруге.

- Только вот еще что, - тихо сказал Ксеар и просверлил ее неожиданно острым взглядом. - У тебя не должно быть никаких мужчин, даже спящих. Если выставишь меня идиотом перед журналистами, я тебя вышвырну из миров, клянусь.

Дестина свернулась маленьким пушистым сугробом, размышляя. Она вспоминала все с самого начала, как познакомилась с Ксеаром, как он ей нравился в первые дни, как сам нежно к ней относился. Почему так вышло, что они стали чуть ли не врагами? Несмотря ни на что, она вовсе не думала, что Айи - плохой человек. И то, как он поступил с Каей, лишь подтверждало это. Теперь ей хотелось бы быть его другом.

Что касалось его реакции на ее поступки - она была вполне естественной, он мог вести себя и более жестко, понимала теперь она. Ситуация, в которой произошел ее арест, была оскорбительной, и она подумала, что Ксеар каким-то образом узнал обо всем и решил унизить и ее, и Лея. Лишь теперь, немного остыв, она поняла, что это невозможно. Ему, задерганному последними событиями, разборками с прессой, не говоря уже об огромной массе повседневных дел, просто некогда было бы следить за ней, даже если бы он вдруг и пожелал. Просто чудовищное совпадение. Не на кого обижаться.

Подумав о Лее, Дестина ощутила муторную тяжесть. Она чувствовала себя виноватой перед ним. И за тот арест, который был для него еще более неприятным, чем для нее, и за то, как она рассталась с ним, ничего толком не объяснив. Он не заслужил этого. А завтра, когда Лей узнает обо всем из газет, то будет оскорблен еще больше. Ведь невозможно поверить, что она не знала этого заранее.

- Ты плачешь? - тихо спросила Альбумена.

- Откуда ты знаешь?

Снежинки взметнулись над плато. Песчаный вихрь коснулся их, мягко закружил.

- Чувствую. Мы здесь все друг друга чувствуем.

- Ясно. Тогда я пойду.

- Подожди. Давай поговорим.

Дестина заколебалась. Она не знала, может ли доверять этой женщине.

- Ладно, - наконец, решилась она. - Только не здесь.

- Пойдем в третий.

- Хорошо.

Они перенеслись на единственную площадку третьего мира, и Дестина, проморгавшись, шагнула вслед за Альбуменой к витой лестнице, ведущей в бесконечный сад.

Они шли по осенним листьям, засыпающим тропинки. В воздухе остро пахло яблоками и персиками. На деревьях странной формы росли все фрукты вперемешку: груши с абрикосами и папайей, бананы с персиками и виноградом.

- Я здесь еще не была, - сказала Дестина, пнув босоножкой кучу листьев. Они рассыпались, тихо шурша.

- Правда?

- Да. Я только во второй ходила, и сразу в седьмой. Сама удивилась.

- А у меня все по порядку были. Но очень быстро. Я на второй месяц уже в седьмой вошла.

- Здорово. Я тоже в Первом второй месяц.

- Почему ты плакала? Тебя мальчики совсем затравили?

- Какие мальчики? - не поняла Дестина.

Альбумена улыбнулась.

- Айи с Яльсикаром.

- Нашла мальчиков, - фыркнула девушка. Она тяжело вздохнула, не зная, стоит ли что-то рассказывать бывшей жене Ксеара. Она ведь не знала, в каких они отношениях. Может, та пойдет Айи все рассказывать.

- Если не хочешь, не говори мне ничего. Но я просто вижу, что тебе трудно и хотела бы помочь.

- Спасибо. Только вряд ли это возможно.

• Предыдущая
• 49/55
• Следующая