Пылающие Дюзы - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 40

• Предыдущая
• 40/63
• Следующая

Пока мы разговаривали, я не стоял на месте, раскачивающейся походкой покинув узкий отворот позади прачечной, куда я, как и планировалось, успел как раз в тот момент, когда состоялась ежедневная пятничная выплата мзды в оплату «крыши» от мистера Микки Доуза. Теперь вся переданная сумма находилась на присвоенной мною платежной карте. Не очень хорошо с моей стороны, конечно. При желании я мог поспеть и раньше, не дав забрать деньги у старого азиата. Но я не супергерой. Я вообще не герой. И не лесной разбойник отбирающий деньги у богатых и раздающий их бедным.

А вот и бар…

Испустив долгий свистящий выдох, я свободной рукой потянул на себя створку двери с непрозрачным пластиковым стеклом и шагнул внутрь, первым делом снова уронив ящик таким образом, что тот, крутясь, с шумом заскользил по полу. В следующую секунду нога ударила меня таким обжигающим разрядом боли, что я невольно пошатнулся, с шипением выдохнув сквозь стиснутые зубы. И это спасло мою жизнь — в плечо тяжело и сильно ударило что-то большое, сбив меня на пол словно кеглю. Да что ж такое-то,… что за гребанная невезуха…

С рыком боли я шлепнулся на пол словно выпавшее из консервной банки желе пищевого концентрата. Но рукоять игольника из ладони не выпустил, вздернув дуло вверх и выпустив две короткие прицельные очереди.

Шр-р-рах! Шр-р-рах! Небольшое помещение бара наполнилось стрекотом оружия и щелканьем отлетающих от стен иголок. А еще звуком жалобного крика — никто иной как сам достопочтенный Микки Доуз изволил возопить во всю силу своей поганой глотки и схватиться за шею с правой стороны. Зацепил я суку…

Но порадоваться не успел — от пола рикошетом отскочило несколько игл, и я метнулся в сторону, ударом здоровой ноги опрокидывая один из столов и прячась в появившееся укрытие. Приподнял руку и веером выпустил длинную очередь в десять игл. Судя по раздавшимся щелкающим звукам, ни во что живое я не попал. В ответ донеслось стрекотание двух игольников, столешница задергалась от частых попаданий. Сжавшись в комок, я выудил из бедренного кармана медицинский дозер и вколол себе в шею его содержимое. Несколько раз глубоко вдохнул, дважды моргнул… и раздирающая мою ногу дикая боль бесследно исчезла. Я вновь мог пользоваться обеими ногами в равной степени. Громкая яростная брань не затихала ни на секунду. А я в некотором оторопении таращился на лежащий поодаль громадный топор — именно с ним я чудом и разминулся, вновь обыграв смерть всего на долю секунды. Меня ударило рукоятью — да так что плечо онемело — а если бы зацепило лезвием…

— Все-таки я везунчик — широко улыбнулся я, разжевывая две красные таблетки — Лишь бы только наркоманом не стать. Ну… погнали!

Ударом ноги отбросив один из стульев к барной стойке, я метнулся в другую сторону. И опередил изрыгающего ругательства шестерку, всадив ему в район пузатого живота сразу тройку игл, слегка подпортив лимонно-желтую футболку маленькими дырочками. Но начавшие расплываться кровавые пятна усугубили проблему футболки, а бандит жалобно заблеял, выронив оружие и обеими руками ухватившись за резко заболевший животик. В этот момент я впервые громко подал голос, предварительно вернувшись в убежище за столешницей:

— Я Гросс! Повторяю — я Гросс! Пришел сюда за приговоренным к камере расщепления смертником по имени Микки Доуз. Любой, кто окажет ему помощь, поставит себя против закона! Любой кто попытается причинить вред здоровью или жизни Гроссу исполняющему свои обязанности понесет крайне суровое наказание! Вплоть до смертного приговора! Повторяю! Я Гросс! Микки, детоубийца ты гребаный, может тебе пора сдохнуть?

— Это ты сдохнешь! — захрипел Микки — Сдохнешь! Ты зря сюда пришел! Сейчас придут мои люди и тебе конец! Мартин! Пристрели его! Чего ты там засел?

Крутнув головой и дулом игольника, я взглянул на высунувшегося из-за барной стойки бармена и хозяина бара — средних лет мужчину в серой от старости рубашке и черной бабочке. А еще в глаза мне бросился странный агрегат в его руках — явно какое-то оружие. Смотрит пока не на меня, а в пол. А сам Мартин заметно трясется и почему-то поправляет бабочку. Поправляет и поправляет…

— Мартин! — четко произношу я — Положи эту штуку и уходи. Прямо сейчас. Живо!

