Горький ветер свободы - Куно Ольга - Страница 66

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая

Меня передернуло при одной мысли о том, что Ренцо, тот самый Ренцо, может хладнокровно проткнуть меня мечом или ножом. Хотя, может, и не хладнокровно. Поинтересовался ведь он у этого соседа моей дальнейшей судьбой. Но, даже если он заколет меня с чувством глубокого огорчения, вряд ли мне будет от этого легче.

Сосредоточься, Сандра, сосредоточься! Пострадать всегда успеешь. Только сначала выживи и сделай так, чтобы выжил Данте. После этого можешь закрыться у себя в покоях, лечь на кровать, поставить рядом чашку горячего чая, взять в руки книжку и страдать сколько душе угодно.

Итак. Бежать за помощью точно некогда. Надо ехать короткой дорогой, так быстро, как никогда прежде не ездила, и молиться, чтобы в пути мне не повстречался Ренцо.

Я вскочила в седло. Если мне очень сильно повезет, то я не только доберусь до места первой, но и успею проехать назад по второй дороге, навстречу Данте, перехватить его раньше, чем это сделает Ренцо, и обо всем предупредить.

Я и сама понимала, насколько мизерны мои шансы. К тому же я могла что-нибудь просчитать неверно. К примеру, Ренцо мог тоже выбрать короткую дорогу. Но тут уж ничего не поделаешь, читать чужие мысли я не умею. В крайнем случае, если поговорить с Данте один на один не удастся, хоть успею крикнуть ему, что он в ловушке, – вдруг это хоть как-то повысит его шансы на спасение.

Я действительно никогда прежде не мчалась с такой скоростью. Лошадь, кажется, тоже. Впервые в жизни я пришпоривала ее, не зная жалости, а сама склонилась низко-низко, почти к самой гриве, предоставляя ветру беспрепятственно трепать мои безнадежно разметавшиеся волосы. Вверх – вниз, вверх – и снова вниз. Даже не знаю, как я не выпала из седла, пока мы неслись по этим холмам. Но я все равно почти не давала кобыле сбавить скорость, лишь изредка поглаживала ее шею, обещая, что скоро она сможет отдохнуть.

Тем не менее, конечно же, я не успела. Выехала к реке, вынужденно натянула поводья, замедляя бег лошади перед поворотом. Вот он, мост. А перед ним – четверо вооруженных мужчин. Нет, так, с первого взгляда, и не скажешь, что есть повод для беспокойства: носить при себе оружие – практика совершенно нормальная и вовсе не означает, что его обладатель – преступник. Наоборот, стоит себе у моста обычная веселая компания. Решили дать отдых лошадям и заодно потравить байки. Только глаза смотрят внимательно, сосредоточенно, даже муху пролетающую заметят, не то что путника.

А я запоздало понимаю, что мои светлые волосы не могут не привлечь к себе внимания. Стало быть, они поймут, кто я такая. И что имею отношение к Данте. Примут за случайное совпадение? Или нет?

Но отступать поздно, и я неспешно, с видом «Прекрасная погода, не правда ли?» приближаюсь к ним. А по другой дороге почти одновременно со мной к ним приближаются Данте и Ренцо. Данте явно ничего не подозревает. Видимо, Ренцо придумал какую-то легенду и напросился в попутчики. А может, еще раньше убедил Данте взять его с собой. В сущности, откуда мне это знать? Я слышала только об изначальном плане Данте ехать в одиночку. Но с тех пор много воды утекло.

Я поравнялась с убийцами чуть раньше, чем Данте с Ренцо. Я видела руки, с готовностью сжавшиеся на рукоятях. Видела арбалет, эдак ненавязчиво, словно случайно, оказавшийся в руках одного из мужчин. Вроде бы перекинут был неудобно, сейчас он только куртку поправит и снова вернет оружие на место…

Сердце застучало чаще в предчувствии беды, и одновременно внутри что-то оборвалось. Если бы Ренцо не был предателем, если бы все, что я услышала, было его тщательно спланированной игрой, сейчас он не приехал бы сюда с Данте. Данте остался бы в армоне, нарушив тем самым коварные планы своего соседа. Или прибыл бы сюда в сопровождении целого отряда, который перебил бы этих людей – всех, кроме одного, чтобы этот один мог впоследствии дать показания.

Но вот они здесь, Данте и Ренцо, вдвоем, и больше никого.

