Царь Соломон. Мудрейший из мудрых - Тибергер Фридрих - Страница 14

• Предыдущая
• 14/65
• Следующая

В еврейских источниках постоянно превозносится мудрость идумеян, что может свидетельствовать об их отвращении к таким качествам, как жестокость и предательство. И сегодня, как в доисторические времена, по-прежнему упоминают черты личности, которые в старину приписывались основателям идумеян и израильтян, Исаву и Иакову. В истории о царе Сауле упоминается о идумеянском жителе Доике, «начальнике пастухов Сауловых» (1 Цар., 21: 7).

Давиду пришлось в течение некоторого времени жить в святилище, которое тогда находилось в Номве. Как раз в то время, когда Давид отдыхал здесь после своего бегства от Саула, он тайно получил от священника Ахимелеха меч Голиафа и немного священного хлеба, поскольку у него не было никакой еды для путешествия.

Доик потом донес Саулу, чем усилил подозрения царя, что Давид хочет занять его место. Узнав о случившемся в Номве, осудил священника и других служителей. Поскольку никто не хотел «поднять рук своих на убиение священников Господних», царь велел Доику умертвить служителей. «И пошел Доик Идумеянин, и напал на священников, и умертвил в тот день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод»[1] (1 Цар., 22: 17 – 18). Спастись удалось только Авиафару, сыну Ахимелеха. Он убежал к Давиду и позже стал верховным жрецом, и даже во времена молодости Соломона оставался одной из влиятельных фигур при дворе.

Разбив войска филистимлян и народов, живших к востоку от Иордана, Давид отправил Иоава или, как утверждается в Паралипоменоне, его брата Авессу, сына Саруи (1 Пар., 18: 12) против идумеян, которые явно пытались прорваться на север, пока Давид был занят укреплением границ своих владений.

В безводной Соляной долине, к северу от их собственной территории, идумеяне были разбиты. Затем армия Давида двинулась дальше и, возможно, заняла всю Территорию вплоть до Красного моря. Случившееся привело к новой стычке с идумеянами, тогда многие израильтяне были взяты в плен или погибли и не были погребены, что означало бесчестье.

Через некоторое время Иоав похоронил мертвых и, напав на идумеян, устроил кровавое побоище. После этого они не осмелились снова выступать в течение всего правления Давида и Иоава. Но среди тех, кто убежал в Египет, оказался юный принц Адад, доставивший много хлопот Соломону.

Независимость идумеяне обрели только спустя сотню лет после смерти Соломона (при Иораме), однако ненадолго, потому что стали Добычей для ассирийцев. Но они никогда не оставляли попыток продвинуться на север и после разрушения первого Храма поселились на юге Иудеи, вокруг Хеврона, где и стали известны как идумеяне. Они враждебно относились к евреям, вернувшимся из изгнания, но, после того как их покорили Маккавеи, приняли иудаизм – религию евреев.

Их необузданный и в то же время героический нрав снова дал о себе знать при Ироде. Поскольку они оставались и религиозными, и территориальными противниками евреев, став символом зла, само название Едом в течение длительного времени отождествлялось с домом Цезаря. Это беглое замечание о послесоломоновских временах только усиливает общее впечатление о нравах едомитов (идумеян).

На территории, расположенной к западу от Иордана, соседствующей с Едомом на севере, и на той территории, через которую доводилось проходить израильтянам, когда они стремились пересечь Иордан, основал свое государство другой родственный им народ – моавитяне.

О трудности и конфликтах, которые сопровождали этот переход, поэтически рассказано в истории о Валаке и Валааме (Числ., 22 – 23). Еще более реалистически, хотя не совсем отчетливо в Книге Судей описано, как власть моавитян распространялась на запад, в то время как там уже расселились израильтяне. Судья Аод убил Еглона, царя моавитского, тучного человека, обоюдоострым мечом, что помогло освободить свой народ, по крайней мере тех, кто жил к западу от Иордана (Суд., 3: 12-30).

Но к востоку от Иордана продолжались тяжелые сражения между израильскими племенами, проживавшими там, и моавитянами. В войне за независимость народов Галилеи судья Иеффай разбил аммонитян в глубине их территории около Ароера (Ароира) на реке Арнон (Суд., 11: 26, 33), хотя не совсем ясно, на чьей стороне тогда сражались моавитяне.

Еще до правления Саула с ними снова началась война (1 Цар., 14: 47), и только Давид (1 Цар., 8: 2) заставил их вернуться к природной границе Арнона и платить дань Израилю.

Моав представлял собой плодородное плато, южная часть которого идеально подходила для пастбищ. Крутые скалы спускаются прямо к Мертвому морю, и некоторые из высоких гор стали драгоценными воспоминаниями для еврейского народа и сохранились в легендах. Из Иерусалима невооруженным глазом можно увидеть гору Нево, с вершиной Фасги (Втор., 34: 1), где Господь показал Моисею «всю землю Галаад до самого Дана» и другие земли, в которые ему уже не суждено было попасть. Именно «в земле Моавитской, по слову Господню» и умер Моисей (Втор., 34: 1, 5).

Во времена, предшествовавшие царствованию Давида, территория, простиравшаяся на север далеко за Арнон, вплоть до богатых зерновых полей аммонитян, использовалась для снабжения Востока во времена засухи. Именно здесь развивается действие Книги Руфь: из-за «засухи на земле» Елимелех отправился из Вифлеема в Моав, где его сын женился на моавитских женщинах, одной из которых и оказалась Руфь.

После смерти Елимелеха и его сыновей Руфь вернулась со своей свекровью в ее страну и позже вышла замуж за землевладельца Вооза. У них родился сын Овид, его сыном был Иессей, отец царя Давида. Так кровь моавитян влилась в кровь завоевателя Моава.

На черной базальтовой скале, раскопанной в 1868 году в Дивоне, есть имя Хамоса, главного бога моавитян, этот важнейший моавитский город упоминается в Числах (Числ., 21: 30). Камень представляет собой монумент, установленный в честь победы правителя Месы (4 Цар., 3: 4), о чем сообщается в Книге Царств, и упоминание относится ко времени, наступившему после смерти Ахава (853 год до н. э.).

Моав снова восстал против евреев, и, после того как царь принес в жертву божеству своего старшего сына, евреи потерпели поражение. В надписи Меса хвастается тем, что принес в жертву богине Иштар 7000 еврейских мужчин и женщин из Нево.

Надпись сделана на древнееврейском, который, возможно, стал известен моавитянам, когда они входили в состав израильского государства при Давиде и Соломоне. Перед нами единственное сохранившееся свидетельство существования моавитского языка, родственного еврейскому. Спустя сотни лет после правления Соломона ужасный обычай человеческих жертвоприношений снова возобновился, что и было зафиксировано на памятнике. В то же время непосредственно язык и сама надпись свидетельствуют о необычайно высоком уровне культуры. А текст надписи, разделенный на слова, свидетельствует о высоком уровне развития языка.

Похоже, что то же было характерно и для аммонитян – нации, которая граничила с моавитянами на севере. Они замыкали своеобразное «кольцо народов», которые располагались вокруг израильской территории с востока.

В Библии имеется рассказ о Моаве и Аммоне, сыновьях Лота, которые родились от кровосмесительной связи с дочерьми после спасения из обреченного города Содома (сюжет о Содоме и Гоморре). История отражает не только отношения между людьми, но и частично взаимоотношения, характерные для Израиля.

Это первые упоминания об моавитянах как нации – сообщение о вышеупомянутом правителе Еглоне, под чьим началом они сражались против Израиля. Правда, перед нами, скорее всего, позднее упоминание; основанием служит тот факт, что именно через северную территорию моавитян, которая соседствует с аммонитянами, израильтяне шли в страну, расположенную к западу от Иордана. Скорее всего, аммонитяне поселились там почти одновременно с израильтянами. Это доказывает и тот факт, что племена Рувима, Гада и Манассии, населявшие пограничные районы, смешались с аммонитянами, поскольку не сохранилось упоминания о каких-либо политических границах между ними и израильтянами.

• Предыдущая
• 14/65
• Следующая