Рыцарь Шестопер. Новый дом - Соколовский Фёдор - Страница 15
- Предыдущая
- 15/73
- Следующая
Грину не пришлось даже разыгрывать растерянность и восторженное неверие:
– Не ожидал такого… Честное слово, не ожидал! В мои-то годы?.. – Вовремя вспомнил, что в этом мире ему как бы не больше двадцати, и продолжил бормотать, словно в оторопи: – Заслуг никаких, подвигов нет, да и знаний… хватит ли?
– Мне со стороны видней! – с довольной ухмылкой заявил Агап. – Тот же человечек из Вищина рассказал о твоих немалых рыцарских умениях и о боевой сноровке. И то, что князем ты был особо отмечен за геройские действия во время задержания римских шпионов. Так что не скромничай… И не набивай себе цену. Просто соглашайся…
– Как-то все так неожиданно…
– Странно видеть твою нерешительность, – удивился власнеч, вставая из-за стола и отправляясь в сени облегчиться. – Но тебя никто не неволит и не торопит. Пока трапезу продолжаем, думай, взвешивай, спрашивай, если что…
Он вышел из трапезной, но явно не на улицу подался, а в отведенный для малой нужды уголок с ведром. Потому что вновь грозовой ливень зашумел по крыше. Да и молнии несколько раз блеснули, судя по грохоту грома, совсем рядом с хутором.
Вроде бы ерунда, ну гремит, ну льет. Но вот две женщины, стоящие у окна и наблюдающие за разошедшейся стихией, от молний и грома нервно вздрагивали и шептались:
– Во как Перун землю пропекает!
– Ага! Могут и деревья загореться…
– Это ж надо так хляби небесные разверзлись, четвертые сутки льет.
– Напасть, не иначе! Сердится Перун, давно такого не было…
Василий продолжал ловить каждое слово, чисто автоматически. Поэтому не сразу до него дошло самое важное в услышанном. А когда все-таки дошло, мурашки побежали по спине, а лоб непроизвольно покрылся испариной.
«Комиссару дивизию в тыл! Четвертые сутки?! Ну да, она именно так и сказала. Но тогда получается, что я в последний раз спал как легендарный Илья Муромец? И никто об этом ни полслова?.. А по водолазу им в каждое ухо! Что это тут творится-то?! И что со мной было?.. Не по той ли причине спина так затекла, что я спал, как медведь зимой?.. И лужи теперь понятно отчего были такие огромные: после продолжительных ливней наверняка в низинах и на лугах можно плавать на лодке».
Ну и в свете нового знания следовало срочно пересмотреть сложившиеся с хозяином хутора отношения. А также прогнать через аналитический фильтр все ранее сказанное Агапом. Только после этого решать, как себя вести и что предпринимать в первую очередь. Пока, с лету, виделось только два варианта. Либо дождаться удобного момента и бежать отсюда, либо вести себя по-прежнему, тянуть с ответом и выяснять постепенно, что тут такого странного или кошмарного замышляется.
Да и власнеч вернулся за стол, с шутками и прибаутками наливая вновь по кубкам медовуху и выпытывая у рыцаря:
– Чего посмурнел? Что опять с тобой не так? Пей!.. Да рассказывай!
Пришлось выпить очередную порцию хмельного угощения и городить единственно приемлемый вариант:
– Зазноба меня ждет, обещался я к ней вскоре приехать… Так что вначале бы ее увидеть, а уж потом решать…
– Постой-постой, о какой зазнобе идет речь? – Агап вдруг проявил и в данном вопросе завидную информированность: – О той самой ведьме из русской миссии, с которой ты еще в Вищине начал весьма рискованные заигрывания?
– Нет, та ведьма мне лишь письмо помогала писать да рассказывала, как там у них в Великой Скифии живется. А мою суженую тоже Зареславой зовут, но живет она в одном из русских княжеств.
– Когда ты только успел? – вырвалось недовольно-удивленное из уст Гирчина.
Вроде и простенький вопрос, но Василий Райкалин внутренне напрягся еще больше, стал быстро трезветь, хотя ничем это не выдал. Наоборот, изобразил этакого блаженного недоумка, коими становятся все влюбленные мужчины.
– Чего тут успевать? Сердцу не прикажешь! Еще вчера любишь всех, а сегодня – только одну, единственную и самую желанную.
– Неужто настолько пригожа, что лучше наших девиц? – Знахарь подмигнул и мотнул головой в сторону своих пациенток. – А если эти не приглянулись, так мы тебе еще краше найдем, а?
Но на дальнейшие его уговоры рыцарь лишь упорно мотал головой и отказывался рассказывать о своей возлюбленной. И все пытался мысленно сложить в единое целое такие разные понятия, как трое суток странного сна, знания о ведьме, конкретные колдовские умения сидящего перед ним власнеча и своя личная безопасность.
Припомнились объяснения волхва Гонты о том, что в ауре повторно переродившегося человека видны особые мерцания и концентрические круги. Именно по ним опытный, грамотный маг может определить истинную сущность человека. Круги эти видны недолго, неделю, максимум две, потом рассеиваются, но не мог ли Гирчин, в бытность уголовником Кучей, нечто этакое рассмотреть в сущности рыцаря? Если у него достаточно для этого сил и умений, вполне возможна его крайняя заинтересованность в таком человеке.
Тот же Гонта поверил вроде, что Василий попал в тело Шестопера из прошлого трехсотлетней давности. Вроде ничего ценного предок в таком случае не может предоставить по своим знаниям, и то старец ухватился за перерожденного, стараясь не упускать его из поля зрения.
А если другой «великий» власнеч заподозрит, что в тело рыцаря вселился человек из будущего? Причем очень далеко отстоящего будущего? Тогда сразу становятся понятны щедрые и грандиозные предложения. Что ни вложи в такого человека, все окупится. Да и вообще, под одного такого уникума можно новый, какой угодно по направлению орден основать.
Или… Или попытаться заставить работать на себя силой. Может, уже пытался?
Именно это, а точнее, трехсуточный сон перечеркивал всю искренность и дружелюбие Агапа, нивелировал доверительность возможного сотрудничества. Не будь этого, скорее всего Василий согласился бы и принял такую феноменальную должность, как магистр новых вооружений в ордене Справедливости. Да и не факт, что от такой должности он в своем сознании уже отказался окончательно. Вполне возможно, что хозяин хутора в будущем сумеет доказать оправданность всех своих нынешних действий.
А сейчас обострять отношения, требуя полной откровенности, не стоило. Интуиция подсказывала, что вопрос «Почему я спал трое суток?» неуместен в данной ситуации. После него власнечу придется либо во всем сознаться, либо начинать открытую конфронтацию со слишком умным перерожденцем. Идти на такое глупо, если не самоубийственно. Был бы еще рядом такой козырь, как домовой-смерчень, можно было бы побарахтаться, а так…
Воспоминания о Боджи Секаторе вновь разбередили душу: «Ну и где теперь друга и главного консультанта по этому миру искать, если он сам меня не нашел до сих пор? А после таких вселенских потопов Боджи вообще могло унести в открытый океан… Или не унесло? Вроде он должен выбраться на сушу. Вопрос только в том, как далеко от этих мест…»
Наверное, в задумчивости Василий перестал следить за своей мимикой, потому что Гирчин обеспокоился:
– А сейчас какая тебя кручина снедает?
– О друге верном вспомнил… И понятия не имею, как его теперь отыскать…
Что за друг такой, хозяин хутора спросить не успел. Снаружи послышался конский топот, потом грохот сапог в сенях, и в трапезную ввалился баронет Гармаш. Выглядел Бронислав жутко, словно его специально искупали в нескольких грязевых потоках разной консистенции. То есть видно было, что мчался он сюда коня не щадя и дороги не выбирая. Да и первые слова сразу обрисовали нависшую над расслабившимися сотрапезниками угрозу:
– Предательство! Стало известно, что вы оба здесь! Сюда мчится отряд королевских латников! С ними соревнуются несколько групп вольных охотников за головами. Отец с ними, пытается незаметно попридержать. Я их всех опередил не более чем на полчаса! Срочно уходите!
Помня про объявленную награду именно за головы беглецов, мешкать и что-то переспрашивать было делом неразумным. И уже через пять минут, прикрытые плащами от вновь хлынувшего с небес ливня, Агап, Бронислав и Василий уходили по бездорожью в лесную чащобу. Лошадей вели в поводу, а копыта животных были толсто обмотаны тряпками, чтобы не оставалось в грунте глубоких следов.
- Предыдущая
- 15/73
- Следующая