– Леди?

Я вздрогнула от этого обращения, прозвучавшего со стороны одного из преступников. Счет шел на секунды, но я успела удивиться. Если он хочет избавиться от меня, как от свидетельницы, зачем так вежливо обращаться? Можно подумать, что приличный человек просто интересуется, как проехать до ближайшего трактира. Что он может спросить таким тоном? Предпочитаете ли вы смерть от кинжала или от стрелы?

– Простите, – все так же вежливо продолжил он, встретив мой непонимающий взгляд, – я только хотел поинтересоваться, не знаете ли вы, который из этих мужчин – дон Данте Эльванди?

Ах да, конечно. Странная ирония судьбы: они с Данте настолько похожи. Убийцам же, скорее всего, дали только словесный портрет жертвы, а под него подходили оба приближавшихся к мосту всадника.

Впоследствии я долгое время испытывала безотчетное чувство вины, вспоминая по ночам тот свой поступок. Хоть и пыталась уговорить себя, что поступила правильно. Но в тот момент решение созрело само собой. Если все это – чудовищная ошибка и никакого убийства в действительности не планируется, то Ренцо ничто не угрожает. А если все, что я услышала, правда – значит, он сам выбрал собственную судьбу…

– Вот он.

С этими словами я указала на Ренцо.

– Благодарю вас.

Вежливость, от которой мурашки бегут по коже. И он дает товарищам знак. А Данте и Ренцо как раз подъехали совсем близко.

Кажется, ни один из них не успел понять, что происходит, а метко брошенный нож уже пробил грудь кастеляна.

– Быстрее! – крикнула я, уже успев к тому моменту поравняться с Данте.

Много времени на то, чтобы сориентироваться в ситуации, ему не потребовалось. Мой окрик вырвал его из первичного оцепенения. Помочь Ренцо он не мог, справиться в одиночку с четверыми – тоже. Без малейшей жалости пришпорив несчастных лошадей, мы с Данте помчались прочь от моста, стремительно углубляясь в лес – увы, по-южному редкий.

Что-то просвистело в воздухе, и я почувствовала, как левое плечо ожгло болью. Но это не заставило меня разжать поводья. Я много суток плыла, запертая в трюме пиратского корабля. Я кричала от прикосновения выжигающего клеймо камня. Я знала, что такое боль, и готовилась к смерти. Меня не остановит такая глупость, как раненое плечо.

Поначалу нас преследовали, но как-то не слишком азартно. Что бы ни говорил сосед Данте, то ли он не объяснил своим людям, что хочет представить все как разбойное нападение, то ли для него самого это не было по-настоящему важным. А может, он вообще хотел обставить дело так, будто за убийством стояли не грабители, а, к примеру, тот же самый Ренцо? Так или иначе, за нами некоторое время гнались, а потом, когда на дороге начали то и дело появляться одинокие путники, перестали, предпочтя, очевидно, не поднимать лишнего шума.

Мы сбавили темп и поехали рысью, чтобы немного отдышаться, но и не слишком резко останавливать лошадей после безумной скачки. И лишь убедившись в том, что нам действительно удалось окончательно оторваться от погони, позволили себе реальную передышку. Спешились, предоставив лошадям возможность свободно бродить по лугу. До города оставалось недалеко, на дороге встречались конные и пешие путешественники, так что место казалось относительно безопасным.

– Что произошло? – крикнул Данте, едва его ноги коснулись земли.

Я прислонилась к древесному стволу, силясь прийти в себя после скачки. И что я сейчас скажу? И не вызовет ли мой рассказ недоверие? Я устало вздохнула. Скажу, как было. Лгать я не умею и не люблю. А поверит или не поверит… Что толку гадать?

– Убить хотели тебя.

Я закуталась в плащ. То ли было по-настоящему холодно, то ли меня просто начинало знобить. Ноги тоже грозились вот-вот отказаться меня держать, и я опустилась на траву. Данте вскоре последовал моему примеру. И я рассказала ему обо всем. Сначала в двух словах. Потом, следуя его просьбе, подробно. Не увиливая и не скрывая деталей. Рассказала о том, как стала случайной свидетельницей встречи Ренцо и хозяина близлежащих земель. Передала содержание их разговора. Призналась и в своих дальнейших действиях. К концу рассказа дрожь стала настолько сильной, что я была не в состоянии ее сдерживать.

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая