Выбери любимый жанр

Клинические разборы в психиатрической практике - Гофман Александр Генрихович - Страница 38


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

38

Осенью 1993 г. на 4-м курсе института учился с большим трудом. Больной поясняет, что в этот период «жил как робот», «потерял себя», «устал меняться», возникали мысли покончить с собой, «назло себе хотел повеситься». Пробовал, висел с веревкой на перекладине, но «снялся сам». Чувствовал свою измененность, постоянно думал как вести себя в той или иной ситуации, устал бороться с противоречивыми мыслями, «стало невыносимо».

Сам обратился в ПНД по месту жительства с жалобами на навязчивое желание ударить любимую девушку, пониженное настроение, нежелание жить, «потерю себя», был впервые госпитализирован в ПБ № 3, где находился с 28.04 по 21.06.94 г. (54 дня). Мать больного очень странно, почти агрессивно отреагировала на госпитализацию сына: придя на беседу к врачу, заявила, что делать ему здесь нечего, и настаивала на его выписке. Лишь после длительных разъяснений согласилась, что госпитализация для сына, возможно, и необходима. Больной в период пребывания в больнице жаловался на трудности концентрации внимания, ослабление памяти, снижение работоспособности, страх сорваться и проявить агрессию к окружающим, на утрату чувства собственного «я», заявлял, что он живет как автомат, что все бессмысленно, что у него на душе бывает тревога, когда кажется, что все плохо и нет выхода. Получал амитриптилин, френолон, реланиум. В отделении больной был спокоен, общался с больными, играл на гитаре, в беседах с врачом был вежлив, но, как позже выяснилось, неоткровенен. Мог сказать, что он недостоин жизни, но от дальнейших расспросов уклонялся. Был осмотрен психологом 30.05.94 г., который отметил, что интеллектуально-мнестических нарушений нет. На первый план выступало своеобразие эмоционально-личностной сферы: преобладание пассивной внутренней установки, эмоциональная невключенность, отгороженность, фиксация на болезненном состоянии, формирующая тенденцию на самоограничение и сужающая, примитивизируюшая жизненное пространство (снижение уровня притязаний). Больной отмечал улучшение своего состояния и планировал продолжать учебу в институте. Был выписан с реабилитационным диагнозом: «Деперсонализационный невроз у органически неполноценной личности».

После выписки из больницы лекарств не принимал, продолжал посещать институт, с трудом учился, испытывал слабость, потливость, плохо спал ночами, были суицидальные мысли. Два предмета за 4-й курс не сдал, они были перенесены на осень. Летом должен был ехать с родителями на юг, но сам предпочел госпитализацию в ПБ № 3 и был госпитализирован.

Находился на стационарном лечении с 23.07 по 26.08.94 г. (34 дня). Жаловался на постоянную изменчивость своего состояния, противоречивые желания. Очень плохо переносил нейролептики: даже на небольших дозах галоперидола возникал выраженный нейролептический синдром. Было решено провести больному курс инсулинотерапии, но на 20 единицах инсулина наблюдалось сильное возбуждение: был суетлив, ел и курил одновременно, отказался от продолжения лечения. Был выписан с улучшением с диагнозом «Шизофрения» под динамическое наблюдение в ПНД по месту жительства.

В сентябре 1994 г. продолжил учебу на 5-м курсе института. Учиться не мог. Планировал оформить академический отпуск, посещал дневной стационар при ПНД, где после введения ему 1,0 модитена-депо появилась значительная скованность, неусидчивость, перестал есть и спать. Сам пришел в приемный покой ПБ № 3 и был госпитализирован. Третья госпитализация продолжалась 25 дней, с 25.11 по 20.12.94 г. После дезинтоксикационной терапии состояние значительно улучшилось. Был выписан домой с реабилитационным диагнозом: «Фобический невроз у психастенической личности». Продолжал учиться, сдал задолженности за 4-й курс. Очень хотел закончить институт и стать хотя бы врачом-физиотерапевтом.

Вскоре на вечеринке кто-то из парней шутя сдавил ему голову, прижав ее к туловищу. Ощутил сдавление правой скулы, после чего возникла резкая заторможенность, невозможность управления собой, потеря сил. Не мог продолжать учебу, оформил академический отпуск. Дома был бездеятелен, лекарства принимал нерегулярно. Временами появлялось внутреннее беспокойство, тревога, суицидальные мысли, нарушался сон. Вновь был госпитализирован в ПБ № 3 с жалобами на пониженное настроение, плохой сон. Находился на лечении с 27.02 по 19.04.95 г. (51 день). Получал триседил, амитриптилин. Нейролептики всегда переносил очень плохо. Принимал их неохотно. Больной и его мать отказывались тогда от оформления группы инвалидности, от систематического приема лекарств. У матери была уверенность, что у сына не болезнь, а «просто проблемы», с которыми можно справиться без лекарств. Выписан с диагнозом: «Шизофрения параноидная».

После выписки устроился санитаром в приемный покой ГБ № 57. С работой справлялся с трудом, был замкнут, мрачен, отгорожен. В состоянии депрессии, находясь в своей квартире с бабушкой, закрылся в ванной комнате и нанес порезы на предплечьях и шее. Сам вышел из ванной и сказал об этом бабушке. Был госпитализирован в реанимационное отделение института им. Н. В. Склифосовского, откуда был переведен в психосоматическое отделение. Лечился там более месяца и был выписан в августе 1995 г. В сентябре 1995 г. восстановился на 5-м курсе мединститута и весь учебный год посещал занятия. К психиатрам не обращался. Лекарства не принимал и психотическая симптоматика продолжала нарастать. Больной постоянно ощущал уменьшение своей правой скулы, что сказывалось на его физическом и душевном состоянии. Поясняет, что он не мог общаться с окружающими в обычном ритме, уменьшение скулы мешало ему в этом. Часто возникало сомнение, в какой руке носить сумку: в правой или левой, на каком плече носить лямку от сумки. Вскоре на левой щеке стало появляться «свечение дяди Юры» (брата матери), которое наслаивалось на лицо больного и каким-то образом его «морально поддерживало». Затем на левую щеку стали наслаиваться лики других людей — отчима, матери и др. Со слов больного, на лице накопилось столько людей, что «глаза выходили из орбит». С этого времени, как считает больной, стала формироваться его душа. Согласился, что отчим (папа Игорь) главный в этой душе. Он и дядя Юра могли и могут распоряжаться его жизнью. В то же время больной тоже мог перевоплощаться в отчима и других людей в своей душе. Зимой 1995–1996 гг. впервые услышал «голос своей души»: женский, пожилой, исходящий из груди. Точно не помнит, о чем был первый разговор. Весной 1996 г. последним на 5-м курсе был цикл психиатрии. Думал, что ему будет легко понять и сдать этот предмет, так как он сам больной. Но при посещении занятий по психиатрии на лицо стали наслаиваться лики больных людей, «душа начала больных людей на лицо выдавать». Наслоения на лице не давали ночью спать. Закончился 5-й курс тем, что психиатрию сдать не смог, перенес на осень. Оформил академический отпуск на 1996–1997 гг. и устроился работать лаборантом на кафедру патанатомии. В этот период появилось навязчивое желание часто мыть руки. Стал постепенно сгибаться вперед в пояснице. Внутри тела «появились» души матери, бабушек, отчима, дяди Юры, умершего деда, друзей и др. Кроме этого, внутри живота запели песни «незнакомые мальчики». «Голоса душ» давали советы, как поступить в том или ином случае, больной мог сам перевоплощаться в душу отчима и др. Тем не менее, работал, общался с сотрудниками, выпивал с друзьями пиво, до сих пор этот период времени тепло вспоминает. Работал с трудом, брал в ПНД больничный лист, лечился в дневном стационаре, принимал поддерживающую терапию, но физически плохо переносил нейролептики. По инициативе отца, лечился в ПБ № 4 им. П. Б. Ганнушкина с 06.06 по 11.07.97 г. Принимал: этаперазин, анафранил, феназепам, корректоры. Выписали с рекомендацией пройти МСЭК по месту жительства. После выписки проживал на даче у отца, а затем для прохождения МСЭК был госпитализирован в ПБ № 3, где находился с 25.08 по 24.10.97 г. (60 дней).

Жаловался на нежелание жить, потерю интересов, снижение работоспособности. Считал себя неизлечимым. Заключение психолога: «Нарушений памяти не выявляется (7–9–8–9). На первый план выступают стойкие депрессивные тенденции, слабость мотивационно-волевых механизмов регуляции поведения, аутизация, регресс на менее зрелый уровень эмоционально-личностного развития, снижение критичности. Выраженных нарушений мышления нет — имеют место случаи актуализации латентных признаков, некоторая замедленность темпа мышления. Вероятно наличие органического фона». 21.10.97 г. больному была оформлена II группа инвалидности. После выписки из больницы проживал с матерью и отчимом. Ничем не занимался, все больше сгибался вперед, уже не играл на гитаре, почти не разговаривал, брился и мылся по настоянию матери, часто плохо спал, плохо ел, был тревожен, высказывал суицидальные мысли. Но о содержании своих переживаний не говорил никому. С 24.12.97 г. по 09.02.98 г. (47 дней) лечился стационарно в ПБ № 3, получал оланзапин, но видимого улучшения не было, ходил значительно согнувшись, непроизвольно мочился. Обследовался на кафедре нервных болезней, но выраженной патологии выявлено не было. Через год после оформления группы инвалидности перестал бриться и мыться, оброс. Уже не ходил согнувшись, а ползал по квартире, ел на полу. Тарелку с едой, которую мать ставила ему на стол, переносил сначала на стул, затем на пол, после чего ел. Отказывался от приема лекарств, просил не мешать ему умереть. Перестал даже курить. Ползая по квартире, совершал стереотипные движения: поглаживал голову руками, потирал колени, сплевывал. Лежал на постели, согнувшись в позе «лягушки», на вопросы не отвечал, был безразличен ко всему. По рекомендации врача больному стали капать в пищу галоперидол, и через 2 нед. он стал более контактным, согласился на госпитализацию в ПБ № 3. Из квартиры вышел, согнувшись пополам, руки доставали до пола, таким же образом поднимался на 4-й этаж до отделения. С 28.09.98 г. по 18.06.99 г. находился на стационарном лечении в ПБ № 3. При поступлении был отгорожен, малодоступен, лежал в постели. Сказал, что ходит согнувшись, так как болит спина, а спина болит после сдавления щеки, в этом — вся неполноценность его жизни. Полагает, что ему может помочь только пластическая операция, а в другие методы лечения он не верит. Отказывался от приема лекарств. 30.10.98 г. был консультирован профессором А. А. Недувой: «Состояние определяется наличием полиморфных расстройств, выражающихся в сочетании атипичных депрессивных, субкататонических, галлюцинаторно-параноидных, ипохондрических расстройств. Негативные проявления в меньшей мере касаются интеллектуальных и мыслительных процессов, а в большей мере — поведенческих расстройств в виде аутизма и манерности. Диагноз: „Рано начавшаяся непрерывно текущая шизофрения из группы ядерных с депрессивно-кататоно-ипохондрическим синдромом“». Было проведено лечение анафранилом внутривенно капельно до 200 мг/сут., рисперидоном 2–6 мг/сут., пирацетамом, феназепамом. От сеансов ЭСТ больной категорически отказался. Постепенно больной стал выпрямляться, но не до прямостояния, общался с больными. Считал, что не может до конца выпрямиться, так как когда он выпрямляется, то его голова отделяется от туловища и его придавливает какая-то сила, так как он выходит за размеры своего роста.

38
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело