Истории давно почившего мира (СИ) - Грин Андрей - Страница 21

   Пришла и села. Счастлив и тревожен,

   Ласкательный я твой рисую лик;

   И если дар мой пред тобой ничтожен,

   То ревностью не ниже я других.

   До Дня Цветущих Деревьев она снова обретет дар речи...

*******

   Пыль... В старом зале Храма, куда так долго никто не заходил, даже лёгкое дуновение ветра поднимает целые облака пыли. Ну, а уж если два опытнейших воина решили устроить в нём тренировочный поединок, оценить силы и способности друг друга, то тут уж пыль просто стояла столбом.

   Берсерк вернул свою былую любовь к битве, вернул веру в значимость воина для мира. И потому, ему не терпелось размять застоявшиеся суставы. Он жаждал поединков. Ассасину тренировка тоже не могла помешать, и потому, он был совсем не против спарринга.

   Они вошли в этот заброшенный зал, раскрыли все окна и двери, и вышли на середину. Ассасин, по давней рыцарской традиции, подбросил в воздух клинок. К моменту, когда тот упал на пол, схватка началась. Кулаки и ноги мелькали с невероятной скоростью. Изобилию способов нанесения ударов сопоставлялась россыпь различных блоков и уходов. Примерно полчаса продолжалась рукопашная часть схватки. Вот Ассасин присел и сделал подсечку ногой, но в это же время Берсерк отпрыгнул и метнул клинок. Это было сигналом к началу второй части. Ассасин ловко увернулся, поднырнув влево, и достал финки. Берсерк достал свои мачете. Его лицо просияло от забытого ощущения в руках, когда он встал в боевую стойку, сжимая мачете. Противники сблизились и прыгнули друг на друга. Лязг метала, резкие развороты и наклоны, казалось, каждый из них действует просто на подсознательном уровне. Получасовой марафон ножевого боя подошёл к концу и его закончил Ассасин. Он отпрыгнул назад, взмахнул ладонями, и из трещины в полу прыснула струя воды, с каждой секундой становясь всё мощнее. Берсерк в два прыжка оказался у колонны и ударом кулака свалил её, завалив возникший фонтанчик. Он не зря направился именно к этой стене, а не противоположной, его кулаки сжались и руки сделали резкий взмах. Факелы вдоль стены резко дёрнулись, и в сторону Ассасина, полетели мелкие огненные шары. Уворачиваясь, Ассасин нашёл удобное место, резко присел и опустил ладони на пол. Каменный пол пошёл трещинами, но пока земля разламывала толщину камня, Берсерк оказался на другой стороне.

   Оба соперника слегка устали и решили на этом прекратить поединок. Берсерк подошёл к Ассасину и положил руку ему на плечо.

   - Ты представить себе не можешь, как я скучал по всему этому...

   Обнявшись, как два старинных приятеля они покидали этот зал.

   - Ассасин, а ведь ты мог закончить этот поединок раньше? Ну, когда я был отрезан в углу, достаточно было качнуть землю под колонной. - Хитро прищурив глаз, сказал Берсерк.

   - Но ведь ты не стал отрубать мне ногу своим мачете, когда у тебя была такая возможность, - улыбнувшись, ответил Ассасин. - Так что у тебя возможность закончить бой была ещё раньше меня.

   Они оба улыбнулись, и направились в сторону ворот, к уже привычной для них, скамье на вершине. Ассасину понравилась игра, его нового друга, на лютне, а Берсерк с замиранием сердца выслушивал истории сражений от опытного воина.

   До Дня Цветущих Деревьев это место ещё увидит сражения.

******

   Вода... Во все четыре стороны, до самого горизонта, только вода и ничего больше. Когда всю жизнь привыкаешь ловить какой-то объект взглядом, нахождение в подобном месте дезориентирует. Не зря тотемом племени Ясного Взора стал филин, его зрительный обзор стремится к полному кругу, и, совы и филины, способны находить и замечать малейшее движение своей добычи, даже в кромешной темноте на огромных расстояниях. А мудрость филина олицетворяла способность племени Ясного Взора управлять силами не только тела и разума, но и духа, которая открывалась как просветление, в ходе многолетних тренировок и медитаций.

   Поскольку задержать взгляд было не на чем, Оракул закрыл глаза и погрузился в мысли. Его мысли были сумбурны, хаотичны, они переплетались воспоминаниями, как будто подсознание Оракула играло с ним злую шутку, показывая ему картинки очень отрывисто и с большими разрывами во времени, как действовал и он сам, предсказывая судьбу посетителям.

