У каждого своя война - Тюрин Виктор Иванович - Страница 56

Хотя на этот раз мы со швейцарцем вошли в шатер Аззо ди Кастелло последними, но вместо язвительного замечания, которыми так славился командующий, тот приказал оруженосцу задернуть полог поплотнее, затем встать у входа и никого к нему не пускать.

– Господа! Вы все слышали, что Кодигоро восстал! Его граждане, эти богатые люди, разжиревшие и забывшие Бога, в который раз возгордились своим богатством и привилегиями! За последние двадцать лет они много раз спорили с Николо д`Эсте, своим законным господином, по поводу разных льгот и налогов, и дважды эти споры переходили в открытое восстание и вот сейчас это произошло в третий раз. Доверенные люди нашего господина, поставленные управлять городом, были изгнаны. После этого маркиз послал к ним посла, чтобы узнать их требования. Спустя несколько дней посол вернулся, и вместе с ним приехали три представителя коммуны. Как мы все думали, они приехали просить маркиза простить их своеволие и принять их опять под свою руку.

Вместе с другими придворными я слышал их речь на приеме у маркиза. Она, мне уже тогда, показалась льстивой и уклончивой. А вчера вечером стало известно, что представители Кодигоро тайно бежали из Феррары, а сегодня утром маркиз Николо д`Эсте узнал, что два дня тому назад в Кодигоро вошел Джиромо Джелико. Многие из вас его знают. Он дворянин и хороший солдат, но последние несколько лет ему крупно не везло. Три или четыре раза он выступал за проигравшую сторону, а сейчас видно решил, что настал его счастливый час, и он станет правителем Кодигоро! Теперь стало понятно, зачем приезжали представители коммуны. Они нарочно затягивали переговоры, чтобы дать время собрать Джелико отряд.

Если раньше тот был командиром отряда наемников, то теперь говорят, что его люди больше похожи на шайку разбойников, живущих грабежом и насилием, да и сам он в последнее время все больше походит на гнусного головореза, не признающего ни светской, ни духовной власти. Не знаю, в чьей голове возник этот коварный план, но тот негодяй удачно выбрал время! Хотя под моей рукой сейчас три тысячи человек, я не могу их отправить под стены этого проклятого Богом города. И вы знаете почему! Со дня на день я ожидаю приказа о выступлении к границам Мантуи. Могу отправить только… четыре, ну пять сотен человек. Да я понимаю, что пятьсот человек против гарнизона хорошо укрепленного города – ничего не значит, но вообще никого не посылать, это значит показать свою слабость. Как вы все понимаете, это будет плохой пример для других наших подданных. Пусть этот отряд будет напоминанием этим заплывшим от жира свиньям, что рано или поздно железная хватка их господина заставит приползти их на коленях и просить о милосердии! Я вызвал вас всех, господа, потому что отряд будет сборный. Основу отряда составят англичане – стрелки и латники. К ним придам сто пятьдесят швейцарцев и сотню легкой конницы графа Анжело ди Фаретти. Он же станет во главе сборного отряда. Остальные могут расходиться, а командирам названных отрядов – остаться! Когда последний из офицеров вышел, командующий обратился к швейцарцу:

– Кого вы пошлете старшим к Кодигоро?

– Лейтенанта Вернера Шиффеля. Несмотря на молодость, ему уже приходилось бывать в боях, где показал себя хорошим бойцом. Надеюсь, в этом походе он покажет себя хорошим командиром.

– Вы свободны, капитан. Жду вашего лейтенанта!

Пока мы стояли в ожидании прихода швейцарца, я осторожно рассматривал своего нового командира. Это был высокий, тучный, но все еще статный человек, лет сорока. По шраму на его лице, берущий начало от скулы и прячущийся в густой бороде, можно было судить, что граф не чужд ратному делу. Черты его лица, немного огрубевшие, были, тем не менее, исполнены благородства, а аккуратно подстриженная борода говорила о том, что этот человек привык следить за своим внешним видом. Я слишком мало пробыл на службе маркиза, поэтому не с кем близко не сошелся из офицеров, за исключением капитана швейцарцев, так что теперь мог исходить только из впечатления, составленного на основании «первого взгляда». В целом, он мне понравился. Впрочем, как оказалось, не только я к нему присматривался, но и он ко мне. Когда мы это поняли, то после обмена неловкими усмешками, которые заменили взаимные извинения, оба отвели глаза, стараясь больше не встречаться взглядами. Когда пришел швейцарец, командующий язвительно отозвался о его неторопливости, сравнив лейтенанта с хромой черепахой, после чего приступил к изложению плана.

– Граф! Ваша задача отрезать город от поставок продовольствия! Может быть, спустя время, пустое брюхо подскажет зажиревшим мозгам горожан, кто их господин. Но это не все. По некоторым данным Джелико собирается пополнить свой отряд еще двумя сотнями солдат. Вы не должны это допустить! Вы все поняли? Хорошо! Завтра, на рассвете, вы должны выступить! С Богом, господа!

Мы вышли из шатра. Не успели сделать и пару шагов, как граф обратился к нам:

– Господа, как только вы завершите подготовку своих отрядов к походу, милости прошу в мою палатку, сразу после сигнала «отбой». У меня ради такого случая найдется кувшинчик отличного вина.

Пробираясь между палатками и повозками с разнообразным снаряжением, я почему думал сейчас не о восставшем городе, а о походе на Мантую. О юной графине. Прошло уже полтора месяца как мы с ней расстались. Я нередко вспоминал о ней, хотя ее холодность и не оставляла никаких надежд, но медальон и две страстные ночи, проведенные с ней, давали богатую пищу воображению. Вот и сейчас услышав о походе на Мантую, я вспомнил о Беатрис.

«Интересно, красавица решила свою проблему или нет? Если – да, то, значит, скоро свадьба. Блин! А если, действительно, ребенок будет от меня, как она объяснит это своему поэту? Впрочем, с ее характером это несложно. Просто поставит мужика перед фактом! Ха! Хотел бы я видеть его физиономию в этот момент! К тому же интересно, где там мессир Чезаре Апреззо? Ведь он тогда остался в окружении графини. Имеет виды на графиню? Ведь неспроста он тот спектакль у моста затеял. А затем явился вместе с вассалами графини ее спасать. Не зря все это! И как ловко, этот змей, вписался в ее окружение! Ладно. Замнем! Она там, а я здесь! К тому же завтра в поход! Значит и без того есть о чем думать!».

Порядок движения отряда мы согласовали еще вечером у графа за стаканчиком вина. Колонну возглавлял граф Анжело ди Фаретти со своими кавалеристами. За ним шел Вернер Шиффель со своими людьми, из которых полсотни были вооружены арбалетами, а остальные – длинными пиками и короткими, но чрезвычайно эффективными в ближнем бою алебардами. Следом за ними двигался длинный обоз, состоявший из запряженных быками повозок, на которые были нагружены палатки, котлы и другая солдатская амуниция. Я, вместе со своими людьми, шел в арьергарде.

К полудню четвертого дня, перед тем как должны показаться стены Кодигоро, граф остановил движение колонны. Подъехав к нему, мы получили подтверждение плана, который совместно разработали за время пути движения нашего отряда. Его суть заключалась в следующем: вывести под стены города только половину солдат, преуменьшая его силы, а второй частью отряда охватить город полукольцом, отлавливая гонцов, шпионов и перехватывая обозы с продовольствием. На должность «партизан» граф назначил английский отряд, сам же с конницей и швейцарцами двинулся к воротам города, чтобы начать осаду. Я же со своим отрядом укрылся на время в ближайшем леске. Выбрав подходящее время для временной стоянки, разослал во все стороны дозоры и отряды разведчиков с жестким приказом задерживать всех подозрительных, и в то же время избегать контактов с местным населением, после чего созвал на совещание своих офицеров. Латниками у меня командовал Черный Дик, а сто пятьдесят лучников были разбиты на три отряда по пятьдесят человек. Их командирами стали Сэм Уилкинс, Уильям Кеннет и Томас Егерь.

– Так, парни, сначала решаем вопрос с итальянским языком. Я уже задавал вам его, теперь снова повторяю. У вас было время выяснить. У кого в отрядах есть люди знающие итальянскую речь? Первым откликнулся Томас Егерь: