Тик-Ток из Страны Оз - Баум Лаймен Фрэнк - Страница 30

• Предыдущая
• 30/34
• Следующая

— У тебя еще остались драгоценности? — спросила Бетси.

Руггедо заглянул в немногие уцелевшие карманы.

— Несколько штук есть, — ответил он. — На мои нужды мне хватит, а богачом я больше быть не хочу. Будьте так добры, кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, встать. Я покину эти места и уйду от вас. Я ведь знаю, вы меня презираете, вам нужны мои владения, а не я.

Косматый с Калико помогли прежнему Королю подняться на ноги, и тут он впервые заметил брата Косматого, на которого вначале не обратил внимания.

Странный вид Уродца поразил Руггедо. От неожиданности он вскрикнул и задрожал, как будто столкнулся с привидением.

— К-кто это? — заикаясь, проговорил он.

— Я — тот несчастный пленник, которого вы своими злыми чарами превратили из красивого юноши в уродца, — с горькой укоризной отвечал брат Косматого.

— Да, Руггедо, ты совершил гадкий поступок, — вмешалась Бетси, — тебе должно быть стыдно.

— Мне очень стыдно, — признался Руггедо. От грозного и жестокого Металлического Монарха не осталось и следа. Перед путешественниками стоял жалкий, безропотный старик.

— Раз так, — заявила девочка, — поколдуй еще разок и верни этому бедняге его истинный облик.

— Я бы и рад, — отвечал бывший Король, — но ты же помнишь, Титити-Хучу лишил меня могущества. К тому же я никогда и не задумывался о том, как расколдовать брата Косматого. Я же хотел, чтобы он навсегда остался безобразным.

— На всякие чары найдется противоядие, — заявила прелестная Многоцветка, — если ты знал, как заколдовать человека, чтобы сделать его безобразным, ты должен знать, как снять с него заклятие.

Руггедо покачал головой.

— Если я даже раньше и знал, я — я забыл, — сокрушенно пробормотал он.

— Так постарайся вспомнить! — взволнованно воскликнул Косматый. — Прошу тебя, пожалуйста, постарайся!

Руггедо запустил обе руки в волосы, издал тяжкий вздох, потом стал бить себя в грудь, теребить за ухо и наконец с глупым видом уставился на столпившихся вокруг него путешественников.

— Я смутно припоминаю, что есть одна штука, которая может разрушить чары, — сказал он, — но от всех этих несчастий у меня в голове ужасная путаница, и я никак не могу сообразить, что именно надо сделать.

— Послушай, Руггедо, — резко заговорила Бетси, — до сих пор мы обращались с тобой по-хорошему, но не вздумай морочить нам голову, мы этого не потерпим. Если ты себе не враг, давай-ка вспомни, что это было за колдовство!

— Но зачем? — Руггедо с недоумением посмотрел на девочку.

— Потому что это очень важно для брата Косматого. Он стыдится своей внешности, и ты этому виной. За свою жизнь ты сделал очень много зла, Руггедо. Один раз можешь совершить доброе дело — не развалишься.

Руггедо смотрел на Бетси, часто моргая. Потом еще раз вздохнул и стал сосредоточенно думать.

— Я смутно припоминаю, — проговорил он, — что будто бы того, кто колдовскими чарами превращен в уродца, может спасти какой-то поцелуй.

— Какой поцелуй?

— Какой! Мне кажется — кажется — поцелуй земной девочки или — или нет — поцелуй земной девочки, которая прежде была феей. Или нет — поцелуй девочки, которая действительно является феей. Не могу вспомнить в точности. Но какое это имеет значение, все равно ни земная девочка, ни Фея никогда не согласятся поцеловать такого уродца, такого страшного, ужасного, безобразного уродца, как брат Косматого.

— Я вовсе в этом не уверена, — храбро заявила благородная Бетси. — Я — земная девочка, и если мой поцелуй способен разрушить эти злые чары, я — я готова!

— Нет-нет, ты не сможешь этого сделать, — возразил Уродец. — Мне придется снять маску, и когда ты увидишь мое лицо, никакая сила не заставит тебя меня поцеловать, несмотря на все твое благородство.

— Если все дело в этом, — сказала девочка, — мне вовсе не обязательно видеть твое лицо. Мы сделаем вот как: ты будешь стоять в темном коридоре, а всех Гномов с факелами мы попросим уйти. Потом ты снимешь с лица платок, и я — я тебя поцелую.

— Какая ты добрая, Бетси! — с благодарностью воскликнул Косматый.

— Ну не умру же я от этого, — отвечала девочка, — а если я могу принести пользу тебе и твоему брату, почему бы не попробовать.

Калико приказал факельщикам удалиться, и они скрылись в толще горы. Королева Анна со своей армией тоже ушли. Остальным не терпелось узнать, чем закончится эксперимент Бетси, и они остались стоять, столпившись у входа в туннель. Большая плита задвинулась, плотно закрыв проем в горе, и Бетси с Уродцем остались в полной темноте.

— Ну, Уродец, — весело окликнула его Бетси, — ты снял платок с лица?

— Да, — ответил тот.

— Где же ты? — спросила она, протянув вперед руки.

— Я здесь, — послышался голос. — Тебе придется нагнуться.

Уродец нашел в темноте руки Бетси и сжал их в своих, а сам нагнулся, так чтобы его лицо оказалось вровень с лицом девочки. В тишине все явственно услыхали звук поцелуя, и тотчас раздался голос Бетси.

— Вот и все. И ничего со мной не случилось!

— Ну как, братец, чары рассеялись? — спросил Косматый.

— Не знаю, — донеслось в ответ. — Может — да, а может — и нет. Я не могу понять.

— У кого-нибудь есть спички? — спросила Бетси.

— У меня есть несколько штук, — ответил Косматый.

— Пусть Руггедо зажжет спичку и взглянет в лицо твоему брату, а мы пока все отвернемся. Руггедо сам сделал его безобразным, так что, надеюсь, с ним ничего не стрясется, если он на него посмотрит, даже если чары и не рассеялись.

Руггедо согласился, взял спичку и зажег ее. Одного взгляда оказалось достаточно. Руггедо задул свечу.

— Такой же безобразный! — сказал он, содрогнувшись. — Значит, поцелуй земной девочки тут не подходит.

— Давайте, я попробую, — раздался нежный голосок Принцессы Роз. — Я — земная девочка, которая прежде была феей. Может быть, мой поцелуй снимет заклятье.

Книггзу это не очень понравилось, но благородство помешало ему воспротивиться. Продвигаясь на ощупь, Принцесса Роз приблизилась к брату Косматого и поцеловала его.

Опять Руггедо зажег спичку, и все остальные отвернулись.

— Нет, — сказал бывший король, — этот поцелуй тоже не подействовал. Как видно, тут нужен поцелуй настоящей феи, если, конечно, память не подвела меня окончательно.

— Цветик, — умоляюще сказала Бетси, — может быть, ты попытаешься?

— Конечно, — отозвалась Многоцветка с веселым смехом. — В жизни не целовала земного мужчину, а ведь я прожила целые тысячи лет. Я непременно это сделаю, чтобы доставить удовольствие нашему Косматому, потому что его бескорыстная любовь к брату заслуживает вознаграждения.

Даже не окончив свою речь, Многоцветка стремительно пробежала несколько шагов, отделявших ее от Уродца, и слегка коснулась губами его щеки.

— О, спасибо! Спасибо! — пылко воскликнул он. — На этот раз я изменился, я знаю. Я чувствую! Я стал другим. Косматый, дорогой мой Косматый, я снова стал самим собой!

Книггз, стоявший возле выхода из туннеля, коснулся тайной пружины, каменная плита сдвинулась с места — и вот уже проем открылся целиком, и внутрь хлынул поток света.

Все стояли неподвижно, не сводя глаз с брата Косматого. Платок в горошек больше не прикрывал его лицо, и он радостно улыбался навстречу друзьям.

— Ну что ж, милый братец, — промолвил Косматый, прервав долгое молчание, и глубоко, с облегчением вздохнул, — теперь ты больше не Уродец, но если хочешь всю правду, никакой особенной красоты я в тебе не вижу, лицо как лицо.

— А по-моему, он вполне хорош собой, — сказала Бетси, придирчиво разглядывая брата Косматого.

— По сравнению с тем, как он выглядел раньше, он писаный красавец, — заметил Калико. — Вам этого не понять, вы не видели его в безобразном обличье. А я имел несчастье видеть Уродца множество раз, и позвольте вас заверить, что сейчас он самый настоящий красавец.

— Так и быть, Калико, — деловито проговорила Бетси, — придется поверить тебе на слово. А теперь давайте наконец выберемся из этого туннеля и вернемся в большой мир.

• Предыдущая
• 30/34
• Следующая