Разговор с Вождем - Злотников Роман Валерьевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/62
• Следующая

– Бывший! – добавил я.

– Бывших офицеров не… – начал Миша, но я его прервал:

– Это только слова. Не стоит об этом!

– Хорошо, как скажете, Виталий! – кивнул Михаил, протягивая мне удостоверение.

– Ого! – сказал я, перелистав книжицу и внимательно рассматривая печати, штампы и написанное.

На первый взгляд, я держал в руках самый настоящий ДОКУМЕНТ. На черно-белой, слегка потускневшей фотке – мое лицо. Скрепки, как и обещано, слегка тронуты ржавчиной, оставившей следы на бумаге. Есть записи о постановке на вещевой учет и прочие уставные записи.

– Ну? – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, как школьник, решивший на доске сложную задачку и ждущий одобрения учителя, спросил реконструктор.

– Я, конечно, не специалист, но удостоверение очень похоже на настоящее! А почему у меня политическое звание – батальонный комиссар, – если я по должности представитель Особого отдела штаба корпуса?

Михаил расплылся в довольной улыбке и рассказал, что в период с февраля 1941 по июль-август 1941-го военные контрразведчики носили униформу обслуживаемого рода войск со знаками различия политического состава и имели звания политсостава. А потом начал пояснять, какая запись в удостоверении для чего сделана и зачем на страницах стоят именно такие печати. Я слушал вполуха, мысли снова перескочили на несообразности этого утра. Даже если виденная на рассвете воздушная схватка имела максимальный успех со стороны ВВС РККА (что сомнительно, учитывая общий технический уровень и подготовку летного состава), это все равно не объясняло фактов, с которыми я столкнулся в Брестской крепости. Впрочем, это я еще и не всё знаю!

– Миша, так вы расскажите мне о событиях семидесятилетней давности?

– Конечно, Виталий, я же обещал! – прерванный на «самом интересном» – рассказе о большом угловом штампе, Михаил припомнил о других обещаниях: – Сейчас я вам планшетку принесу и оружие.

Проследовав в самый дальний угол каземата, реконструктор чем-то немелодично позвякал (вероятно открывал сейф) и через минуту вернулся, неся в руках кожаную командирскую сумку и кобуру. И то и другое – довольно потертое, но в хорошем состоянии. Первым делом я проверил содержимое кобуры – револьвер системы «Наган», самовзводная, так называемая «офицерская» модификация. Выпущен в 1939 году на Тульском оружейном заводе. Ствол не залит, механизм барабана прокручивается без усилий. Хоть сейчас заряжай…

– Боек сточен! – пояснил реконструктор. – А так – практически боевой.

– А патроны?

– Увы! – покачал головой Михаил. – Аутентичные патроны – раритет куда больший, чем оружие.

– А от травмата или сигнального?[14]

– Там патроны совсем другие! Да и зачем вам?

– Чтобы вес снаряженного почувствовать.

– К сожалению, не выйдет! – Миша посмотрел на меня с уважением. Надо же, такое желание погрузиться в эпоху!

Повесив кобуру на пояс, приступаю к изучению планшетки. Сумка старого образца – с большой передней крышкой, фиксирующейся вытяжным ремешком, а не с застежками-кнопками, как современные. Под крышкой – фигурный карманчик под курвиметр, «газыри» для карандашей и тонкий ремешок для компаса. Разворот для карты забран пожелтевшим от времени целлулоидом. Осмотрев и подвесив сумку на боку, с противоположной кобуре стороны, убираю в нее паспорт, водительское удостоверение, карточку-свидетельство о собственности на пропавший где-то «во тьме веков» «Субарик», бумажник с деньгами, смартфон и планшет. Раскладной нож прячу в карман штанов – мало ли чего… Свою одежду и обувь складываю в любезно предложенную Олесей картонную коробку.

– Всё – готов к труду и обороне! – рапортую, полузабытым жестом прикладывая к околышу фуражки ладонь.

Михаил еще раз окидывает меня оценивающим взглядом и, видимо, удовлетворившись, жестом зовет следовать за собой. Снова выходим во двор Цитадели, и реконструктор сразу начинает рассказывать о событиях раннего утра 22 июня 1941 года. И эти события ОЧЕНЬ сильно отличаются от тех, которые происходили в «моей» реальности.

Войска были выведены из Крепости заблаговременно, причем командование вроде бы точно знало дату и время начала войны. Поэтому к нападению подготовились, но, как выяснилось позже, подготовились недостаточно – немцам удалось прорвать оборону в нескольких местах. Но при этом защитники Брестской крепости на протяжении всего штурма сохраняли полный порядок, работала связь между отдельными подразделениями, прорыв непосредственно в Цитадель был всего один – ранним утром. И даже его удалось ликвидировать за несколько часов, потеряв при этом, к сожалению, до двух сотен бойцов.

– А куда именно прорвались немцы, где то место в Цитадели, с которого их так долго выбивали?

– Это красноармейский клуб 84-го стрелкового полка, ныне это Гарнизонный Свято-Николаевский собор! – Миша показал на красивый белый храм, расположенный в центре Цитадели. – Мы на реконструкции как раз и отыгрываем его штурм. Правда, внутрь нас, понятное дело, не пускают – церковь-то действующая. Давайте подойдем поближе, я вам расскажу подробнее о реконструкции событий и вашей в ней роли.

В этот момент Мишу окликнули со стороны Тереспольских ворот – в арке стоял «самый настоящий красноармеец» и махал нам рукой.

– О, это один из наших парней, – сказал Михаил. – Он командует ребятами, устанавливающими аппаратуру для визуальных эффектов.

– Взрывы готовите? – понимающе кивнул я.

– Не только и не столько… – неопределенно ответил Миша. – Вы меня извините, Виталий, я вас оставлю минут на десять: раз Игореха зовет, значит, что-то непредвиденное случилось. Опять небось как в прошлый раз, провода перепутали. А вы пока вокруг храма пройдитесь, прикиньте, как бы вы сами штурмовали захваченное врагом здание. Мне будет интересно послушать ваш анализ. Хорошо?

– Конечно, Михаил, ступайте! Я тут погуляю пока, воздухом подышу… Во сколько начнется непосредственная подготовка к реконструкции?

– Где-то через час начнут ребята подтягиваться! – уже на бегу крикнул Миша.

Я неторопливо подошел к собору и обошел его по кругу. Да, здание внушало уважение своей мощью. Если там засядет группа человек в тридцать-сорок, то выбить их будет довольно проблематично. Особенно без гранатометов и реактивных огнеметов. Пока до стен добежишь, чтобы внутрь простую гранату закинуть…

Решив осмотреть храм изнутри, я подошел ко входу, как вдруг вокруг загрохотало. Это что же – все-таки накосячили реконструкторы со своей «аппаратурой для визуальных эффектов»? Что-то у них там замкнуло в проводах? С трудом преодолев секундное замешательство, почти бегом рванул к дверям. Мне в спину ударила волна горячего воздуха. Ничего себе они петардочки заложили, аж уши закладывает! Под свод церкви меня буквально внесло!

С трудом отдышавшись, осматриваюсь по сторонам. Странно, но почему в главном зале стоят деревянные скамейки, а на месте алтаря натянуто большое белое полотнище. Больше на интерьер кинозала похоже. Они и тут решили сделать «как в сорок первом», как в солдатском клубе? Но вроде бы Миша говорил, что в храм их не пускают?

В этот момент сзади раздалась лающая немецкая речь. Это, конечно, могли быть и туристы из Федеративной Республики Германии, но мне почему-то захотелось немедленно спрятаться – уж очень эти фразы напоминали команды. А это означало… что я опять перенесся в прошлое!

22 июня 1941 года,

Западный фронт

Из всех танковых соединений РККА 22-й танковой дивизии, входящей в состав 14-го мехкорпуса Четвертой армии Западного Особого военного округа, повезло меньше всех. Пункт постоянной дислокации дивизии находился на практически ровной местности прямо на берегу Буга, в южном военном городке на окраине Бреста, всего в паре километров от госграницы. Это означало только одно: два танковых, стрелковый и артиллерийский полки находятся в зоне досягаемости любых артсистем Вермахта. Более того, территория расположения прекрасно просматривалась с сопредельной стороны, позволяя гитлеровцам вести прицельный огонь по заранее разведанным целям.

• Предыдущая
• 22/62
• Следующая