Академия магических искусств. Наследница. ч.1 - Рэйн Элла - Страница 22

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая

- Да ничего мы не скрываем, - спокойно ответствовал магистр, - Видана, копалась в историях всяких, нашла себе пищу для размышлений, да так и гуляла в ней, а я присутствовал на нескольких церемониях прощания с Хурином Мордератом. Но у нас есть тема, нужно посоветоваться, а дело такое, ... - и он, в общих чертах описал историю Стефании, - Артур, нужно пересмотреть дела всех адептов мужского пола, которым завтра исполняется шестнадцать лет. Вот нам бы еще в Академию Радогона Северного влезть, эту информацию просмотреть, но на это нужно время и высочайшее разрешение. И я, боюсь, что в этом случае, заинтересованные лица узнают, что мы ищем, и примут меры.

- Да, что-то подобное я подозревал, - задумчиво сказал ректор, - Стефания к нам тогда попала не в лучшем состоянии, она скрывала его от всех, но раненая птица видна всегда. Ее боль с ней все эти годы, однако, мои попытки наладить более близкий контакт и оказать помощь, натыкались на глухую стену раздражения, и она еще более закрывалась. Я так и не понял, почему?

- Из-за меня, - пояснил магистр, - ей преподнесли историю о том, что Видана моя дочь. А Артиваль была моей невестой, с которой я разорвал помолвку, выдав ее за первого, подвернувшегося под руку, мужчину.

- О, Черная Луна, - ошарашено произнес ректор, - а потрясающе тебя скомпрометировали, после такого, Стефания не могла обратиться за помощью к первой ищейке империи.

- Что? Как Вы сказали? - удивилась до этого молчавшая я, - первой ищейке империи?

- Ну, Виданка, ты маленькая еще, не в курсе, - подмигнул мне ректор, - твоего попечителя уже в те время боялись и ненавидели, все, кому есть что скрывать. Ох, и навел он шороху тогда. И прозвище ему дали - первая ищейка империи, в знак ненависти и уважения, одновременно.

- А кто сейчас первая ищейка империи?

- Да он и есть, только действовать начал, когда его от двора удалили, шестнадцать лет назад, более изощренно и скрытно. Знают, что за всеми серьезными расследованиями стоит Ольгерд Тримеер, но понять, как он это делает, не могут, - пояснил Эрмитас, - а бояться и ненавидеть не перестали.

- Слушайте, вот мучает меня вопрос, зачем у леди Стефании сына украли? Подмену сделали с девочками, а мальчик кому понадобился? Или у кого-то сын при родах умер, а он был, ох как необходим, и малыша украли, ну тогда ведь можно было просто заменить живого на умершего. Оклемалась бы леди Стефания, сын умер, поплакала-погоревала, похоронила его в фамильном склепе и стала как-то дальше жить, - рассуждала я, - ей ведь и мстить было не за что. Меня очень беспокоит Амилен Амбрелиаз, вот неспроста она заявилась с дружеской поддержкой к Стефании, совсем неспроста.

- Я с тобой полностью согласен, - поддержал Тримеер, - история странная, но мы проверяли документы того периода, новорожденные младенцы в магических семействах, не умирали. А значит, мальчика украли с определенной целью.

- Магистр, а можно выяснить, у женщины Брюса Темнейшего, кто ребенок - сын или дочь? - озвучила я внезапно появившуюся мысль.

- Да, какие проблемы, даже в долгий ящик и откладывать не будем, - с этими слова магистр покинул гостиную.

- Мда, странные какие у тебя развлечения, адептка, - усмехнулся ректор, - но нужно отдать должное, пользы от них будет много. Интересный ход мыслей, как будто ты в семье потомственных следователей росла с нежного возраста и всю кухню криминальных расследований с пеленок наблюдала.

Я пожала плечами, мол, а что делать, если другие занятия не в радость? Мы, молча, ужинали, магистр задерживался.

- А знаете, мои дорогие, - он вошел в гостиную и задумчиво сел за стол, - какая увлекательная история получается, у подруги Брюса Темнейшего, леди Изольды Норберт, - двойня, два мальчика. Завтра они вступают в возраст совершеннолетия, один сын - Георг, на домашнем обучении, утверждают, что у него слабое здоровье и еще он необычайно талантлив, потому его не рискуют отправлять в Академию. А вот второй, Эжен Франсуа, адепт Академии Радогона Северного. Обычный мальчишка, с матерью не ладит, в семью отправляется только на каникулы, все выходные проводит в Академии. По мнению моего источника, отношения между ним и матерью очень натянутые. А вот Брюс, похоже, к нему относится с большей теплотой, нередко навещает его в Академии, забирает мальчика на свои выступления.

- Вот это уже интересно, не слишком ли много совпадений? - прошептала я, - магистры, мне кровь из носу нужны изображения Амилен Амбрелиаз, я должна их увидеть до завтрашнего посещения театра.

- Не позднее, чем через час, - магистр улыбался, - ты увидишь ее изображения, заказ сделан.

- Ну, Тримееры, вы уже мысли друг у друга читаете, да? - съязвил ректор, - Виданка, ты смотри, поосторожнее думы думай, а то вдруг попечитель, что не нужно прочитает? Вот засада будет, и ведь не оправдаешься, он злопамятный, если ты еще не в курсе, - откровенно потешался Эрмитас, - о, чуть не забыл, адептка, а как долго ты его магистром звать собираешься? Уже все внимания обращают, вопросы задают.

- А у вас, ректор Эрмитас, есть предложения? Внимательно слушаю.

- Ну как, тут же все просто - дядюшка, Ольгерд, попечитель, ну что там еще можно?

- А что ж не папа? - разозлилась я, - такое тоже, знаете ли, предлагалось. Называю так, как считаю нужным, сегодня - магистр, что-то завтра измениться, значит, и называть буду по-другому.

- Так, успокоились, оба, - приказал магистр, - Артур, давай без намеков, пожалуйста.

- Ольгерд, да какие тут намеки, - улыбался ректор, - я просто невинный вопрос задал, а Виданка разозлилась, сразу видно не всю посуду перебила в доме.

В дверь постучали, и вошел молодой мужчина с тяжелым свертком:

- Лорд Ольгерд, Вам просили передать.

- Спасибо, Густав, Вы вовремя, - магистр забрал свиток, и мужчина покинул гостиную. Вскрыв свиток, Тримеер аккуратно достал из него несколько изображений, и разместил на стульях, поставленных ректором в ряд. На них была изображена молодая женщина.

- Вот, это Амилен Зархак, изучай.

Я подошла поближе и присев на корточки, а затем и вообще усевшись на пол и подтянув колени к груди, стала изучать портреты. На них Амилен была изображена в разное время, вот она еще совсем юная девушка, наверно, моего возраста, нежное личико, черные густые ресницы, темные волосы и глаза, не возрасту взрослые и какие-то неживые, что ли ...ледяные. На другом портрете фрейлина в окружении молодых женщин, все красивые, отменный макияж, драгоценности, вот только глаза ее не менялись, такие же холодные, неживые. С другой картины на меня смотрели две женщины, Амилен и белокурая, с ярко-голубыми глазами и нежной кожей лица красавица.

- А это я так понимаю, Амилен Рамон, да, магистр? - я повернулась к нему.

- Да, это матушка Тамилы, как догадалась?

- Они похожи очень с Тамилой, еще пара-тройка лет, и сестренка будет выглядеть точно также, только костяк у нее узкий, в отличие от материнского.

- Молодец, - он подошел ко мне и присел рядом, - что необычного обнаружила?

- Глаза, какие-то они неживые, ледяные, я таких глаз, никогда не видела. И что удивительно, они у Амилен с юного возраста такие.

- Мда, Виданка, - ректор опустился с другой стороны, - а ведь ее считали самой красивой женщиной императорского двора.

- Может быть, однако это не спасло самую красивую женщину от мезальянса, я думаю, что брак с Францем Амбрелиазом, иначе и назвать нельзя. Это ж надо было так наказать женщину... Вот и расхлебываем результат.

Меня подняли на ноги и препроводили к столу.

- Отсюда тоже видно неплохо, - пояснил магистр, - вот часок посидишь в таком обществе и уже никогда не забудешь ее глаза.

Я задумчиво пила чай, магистры потягивали вино и все молчали, нет-нет, да поглядывая в сторону портретов.

- Лорд Ольгерд, - в дверь заглянула Каролина, - здесь посыльный, требует Вас.

Магистр покинул гостиную, и вернулся через некоторое время еще с одним свертком. Отошел к дивану, развернул и позвал:

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая