Боярин - Логинов Александр Анатольевич - Страница 69
- Предыдущая
- 69/76
- Следующая
– Дозволь еще один вопрос, отче, – не удержался Андрей. – Отчего боярин Маслов великого князя братом назвал?
Монах молчал, пристально буровя взглядом Андрея, потом едва слышно произнес:
– Он и есть брат, токмо сводный. Матери у них разные. Все, не будем об этом. Ступай.
Андрей поклонился и повернулся, направляясь к выходу из горницы, не зная, что и думать. Маслов – незаконнорожденный отпрыск старого князя!
– Постой, – окликнул Андрея старик. Андрей остановился, обернувшись к монаху.
– Царь требует твою голову, но не тревожься – не выдадим тебя, но будь осторожен, – предупредил он Андрея.
– Спасибо, отче, – еще раз низко поклонился Андрей, чувствуя, как в душе недобро зашевелились опасения за свою жизнь, он-то уже успел забыть про татарского царевича и о предупреждении воеводы.
Выехав за ворота княжеских хором, направился к Косте, но того дома не случилось. Уехал с князем на соколиную охоту. Наверняка подарил князю птиц, взятых в набеге. Делать нечего, отправился Андрей домой собираться в дорогу.
Москва встретила Андрея сильными морозами. Въехав во двор своей московской усадьбы, Андрей, спешившись, первым делом испил поднесенную чарку и отправился в баню отогреваться. Вспомнив о возницах, приказал выкатить им бочку меда – пусть согреются тоже. После баньки, перекусив на скорую руку пирогами с горячим сбитнем, затворился с купцом в кабинете. Засели за бумаги. Купец торопился. Обоз собирался немаленький. По местным меркам, можно сказать, огромный. Это притом, что две сотни возков с медом и воском, в числе которых была дюжина-другая возов с зерном, уже ушли в Торжок седмицу назад под охраной наемных воинов и, бог даст, через три дня уже будут на месте.
Прибывшие с князем возки с трудом разместились на широком подворье. Купец последний раз в присутствии князя уточнял список товара для продажи в Новгороде и проверял его наличие на возках. Рано утром планировали отправляться в путь, Андрей в который раз пожалел, что так и не увидел Москвы. Вечером шарахаться по темным улицам Москвы не хотелось. При свете факела много ли увидишь? В другой раз обязательно задержусь в Москве, решил Андрей.
Купец выкладывал на стол полученные от продажи тканей серебряные слитки и различные монеты Московского, Резанского княжеств, татарские деньги. На всех русских монетах присутствовала татарская тамга и арабский текст. Андрей уже не удивлялся этому факту. Само слово деньга татарское, так чему удивляться, что первые русские монеты имели татарское клеймо. Много было чисто татарских монет разных ханов от Узбека до нынешнего «царя». Среди прочих попадались тверские монеты, резанские, городецкие, просто куски рубленого серебра и даже импортные монетки с латинскими надписями. Разумеется, не обошлось без бартера. Обычное дело бартер на Руси. Меха, взятые в уплату за шелка, считались настоящим платежным средством, типа векселей, которые можно будет обналичить в Новгороде. Купец также выменял часть привезенного на продажу зерна на смольчуг и хмель. По всему видать, выгодно поменял, вон как его распирает от гордости.
– Рад, что не ошибся в тебе, Иван Андреевич. Торгуешься ты знатно. Прибыток получил знатный! Молодец, – похвалил купца Андрей.
А тому было чем гордиться. Кто он был в Переяславле? Купец средней руки, и то с большим натягом. А теперь ворочал такими суммами, что и не снились купцу. А если наладить торговлю с Ордой, то обороты торгового дома «Князь Андрей и кумпания» увеличатся во много раз.
– Иван Андреевич, разговор есть у меня к тебе, – осторожно закинул удочку Андрей. – Как бы нам тишком на князя Василия Юрьевича выйти? Хочу продать ему доспехи лишние. Судя по тому, что ты писал мне про спрос на оружие и брони в Москве, свара опять намечается?
– Узнают тут о таких делах – голову снимут, не посмотрят, что князь. И мне за кумпанию с тобой, княже, – Иван Андреевич испуганно перекрестился на иконы в углу, но жажда наживы пересилила страх. – Московский жребий князя Юрия отписал великий князь себе, хоромы княжьи пограбили. Двор разогнали, кого прибили, а кто успел – утек. Человечек прибился давеча, Ватазином кличут, тиуном он был у старого князя, в Московском жребии, потом у старшего сына его в тиунах ходил. На Москве ему нельзя оставаться более. Вот его и надоумлю вразумить князя просить помощи в Тфери. А у меня как раз есть свой человечек, в Тфери сидит… – доверительно сообщил купец, понизив голос, опасливо кося взглядом на двери в горенку, – не так давно там пожар случился, так я серебра дал знакомцу своему, отстроиться заново. Теперь у тебя, князь, собственное подворье есть в Тфери. Человек тот верный. Так он сказывал, что Борис Александрович, Тферской князь, с князем Василием грамотками обменивается, – купец сделал многозначительную паузу и, видя заинтересованность князя, предложил: – Можно продать в Тфери доспех. Если правду говорил мой человечек, то оне попадут к Юрьевичу, как пить дать. Тферскому князю – свара на Москве люба. И мы вроде как ни при чем будем, – развел руками купец и поинтересовался: – Много броней будет? Я тут уже договорился с воеводой, на неделе приедут люди великого князя и заберут все брони и оружие. Заплатят мехами, воском и серебром, не сумневайся.
– Ты что ли не заглядывал в оружейную? – удивился Андрей. – Много всего накопилось. Все больше татарский доспех, но есть латы литовские и московского дела брони. Ты пошли вестника к Демьяну, пускай на Москву все отправит, – распорядился Андрей и поинтересовался способом доставки товара в Тверь. – Как думаешь переправить доспехи в Тверь?
– То мое дело, – не пожелал делиться тайной купец. – Отпиши княже, чтобы Демьян воев дал для охраны, да про конскую сбрую и про порты отпиши еще, пускай Спиридон подберет потребное на три сотни воев. Да в Москву заходить обозу не след. Пусть гонца пришлют, как подходить будут, а мой человек встретит и проведет обоз тайными тропами, – и уже в полный голос сказал: – А в Тферь нам все едино заехать придется. Я договорился купить хмеля, возы-то нам в Торжок приведут, но деньгу за товар в Тфери отдать нужно.
– Хорошо, – согласился Андрей и уточнил: – Выступаем, значит, утром?
– А чего тянуть? – пожал плечами Иван Андреевич. – Пиши, княже, грамотку, а поутру помолившись, отправимся в дорогу.
Андрей успел привыкнуть, что все дела на Руси начинаются с молитвы. Сам он, по-честному, молился за упокой принявших смерть от его руки, выполнял возложенное на него святым отцом наказание. Даже успел выучить с десяток молитв и уже привычно крестился на купола церквей.
Чуть забрезжил рассвет, отправились в путь-дорогу. Небо затянуто снеговыми тучами, снег весело хрустел под копытами лошадей и полозьями саней, мороз крепчал. С погодой повезло, сильные морозы сковали реки, и этой зимой торговые обозы отправлялись в путь намного раньше обычного. Едва взошло солнце, обещавшее погожий день, Иван Андреевич повеселел. Чем дальше отдалялись от шумной Москвы, тем меньше становилось стай галок и ворон, темными тучами кружившими над Москвой и пригородами. Светлый, ясный день наполнял душу Андрея радостью. Андрей радовался без причины, просто хорошо и покойно было на душе. Глядя на одухотворенное лицо купчины, можно предположить, что подобные чувства испытывал не один Андрей. И даже сильные холода не могли испортить Андрею настроения.
Путь на Новгород пролегал через Волок-Ламский, который совместно держали новгородцы на пару с москвичами. Торговая дорога на Новгород шла мимо Твери, и тому были веские причины. Но на Тверь шла особая дорога через Клин и Вертязин. Последний стоял в устье Шошы, на правом берегу Волги. От Вертязина до Твери тридцать верст, но переправа через Волгу затрудняла сообщение. Но это летом, а зимой Волгу сковал лед. Вот этой короткой дорогой Андрей с купцом и отправились.
Летний путь для купцов был более привычным и удобным в плане огромного количества селений на дороге. Крестьяне в деревеньках жили очень зажиточно. Главный источник богатства жителей – продажа сена и овса для обозных лошадей. Многие крестьяне большую половину пашни засевали овсом, да сами размеры возделанной земли говорили о достатке хозяев. Некоторые крестьяне даже имели по паре-другой холопов. На фураже, кормежке, продаже лошадей расторопный хозяин за зиму зарабатывал до пятнадцати рублей.
- Предыдущая
- 69/76
- Следующая
