Шерлок Холмс и Священный Меч - Томас Фрэнк - Страница 13

• Предыдущая
• 13/53
• Следующая

– Что в этом необычного?

– Вроде бы ничего, но есть некая особенность в устройстве всей усадьбы. Дитс и сам сказал, что она напоминает крепость. К тому же дом окружен со всех сторон огороженными выгонами, где разгуливают горячие жеребцы и норовистые одногодки. Любой бы призадумался над тем, как подкрасться к дому, поскольку эти животные весьма опасны. Призовые скакуны, пасущиеся на свободе, склонны к непредсказуемым проказам. Капитан Сполдинг хранил что-то необычайно ценное и важное, и со смертью отца сын принял эту эстафету.

Слова Холмса дали мне богатую пищу для размышлений. Между тем сам он прилежно анализировал свою теорию, поворачивая ее, словно шлифованный камень, разными гранями.

Наш дальнейший путь проходил в полном молчании.

Я хорошо знал, какие перипетии нам еще предстоят. Единственный в мире сыщик-консультант занимался одновременно расследованием двух дел, в чем, впрочем, не было ничего необычного, ибо случалось, что Холмс одновременно занимался расследованием и целой дюжины преступлений. «Мобилизация всех резервов», как он любил выражаться, означала только, что одно или два из этих дел он считал первостепенными: я видел, какую пачку телеграмм позапрошлым вечером разослал Билли. Пора было собирать плоды.

Сразу же по возвращении в свои апартаменты Холмс принялся за чтение корреспонденции, полученной за время его отсутствия. В былые времена, оказавшись не у дел, я испытывал досаду, но уже давно поняв, что Холмс действует в соответствии со своей обычной процедурой, мирился. Телеграммы были разосланы, пользуясь выражением Майкрофта, «армии оборванцев». С некоторыми из них, такими, как осведомитель Порлок, связанными прежде с недоброй памяти Мориарти, Холмс встречался отдельно. Я никогда не видел того человека и не знал его настоящего имени. Холмс пользовался его услугами наряду с услугами тех, которых я знал, а некоторых очень даже неплохо. Пестрая толпа его помощников с необычным происхождением и редкими, весьма специфическими талантами подразделялась на две группы. Об одной из них, если так можно выразиться, внешней, Холмс упоминал редко. Иногда, в особо экстренных случаях, на Бейкер-стрит тайно являлись незнакомые мне посетители обоих полов. Поелику возможно, я старался не запоминать их лица и побыстрее стирать их из памяти, чтобы случайной обмолвкой не натворить каких-либо бед.

Имена членов группы внутренней были знакомы Билли, миссис Хадсон и мне. Они довольно часто появлялись в наших апартаментах и в большинстве случаев я присутствовал во время их беседы с великим сыщиком.

С членами внешней группы мой друг встречался, по всей вероятности, искусно переодевшись. Надо полагать, он постарается пустить своих ищеек по следу Чу Санфу. Думая о преступном Китайце, я потратил часть вечера на то, чтобы как следует смазать свой верный «веблей» и проверить, полностью ли он заряжен. Холмс, казалось, пренебрегал личной безопасностью, и я старался компенсировать это пренебрежение особенно тщательной подготовкой.

Вечером я поужинал в одиночестве. Миссис Хадсон выражала открытое беспокойство по поводу нерегулярности питания своего знаменитого квартиросъемщика. Подобное отношение к собственному здоровью, среди многих других забот, весьма огорчало миссис Хадсон, которая, однако, проявляла чрезвычайное терпение. Когда Холмс вот так исчезал, никто не знал, в какое время он появится снова, а когда он все же появлялся, никто не знал, съест ли он маленький кусочек сыра или большой кусок говядины. Порой, находясь дома и обдумывая какое-либо трудное дело, он подолгу сидел за обеденным столом, даже не притрагиваясь к еде: тут уж не помогали никакие уговоры нашей хозяйки. А миссис Хадсон имела все основания гордиться своим умением обращаться с плитой и кастрюлями. Еще в те давние дни, когда я только оправлялся от полученных на войне ран, а затем выздоравливал, аппетит у меня был превосходный и я, соответственно, воздавал должное приготовляемому ею.

После ужина я посвятил всего себя предстоящим в Саутгейте скачкам. Книготорговец, который присылал нам различные издания, на сей раз включил в их число журнальчик со списком скакунов, заявленных в качестве участников этих состязаний. Я остановил свой выбор на Вихре, одном из отпрысков Нурании. В этот момент на лестнице послышались шаги.

Не успел я встать, как в двери показался Холмс, а за ним Тощий Гиллиган с саквояжем в руке. Прежний взломщик был одним из наиболее частых посетителей, принадлежавших к внешней группе. Его замочная мастерская, созданная при финансовой поддержке Шерлока Холмса, процветала, ибо там работали самые искусные мастера и подмастерья, выпускники некой школы, которая именуется Дартмурской тюрьмой. Установить замок на переднюю дверь или новый ключ в выдвижной ящик с бумагами было парой пустяков для тех, кто при тусклом свете фонаря умудрялся открывать сложнейшие сейфы фирмы «Миллс-Строфнер». В определенных кругах ходили слухи, что Холмс является тайным партнером в деле Гиллигана, а это, несомненно, служило препятствием для возвращения работников на тернистый путь преступления.

Холмс приветствовал меня быстрым кивком и, подойдя к бюро, открыл ящик, где у него хранились наличные. Гиллиган в лихо заломленной кепке, с сигаретой за ухом, дружески мне подмигнул. Сие, видимо, должно было означать: «Мы опять принялись за дело».

– В деревне есть гостиница, Тощий, – обратился к нему Холмс, – и я уверен, ты сумеешь придумать правдоподобную легенду.

– В два счета, – ответил необыкновенно худой посетитель.

Холмс вложил в конверт деньги и вручил их Гиллигану.

– Твою телеграмму получу я или Ватсон. В случае нашего отсутствия Билли найдет нас. По-моему, мы уже обо всем договорились. А как насчет Стайлса?

«Ого, – подумал я, – тут участвует и Скользкий Стайлс, эта человеческая тень».

– Он уже ждет меня на вокзале. Вы и опомниться не успеете, как получите мою телеграмму.

Попрощавшись со мной взмахом руки, взломщик ушел, как всегда, совершенно бесшумно. Я даже не услышал, как открылась и закрылась за ним парадная дверь. Тощий появлялся будто из ниоткуда по первому зову Холмса, как некий джинн из кувшина, а затем также бесследно исчезал. Раньше мне казалось, что по ночам он приходит и уходит по крыше: Тощий вообще-то очень любил ходить по крышам. Недавно, однако, меня осенило, что он знает о тайном ходе к нам – через соседний дом, но высказывать догадки вслух я не стал. В случае необходимости Холмс сказал бы мне об этом. Излюбленной фразой моего друга была следующая: «Я говорю так много или так мало, как хочу». Иногда он смягчал эти чуточку высокомерные слова дополнением: «В этом и состоит преимущество моего неофициального положения». С годами я понял, что эти довольно вольные для толкования слова означают, что он хочет сохранить за собой полную свободу действий. Бывали случаи, когда он подменял собой прокурора, судью и жюри присяжных, но никакого вреда из этого не проистекало.

Пока я размышлял, Холмс раскурил свою трубку и теперь счел нужным нарушить молчание:

– Кто-нибудь приходил, Ватсон?

– Никто. И никаких телеграмм или писем.

– Не имеет значения.

Сопровождаемый облаком дыма, Холмс сосредоточенно принялся расхаживать по гостиной. Этот высокий, поразительно сильный человек был лучшим боксером-любителем, которого мне когда-либо доводилось видеть. Его движения отличались изяществом, шаги – невероятной легкостью. В противном случае, боюсь, он протоптал бы дорожки в наших коврах, ибо очень любил размышлять на ногах. Я полагал что его разум, с его необыкновенной способностью концентрироваться, целиком поглощен размышлениями о деле Дитса. Я не знал, с каким поручением он послал Гиллигана, но, услышав упоминание о вокзале, мысленно связал его с Мейзвудом. Как обычно. Холмс меня удивил:

– Я полностью одобряю ваш выбор, Ватсон. Думаю, Вихрь без труда выиграет приз.

В моих глазах, которые следили за его подвижной фигурой, вероятно, отразилась досада. Список лежал на дальнем конце стола, и как он мог разглядеть его вместе с моими пометками, было выше моего разумения.

• Предыдущая
• 13/53
• Следующая