   Ему вспомнился его дедушка, который большую часть жизни отдал обучению и служению в храмах друидов, а позже и эльфов. Дед Оракула был прирождённым организатором и руководителем, примерно за пару лет он устанавливал в каждом храме идеальный порядок, организовывал работу всех служителей Храма, составлял графики, и переезжал в следующий храм. От природы он не являлся искусным магом или целителем, казалось, это был человек не от мира сего, но пользу его нововведений чувствовали все, и Друиды щедро благодарили его. Последним храмом, где ему пришлось работать, был Храм Божественной Благодати, возвращаясь оттуда домой, он привёз портрет красивейшей огненноволосой девушки. Долгими вечерами он рассказывал внуку истории о ней. Богиня Стихий, сколько всего она сотворила тогда. Насколько изменился рельеф тех земель, и окрепла природа. Дедушка умер, так и не узнав, насколько изменилась Богиня, не узнать ему и того, что её жилище, ныне стало её тюрьмой.

   Следующей картинкой оказался Огненный Залив. Это не было просто красивым названием, этот залив находился в жерле вулкана и был наполнен лавой и огнём. Перед молодым Оракулом стоял предыдущий прорицатель племени Ясного Взора, Валаам. Способности к предсказаниям у Оракула открылись рано, и Валаам поспешил исполнить этот ритуал. Поддерживая магией водной стихии температуру

   камня, что являлся бережком, терпимой для кожи, он сказал Оракулу встать на колени и вытянуть ладони вперёд себя. Ритуал Отречения был очень жесток, но он открывал подсознание прорицателей, стирал границы времён, жизней и смертей. Крик разнёсся по всей округе. Валааму показалось, что он может оглохнуть, но эта секунда принесла в его разум самое страшное, для Оракула, предсказание.

   - Однажды ты поможешь другим воинам убить ту, единственную, кого будешь любить всю жизнь до этого, и лишь после того, как это произойдёт, ты сможешь встретить другую любовь, любовь настоящую.

   "Убить... Ту... Но она же Богиня", - Оракул чуть было не произнёс это вслух, но его челюсти были крепко сжаты от боли, и никто не узнал его тайны.

   Подсознание выкинуло ещё одну картинку. Этот момент он пересматривал уже много раз. Он и несколько других воинов стояли над телом умирающей Богини. Он не рвался её спасать, помогать ей, по его внешнему виду было ясно, что он тоже участвовал в сражении. И сейчас он плыл, чтобы исполнить это предсказание, чтобы избавить землю от влияния сошедшей с ума Богини.

   Как трепетно и нежно он относился к портрету Богини, как любовался её красотой, в мечтах, рядом с ним была только она. По щеке Оракула скользнула маленькая слезинка, но разум не дремал. Оракул насильно напомнил себе все увиденные им ситуации, в которых Богиня была виноватой. Как она превратила леса в болота, а горы в пустыни, заставляя передвигаться и кочевать миллионы существ, искать новые земли. Как она насылала чары на полководцев, лордов и правителей, чтобы те шли войной на соседей. Кровь младенцев, плач матерей, мучения стариков. Оракул показывал всё это сам себе множество раз, и делал это специально, чтобы вернуть уверенность в задуманном. Он протёр щеку кулаком и огляделся.

   До Дня Цветущих Деревьев он не усомнится в верности своего решения.

*******

   Дорога... Сколько таких дорог было на их счету по отдельности, никто не знал. Каждый не выбирал свой путь, а просто шел по нему, ведомый Судьбой. И конец их дороги был еще слишком далеко.

   А пока герои двигались по величайшему каньону, разделяющему земли Эльфов и земли Орков. Нет... Это еще была земля Эльфов, но все основные битвы проходили в этом каньоне. Каньоне Пролитых слез.

   Они шли по каньону уже вторые сутки, стараясь преодолеть его как можно быстрее... Настроение было не из лучших. Их новый друг, Эльфийка, все продолжала молчать, Шет же не говорила ничего, пару раз сказав что-то о каком-то голове в голове... Право, это было несодержательно. Жрец пребывал в каком-то напряжённом состоянии, и даже более странном, чем обычно. Он сжёг парочку деревьев и спугнул кабана с лежки. Эльф шел рядом с Эльфийкой и тоже не разговаривал, лишь коротко отвечая на вопросы. Жрец, чуть остыв, и Монах о чем-то спорили, шли за Шет. Замыкал шествие Тамплиер, думая, откуда же все-таки взялась эта девушка. Наконец, скалы расступились, и они вышли в подлесок. Кто бы мог подумать, что вот так сразу пейзаж измениться.