Рыцарь Шестопер. Новый дом - Соколовский Фёдор - Страница 12

• Предыдущая
• 12/73
• Следующая

Уже только по одному такому вопросу становилась понятна особая оригинальность некоторых идей загадочной организации. Как любая другая новая масонская ложа, религия или теократическая структура, она вводила в свои постулаты разные оригинальности, назначение которых было отвлечь, запутать и рассеять внимание рядовых членов. А затем проталкивать основные идеи по беспрекословному подчинению и поведению в наиболее важных точках психологического воздействия.

Так что Василию не составило труда ответить правильно и с должной солидностью:

– В том вся суть справедливости и заключается: соблюдение очередности и тотального равенства. Одну жизнь ты проживаешь мужчиной, вторую – женщиной. Вечный круговорот разности полов в природе – незыблемая суть мироздания.

– Ну да, Агап аналогично объясняет, – кривился баронет. – Но как представлю, что меня разные мужики потом будут охаживать, как мы вчера этих девок…

– Знание предстоящего тебе поможет выбрать свою особенную стезю в последующей жизни. Да и в этой намного мягче и уважительней тебе придется относиться к слабому полу, – многозначительно утешил Василий и попытался вернуться к более насущным вопросам: – А вот что тебя в структуре ордена не устраивает? В его иерархии?

– Да тоже порой обидно! – прорвалось возмущение у закончившего одеваться собеседника. – Почему я, баронет, должен беспрекословно подчиняться простому ремесленнику?

Высказанное недовольство тоже многое приоткрывало. Скорей всего руководящие посты в организации заняли преступные авторитеты. И не факт, что все они благородного происхождения. Кое-кто до сих пор прикрывается вывеской торговца сладостями или производителя конских уздечек. Хотя со временем и они обязательно поднимут свой социальный уровень, а собственные родословные попросту переправят или перепишут заново. Обычная практика тех сообществ, которые добиваются власти или становятся лидерами в теневых структурах государства.

– Это тоже своего рода испытание. – Отвечать следовало уверенно, без долгих раздумий. – Проверка силы твоего духа, прочности твоего характера. Ну и не забывай, многие дворяне порой вынуждены были скрываться под личиной простых обывателей, совершая тем временем великие деяния. Но если уж на то пошло, то кто тебе больше всех не понравился своей спесивостью или чрезмерным желанием покомандовать?

– Ха! Да тот же Назар Корецкий! – фыркнул с презрением младший Гармаш. – Еще вчера был подмастерьем у плотника, получал подзатыльники и делал всю грязную работу. А тут в одночасье стал правой рукой наместника, да и в магистрате столицы вдруг стал важным чиновником. И на последней встрече осмелился через губу со мной разговаривать. Ну не тварь последняя, а?

Высказываться следовало осторожно, потому что о каком-то Корецком Василий вообще понятия не имел. Он даже о магистрате столицы имел самые общие сведения, почерпнутые из рассказов своих оруженосцев. Выручили философия и софистика:

– Всякая власть дается человеку как высшее испытание на его человечность. Власть – тяжкое бремя, под грузом которого ломаются порой самые стойкие и наиболее достойные. Но именно на их примере мы и должны познавать продажность, изменчивость человеческих характеров, выявлять их двуличность и истинную сущность. А уже потом карать их по законам высшей справедливости. Иначе говоря, воспитательный процесс внутри любой организации максимально действенный на примере жестокого наказания провинившихся соратников. Понятно?

Произнося последние предложения, Грин Шестопер спинным мозгом ощутил, что дверь одной из спален открыта и в ней кто-то замер. Да и густой бас товарища по побегу, прозвучавший в трапезной, это подтвердил:

– О чем это или ком вы тут философские дискуссии ведете? И кого карать собрались?

– Никого мы не караем, – ухмыльнулся баронет. – Просто уважаемый рыцарь разъясняет мне некоторые постулаты несносного поведения выскочки Корецкого.

– Ну с тобой понятно… – Запахивая халат на груди, Агап направился к пока еще пустому столу, уселся за него и с прищуром уставился на рыцаря. – А вот тебе, Грин, чем Назар не угодил?

Причем в его тоне слышалось ехидство. Видимо, догадался, что гость пытается что-то выпытать у простодушного баронета. Но Василий быстро нашелся:

– Да хотя бы тем, что он неуважительно относится к моему другу Брониславу.

– Ба?! Да так быстро за один вечер сдружились? – поразился притворно Куча.

Грин кивнул, а Бронислав самодовольно загоготал и подтвердил:

– А то! Из одного кубка пили, одну грудь сосали! Можно сказать, что почти молочные братья! Ха-ха-ха! – Но, отсмеявшись, поинтересовался: – А куда это батя пропал и остальные наши красавицы?

Потому что на стол поспешно стали накрывать лишь три женщины из вчерашнего внушительного контингента местных пациенток. Гирчин на вопрос ответил после некоторого раздумья, словно силился припомнить, что к чему:

– Так они ни свет ни заря на рынок в столицу подались. Обновки прикупить да более знатное угощение с выпивкой для нашего пира в честь освобождения. А то вчера и поесть толком нечего было… Ну и красавицы наши в обносках, словно нищенки, ходят. И без украшений… А ведь им скоро мужей подыскивать придется и затмить всех своим великолепием на праздничных приемах.

– Что, всем и сразу? – не поверил баронет, уже совсем иначе всматриваясь в фигуры накрывающих на стол женщин.

– Ну-у-у… может, и не сразу… – Хозяин хутора масленым взглядом проводил одну из женщин. Дождался, пока в трапезной остались одни мужчины, и понизил голос: – Но уж всем – это точно. Поэтому тебе с твоим батей придется срочно новый набор пациенток вести. В том числе и по соседним баронствам проехаться.

– Да это мы завсегда, – заулыбался Бронислав. – Это мы с радостью!

А вот у Василия Райкалина появилось нехорошее предчувствие. Все-таки накануне, уже после глубокого «знакомства» с красавицами, он не удержался от интимной близости. Причем несколько раз не удержался. И естественно, что никаких методов предохранения не использовал. Слишком уж у него в голове крепко засела мысль, что знахарь Гирчин производит на свет в своем хуторе-санатории только своих наследников. Но что, если это не так? Что, если он и Шестопера пожелает осчастливить нежданными «ягодками» жизни? А впоследствии станет шантажировать родной кровью? Или попытается еще какую гадость устроить?

Ну и сам факт продолжения банкета рыцарю весьма не нравился. Ему следовало как можно быстрее связаться с Гонтой, с баннеретом Айзеком Молнаром, да и в русскую миссию передать весточку для Зареславы.

Все это вместе и усилило тревогу, недовольство собой и своими действиями. Но просто так встать, попрощаться и уйти не получилось бы при всем огромном желании. Мало того что первый же патруль наверняка опознает и выловит, так еще и хозяина обижать даже неосторожным словом не хотелось. Следовало вырываться отсюда деликатно, расшаркиваясь и выказывая максимальное уважение. Или сослаться на крайнюю срочность.

Что Василий и выбрал, как меньшее из зол.

– Хорошо тут у вас! Век бы жил да радовался. Только вот возлюбленная меня ждет, слезами обливается, да и у меня сердце по ней болит. Опять-таки со своими соратниками-друзьями встретиться срочно следует. Так что вы тут…

Но Агап его перебил:

– Грин! Дружище! Не спеши с составлением планов! Остынь, расслабься. Позавтракаем вначале, как нормальные люди, и только потом о деле говорить будем. К тому времени и барон вернется, новости последние привезет. Тогда и станем решать, что делать и куда торопиться. Или ты желаешь проигнорировать нашу славную компанию? И такой черной неблагодарностью отплатить за предобрейшее?..

– Ну что ты, что ты! – поднял раскрытые ладони Шестопер. – Как можно не уважить своего спасителя… и своего нового друга Бронислава!

– Вот это верно! Раз уважаешь, значит, пей и возрадуйся! – Знахарь наполнил кубки медовухой и заставил выпить за крепкую и нерушимую дружбу.

Не хотелось… а пришлось. Зато после хмельного, бражного напитка вдруг проснулся аппетит, и Василий, по примеру остальных «молочных братьев», набросился на закуски. Но тут тоже существовало некое правило, гласившее: между первой и второй перерывчик небольшой. Пришлось пить второй кубок. Третьему предшествовало возмущенное восклицание баронета:

• Предыдущая
• 12/73
• Следующая