Рыцарь Шестопер - Соколовский Фёдор - Страница 62

• Предыдущая
• 62/72
• Следующая

— Ты чего расшумелся?!

— Эй, вы чего? — Рыцарь вполне благоразумно остановился и стал пятиться, уже двумя руками хватаясь за рукоять своего большого меча.

— Чего-чего! Совесть надо иметь! — Здоровяк застыл на месте, жестом останавливая и своих подельников. — Люди спят, а ты расшумелся. Что так поздно?

— Проспал…

— Деньги принес?

— Конечно! А где купец? Почему я его не вижу?

— Да здесь я, здесь! — донеслось от передней повозки. — Желудок у меня не в порядке, вот и дремлю… Но ты деньги моему помощнику отдавай.

— Э нет! — повысил голос рыцарь в справедливом возмущении. — Вы мне расписку обещали дать! И печать свою приложить!

— Да не кричи ты так! Иди сюда, сейчас все дам… На какую сумму писать?..

Но Шестопер словно заподозрил что-то и не спешил сдвигаться с места.

— Чего это я к вам должен идти? Идите вы ко мне, сюда, на открытое пространство.

Такая несговорчивость, видимо, надоела здоровяку, и он вскинул руки вверх, в явно условном жесте. Наверное, подавал сигнал лучникам. Василий тоже перестраховался, резко сместившись в сторону один раз и другой. Вдруг кого из лучников до сих пор не сняли? Все вроде обошлось, но противникам странные прыжки рыцаря не понравились, и командующий ими верзила приказал:

— Убейте его! — И первым устремился в атаку, на ходу вынимая из ножен меч.

Вот тут и пригодился Райкалину трофейный меч. Вот тут он впервые и смог оценить свою сноровку в новом теле, умение владеть таким непростым оружием и суммарную силу своих наработок с подсознательной моторикой прежнего хозяина. Вроде получилось на твердое «хорошо». А по итоговым результатам и на «отлично» тянуло.

Первому нападающему Грин отсек правую руку, располовинив тем же ударом и выставленный для защиты меч. Второму разрубил подставленный щит вместе с левым плечом. От третьего врага увернулся, уже вдогонку перерубив ему кончиком своего меча ноги чуть выше колен. Четвертый угрожал реальнее всех, уже нанося удар сверху наискосок. Щита не было, в сознании только и мелькнуло молнией воспоминание об особой прочности наручей. Вот левой рукой и отбил тяжелый удар. Рука чуть в локте не сломалась, плечо заныло от боли, но сами наручи выдержали. Мало того, появившаяся при ударе вспышка ненадолго ослепила противника. Хотя от него тут же последовал второй удар, после которого можно было и без головы остаться, но делал он его скорей благодаря своему опыту, чем видя, куда рубит.

От горизонтального удара еле удалось уйти в падении, затем перекатом в сторону. Тем и спасся. Корчащиеся тела подельников помешали врагу нанести третий удар, он замешкался, и Шестопер успел на мгновение раньше. Кончик длинного трофейного меча в руках рыцаря увеличил рот нападающего бандита от уха до уха.

А там и здоровяк, напарник дона Педро, наконец-то добрался до Шестопера. Он оказался великолепным мечником, несмотря на свои габариты. Против него не удалось бы и десяти секунд продержаться. Отступающему с перенапряжением всех сил рыцарю повезло, что к тому моменту штурмовая группа не только блокировала всех остальных злоумышленников, но и городская улица оказалась ярко освещена многочисленными факелами. Двое лучников из тех, которые заняли позиции на крышах окружающих домов, не сплоховали. Стрелы пронзили здоровяку обе ноги, и он не смог даже устоять на них. Рухнул с рычанием на землю, выронив меч, но уже в следующие секунды попытался себя заколоть длинным кинжалом.

Грин вовремя подсуетился, ударом мечом плашмя по голове вырубая врага. От такого удара чаще погибают, чем теряют сознание. Но тип пришел в чувство, когда уже был крепко скован и обезоружен, сразу задергался, бешено вращая глазами, и заорал в пространство перед собой:

— Ты! Тварь! Тебя все равно убьют! За нас отомстят! А тебе — особенно!

Нетрудно было догадаться, к кому он обращался. Но Айзек Молнар решил, что угроза адресована ему, и саркастически хмыкнул:

— Сам ты тварь! А ко мне мстители в колонну по одному давно строятся, но подходят в основном задом! Ха-ха-ха!..

Никто из товарищей по оружию его смеха не поддержал, все еще находились в горячке боя, метались, носили, грузили, вскрывали. Тот же великий волхв, появившийся возле повозок, оглядел тяжелораненых пленных и сразу переключился на оказание помощи тем, кого еще можно было спасти. С ним была команда помощников, среди которых Шестопер с удивлением увидел недавно избитого им знахаря. Передвигался тот легко и проворно, видимо, сумел вылечиться, пока сидел в холодной.

А там и князю его окружение позволило появиться на сцене. Он прошел вдоль всего каравана, выслушал краткие доклады и предварительные выводы воевод с баннеретами, заглянул в повозки, полюбовался на закованных пленных, которых уже начали увозить в подземелья цитадели для дознаний. Остановился рядом с Шестопером, которого временно выставили в наружное оцепление, и затеял с ним негромкий разговор:

— Тебе повезло, все сказанное тобой оказалось правдой!

В докладах действительно прозвучало, что некоторые вещи и броня принадлежали членам двух пропавших миссий.

— Да и сражался ты на удивление лихо, пока помощь подоспела, четверых уложил. Герой! Еще не знаю, чем награждать тебя буду я, но в лице моей бабки, княгини Рагнары, ты явно получил своего истинного покровителя. А если удастся еще и предателей в нашем окружении выявить… О-о-о!.. Тогда скорей всего быть тебе официально баннеретом.

— Спасибо, светлейший князь! — Но следовало себя не только благодарным показать, а и лояльность иного толка продемонстрировать. Пусть это и прозвучит излишне пафосно: — Но мы не только за титулы и награды всякую мерзость изводим. Хочется мира и всеобщего благоденствия.

Видимо, тот подобный ответ истолковал не совсем правильно:

— Оно конечно, если деньги не нужны…

— Деньги лишними не бывают, — заметил рыцарь. — А вот дружба или приятельское расположение в любом случае ценится гораздо больше. Даже пословицу недавно хорошую придумал: не имей сто рублей, а имей сто друзей!

Рубли в королевстве имелись, их чеканили в Новгороде, и в последние годы они весьма солидно участвовали в общем денежном обороте. Так что, употребляя это слово, Райкалин не боялся показаться странным. А вот пословица в этом мире явно прозвучала впервые. И весьма понравилась молодому правителю:

— Слышали, какую Шестопер пословицу придумал? — повысил он голос, обращаясь к своему окружению. И, повторив ее во всеуслышание, резюмировал: — Теперь этому рыцарю не будем жалованье платить, а будем с ним дружить! Нас как раз где-то сотня и наберется.

Несколько человек вежливо рассмеялись, скорей всего неверно истолковывая слова пресветлого. И только маршал понял задумку и с ходу подыграл, обращаясь к стоящим рядом:

— Здорово! Я согласен! И сразу разделим обязанности. Вот у вас, — он обвел рукой нескольких человек, — Грин будет по очереди питаться. У вас — ночевать. Вы будете содержать у себя в конюшнях его лошадей и покупать для них корма. Остальные, кто еще не ведает о новом счастье, станет заказывать для рыцаря новое оружие и одежды…

— Ага! — не выдержал кто-то. — Чем тогда вы с князем будете свою дружбу доказывать?

— Князю проще, он умные советы будет давать да каторжников для разных тяжелых работ, — серьезно рассуждал маршал, подкручивая свои лихие усы. — А вот на мои плечи самая тяжелая обязанность ляжет: обучать Шестопера премудростям соблазнения девиц знатных да пригожих. То есть буду вместе с ним ходить на…

Последние его слова потонули в громовом хохоте окружающих. И князь смеялся вместе со всеми. Если кто в соседних кварталах ранее не проснулся от шума скоротечной схватки, то теперь точно перешел в режим обеспокоенного бодрствования. Грин тоже посмеялся вместе со всеми, довольный, что его авторство новой пословицы на какое-то время станет неоспоримым.

Можно сказать, что громкий раскат смеха послужил финальным аккордом всего утреннего захвата. Да и чего не радоваться, если почти бескровно сделана такая важная зачистка главного княжеского града? Теперь только и оставалось, что допросить пленных да распутать ниточки угнездившегося в цитадели предательства.

• Предыдущая
• 62/72
• Следующая