Короткая заминка, грохает о пластик стойки выпущенное из рук оружие, и Мартин исчезает в заднем помещении.

— Су-у-ука! — захлебывающийся от ненависти вой Микки заставляет меня ухмыльнуться — медикаменты действуют на полную катушку, и я не ощущаю ничего кроме легкого возбуждения, и может чуточки азарта.

— Я ухожу! Ухожу! — а вот и подраненная шестерка подала голос. Хочешь жить? Понимаю тебя. Да и дырки в животе мало способствуют смелости.

— Убью! — натужный и какой-то нечеловеческий хрип издает бывший каторжник-лесоруб.

— Ухожу! — перепуганным фальцетом настаивает подранок — Ухожу! Ухожу! Я ухожу-у-у!

Рискнув выглянуть, я тут же отпрянул, а по полу вновь защелкали десятки смертоносных игл. Убедившись, что подранок, на самом деле, шатаясь, тащится к выходу, я быстро нажал несколько клавиш на браскоме, подавая один из заранее подготовленных и условленных сигналов.

— Эй лесоруб! — завопил я, отвлекая внимание каторжника и давая подранку шанс выбраться из бара.

— Чего тебе, гнида? — незамедлительно послышалось в ответ.

— Уходи — не обращая внимания на ругательство, предложил я — Уходи. Мистера Микки Ублюдка я все равно завалю. А ты мне не нужен. Если тебе повезет — займешь его место и станешь рулить. Я даже твой топор трогать не стану, слово даю. Повесишь его снова на стенку.

— Да я!.. — заорал лесоруб и дико закашлялся, захрипел, крутнулся юлой, налетая на столы и стулья.

Я вновь нырнул за стол, пребывая в некотором шоке — очень вовремя выпущенная сдвоенная очередь оказалась слишком удачной. Я всадил не менее трех игл прямо в горло подскочившего каторжника. Одна из игл, кажется, залетела ему прямо в рот,… несмотря на медикаментозную подпитку дарящую искусственное спокойствие, меня замутило — мало приятного слышать как давится воздухом человек с простреленным горлом. Это страшно… особенно если случившееся с несчастным твоих рук дело.

— Джонни! Джонни! — завопил голос Микки.

— Джонни! Джонни! — дурашливым тонким голосом передразнил я.

— Сука! Сука!

Очередь из чужого игольника несколько секунд пыталась продырявить низкий потолок. Сверху как из дуршлага посыпались отрикошетившие иглы, и я поспешно сжался в комок. Не обошлось — одна игла пронзила мне левое ухо, другая вонзилась в предплечье. Твою за ногу,… а боли-то я не чувствую,… ощутил лишь тупые удары.

— Йя-а-а! — странный оборванный вскрик со стороны входной двери, куда утащился подранок в желтой футболке.

И спокойный голос Лео в наушнике:

— Сделано. Вий в порядке. Отходит на позицию. Продолжаю вести наблюдение.

— Принято — бросил я, удовлетворенно щурясь.

Молодец Вафамыч — старик вышел раньше, чем я, загодя заняв позицию неподалеку от бара. Притворился обычным изработанным старичком выползшим перекусить хотдогом и выпить баночку пива, сидя на одной из муниципальных пристенных скамеек. А когда получил условленный сигнал, то подошел к двери, встал сбоку от нее — так мы договаривались, во всяком случае, — а затем при помощи одного из моих электрошокеров вырубил пухлика в желтом.

Я не собирался упускать добычу. Равно как и получать неожиданный выстрел в спину от вдруг решившего вернуться врага. Нет уж, я не настолько придурок.

Кстати, выбранный стариком позывной несколько странный — Вий. Но без разницы — лишь бы короткий был.

Тим, Лео, Вий. Наша бравая тройка.

— Микки! Я иду за тобой! — крикнул я и замер, боязливо косясь на исклеванный иглами грязный потолок и стены.

Из редких здесь диванчиков обтянутых имитацией кожи, обильно торчали иглы, превратив мебель в подобие странных кактусов. Становиться похожим на них мне не хотелось жутко. Равно как и ранений получать я не желал — хватало уже имеющихся, боль от которых отступила совсем недавно и лишь благодаря мощнейшей дозе медикаментов с крайней неохотой выданных милейшим доктором Ивановым. Старик доктор предпочитал лечить, а не калечить, одновременно с сильнейшей антипатией отзываясь о имплантатах любого рода, кроме случаев истинной необходимости — замена ампутированной конечности или отказавшего сердца. Такой вот старомодный доктор, глубоко верующий в Господа.

• Предыдущая
• 40/63
• Следующая