Прыщ - Бирюк В. - Страница 11

• Предыдущая
• 11/79
• Следующая

У меня — ещё хуже. У меня до «выноса музея» — ещё дожить надо. У здешнего Ильи Муромца и одного носка нет — только портянки. Ярославна ещё не рыдает. Но скоро будет. Правда — «по другому мальчику». А что поделаешь? — «Попав под раздачу» византийской разведки поплакать — за счастье, остальных — отпевают.

«В глазах — тоска, в зубах — доска, дверь — на крючке. И сверху — каплет» — знаете что это такое?

Бегу себе на лыжах и скучаю. Чем больше скучаю, тем быстрее бегу. От скуки. Ну, не решается задачка! И непонятно — с какой стороны зайти. Так задумался, что Ивашку чуть до смерти не загнал. Сухан-то ничего, темп держит. Хотя и от него пар валит. А Ивашка… Хорошо хоть на второй день обоз догнали, остановились.

Выскакиваем мы на горочку, уже к Дорогобужу ближе, видим: наш обоз змейкой по целине топает. По полю, по-за рощицей и там, за версту, снова на дорогу вытягивается. А на дороге стоят на ребре завалившиеся дровни, лошадка в сугробе лежит, куча мусора какого-то рядом, палка в неё воткнута, и в стороне, шагов за сто, в чистом заснеженном поле, пляшут два голых мужика.

«Не зная броду — не суйся в воду» — русская народно-транспортная. Вода здесь только в форме снега, но всё равно — я нашему народу поверил и сразу остановился.

Дурдом на каникулах? — Нет, вроде бы… Мужики знакомые, рябиновские. Как с вотчины выходили — были нормальные. Прыгают по снегу, машут руками и ногами, орут…

Пляшущие по сугробам голые мужики… и ни одной бани в округе! Хрень какая-то странная на дороге творится.

Я, как действующий попаданец-прогрессор, от самоуважения и самовосхищения могу так напыжиться, что и штаны стирать придётся. Но остатки-то мозгов ещё есть! И мне не зазорно своё непонимание — перед аборигенами проявить.

— Ивашко, это они… чего?

Ивашко нас догнал, отфыркнул пот с носа, проинформировал лаконично:

— Лось.

Чего «лось»?! Какой «лось»?! Про которого в казачьей песне поют:

Был у меня знакомец с такой фамилией. Очень любил песню про себя слушать.

— Тама… Слева. Лось лежит.

— И? Ивашка, давай, не тяни. Не понимаю я!

— Чего тут не понять? Вона — следы на снегу. Лось с лесу вышел. А тута обоз. А он ломанул. А мужички его копьецом подшибли. А он, стал быть, прыгнул. Дровни снёс, кобылку сшиб.

Так, уже яснее. Встречу с лосем-одиночкой на дороге… представляю по первой жизни. Из самого гадского: перед ударом о капот лось вскидывается на дыбы. И пробивает передними копытами крышу легкового авто. Водитель и правый пассажир… дуплетом.

Но здесь, вроде бы, без человеческих жертв — вон мужики на поле… раком роком занимаются. Стриптизёры придорожные озимые. Во, ещё и снегом друг друга тереть начали! И орут… матом… не благим.

— Ивашко, а они чего? Мозгой стронулись с испугу?

— Не. Вошь.

Факеншит! Ещё одна русская фамилия?! Да когда ж он отдышится, чтобы говорить связно?!

— Вошь. Лосиная. Ещё — оленьей кровосоской кличут. Перескочила, видать. Эт хорошо, что у неё по зиме крыльев нету. А то… мы б с тобой… вперёд свово крика взад бежали. Злая, зараза. И плоская — хрен ухватишь.

— И чего теперь?

— Дык… Жди. Или — в обход. Аким правильно обоз повёл. Кругом. По снегу она не наскочится. Лось остынет, кобылка сдохнет… Как тепла не останется — и вошь околеет.

Мы месили раздолбанный снег по следу обоза, а я, в очередной раз, удивлялся лапидарности попаданских и литературно-исторических историй.

Почему, при описании всяких королевских или княжеских охот, никто не вспоминает, что на каждом лосе или олене в среднем 200–300 экземпляров этой… гадости? А бывает и до 1000. Что кровососка нападает на людей, и численность нападающих достигает 75-120 экземпляров за 1 минуту. Практически обязательно нападение бескрылых кровососок на охотников, разделывающих лосей, косуль и оленей. А ещё эту дрянь находят на кабанах, барсуках, лисах, росомахах, медведях, собаках, коровах, овцах, козах… на лесных птицах.

В Шервудском лесу хозяева — «Славный парень» и кровососки. Надо понимать, что Робин Гуд и его «вольные стрелки» постоянно наблюдали у себя макулёзную или папулёзную сыпь, сильный зуд и стойкий красный дермографизм. А уж как они искали друг у друга в головах…! Дрянь эта всегда лезет вверх, под одежду или в волосы.

Если, среди коллег, есть желающие принять участие в этой славной забаве — «святорусская боярская охота» — приглашаю. Только учтите: основной приём «славного» охотника при охоте на крупного зверя — удар рогатиной. Все кровососки — ваши.

Этот приём — удар рогатиной медведя, летописи отмечают, в частности, у Даниила Галицкого. Как он потом от лосиной вши избавлялся — не описано.

«— Пусть приблизятся дамы! — крикнул король. Дамы приблизились; почти все они сошли с коней.

— Вот тебе, парпайо! — сказал король и, вонзив нож оленю в бок, повернул его, чтобы расширить рану. Мощная струя крови залила королю лицо, руки, одежду».

Почему Мериме не сообщает: сколько оленьих кровосок успело перебраться на Карла Девятого и его прекрасных придворных дам за время исполнения этого апофеоза? В какой мере стойкий зуд и сыпь у покусанных насекомыми католиков предопределили жестокость последующей резни — Варфоломеевской ночи?

Аким и сам прекрасно знает, что надо делать в таких ситуациях. Но он же тоже любопытный! Вот мы и внедрили пару ну совершенно не святорусских приёмчиков: мытьё зелёным мылом мужика, целиком, на морозе… И обритие. Тоже… полностью.

Во! Я уже и «зелёных человечков» на «Святой Руси» спрогрессировал! Где там «летающие тарелки»? Почему страдальцев не забирают?

Что радует: кровососка на человеке питается, но не размножается — можно личинок не искать. Кстати, хотя их часто путают с клещами, но энцефалит они не переносят. Огромное облегчение.

Мясо лося — штука вкусная. Только готовить надо… неторопливо. Мы только в маринаде больше суток выдерживали: сами понимаете, мясо — в бадейке, бадейка — на санях, вокруг — холодно. Потом нахваливали «отмороженных стриптизёров» всем обозом несколько дней. Аж до несварения желудков.

Как дед Щукарь своего бычка, которого в колхоз сдавать не захотел, доедал — помните? Щукарю-то хорошо: выскочил на задворки и сиди. А мы-то на марше! Обоз из-за каждого засранца останавливать… Аким много разных слов сказал. А я на ус наматываю. И уже понимаю: мясо надо доесть срочно. Не из-за протухлости, а по календарю.

Лопали-лопали, трескали-трескали, топали-топали, чапали-чапали, пёрли-пёрли… и припёрлись. В стольный город Смоленск, в свою собственную усадьбу.

Николашка обрадовался чрезвычайно. Но и взволновался аналогично: начальство прибыло. А угостить-то и нечем! В смысле: оно — есть, но не по уставу — Филиппов пост начинается. Чего ж мы лося спешно дорогой кушали да задницы свои мучили! По уставу поста: сухоядение в среду и пятницу. В понедельник можно горячую пищу без масла. В остальные дни — рыба, грибы, крупы с растительным маслом.

У Николая в хозяйстве видны некоторые… индивидуальные особенности. Тут у него бабёнка какая-то… по опочивальне шастает, там у него шуба какая-то… лисья лежит, лошади чьи-то… чужие на конюшне, порядок в усадьбе… несколько недочётов углядел. Но в целом — пристойно.

Впрочем, мне особо и разбираться времени нету:

— Разлюбезный ты мой Иван свет Акимович! Прости мя грешного, что прям с порога, с дороги долгой да тяжкой, заботушками тя одолеваю. Однако ж давеча прибегал отрок, сказывал, что завтрева, опосля заутрени, светлый князь велел собрать на его дворе всех детей боярских, кто ещё в службу представлен не был.

• Предыдущая
• 11/79
• Следующая