Напряжение - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/73
• Следующая

– Тсс! – Я пружиной выстрелил из-под кресла и зажал парню рот, старательно пригибаясь, чтобы спинки других кресел скрыли происходящее от остальных.

Старшеклассник резко дернулся, чуть не вырвавшись из захвата – тяжелый, гад! Не удержать. Я суетливо зашарил по карману, выудил запрятанное Оружие и приблизил к его глазу.

– Знаешь, что это?

Глаза моего невольного соседа наполнились ужасом узнавания.

– Это зеленка, – скучающим голосом поведал я, одной рукой свинтил ребристый колпачок и приставил горлышко к его коленке.

– Дернешься или пикнешь – все лето проходишь с зеленой ногой. Если понял – кивни.

Парень очень осторожно кивнул.

– Сейчас ты присядешь с краю и будешь тихо там сидеть.

Его глаза наполнились грустью и тоской мазнули по близкому окну.

– Как поедем, пересядешь, – смилостивился я. – Сдашь меня – завтра проснешься с зеленым лицом. Понял?

Еще один быстрый кивок в ответ.

Вроде обошлось – я отпустил его и деловито принялся навинчивать пробку на бутылек.

– Сбежать решил? – спросил парень шепотом.

– Нет, дела в городе, – не глядя, ответил я, вновь занимая место на полу.

Сверху вновь завозились – сосед молча отсаживался к проходу.

– Так! – перекрыл все звуки женский голос. – Все смотрим на меня! Раз, два, три… девятнадцать! Все на месте. Федор Георгиевич, можем ехать.

– Ура! – выдали все хором, и даже я поддержал общий крик, сидя на полу.

Желтый зверь взревел мотором и медленно покатился по дороге.

Выждав несколько минут, я осторожно выглянул в проход – учительница устроилась в кресле возле водителя и вела с ним беседу, а ребята прислонили носы к окнам, рассматривая мир за пределами интерната. Отлично!

– Отсаживайся, – скомандовал соседу, занимая кресло.

Тот сразу же юркнул в соседний ряд, к свободному окошку, и так же, как и все, прилип к нему. Впрочем, через секунду уже я прижимал лоб к прохладной поверхности, рассматривая нестройные ряды мелькающих мимо домиков и построек. Через некоторое время осталась за спиной громада черно-серых строений, последовал разворот, дорога стала шире, наполнилась машинами – они были куда меньше нашей, зато их было много. Хотя изредка навстречу нам проносились настоящие металлические монстры, а целых два таких же мы обогнали сами. Вскоре по правую руку показались огромные буквы «Верхний Новгород», сложенные в два ряда друг над другом, и надпись «Добро пожаловать!» под ними.

– Привет! – тихо шепнул я и махнул надписи рукой.

Вот он – город. В душе было волнительно и тревожно, словно у кота, стоящего возле раскрытой двери. Надо ли мне сюда на самом деле? Я коснулся запрятанной пятирублевой бумажки и откинул все сомнения – надо.

За окном росли в этажах дома, мелькание машин становилось все плотнее, через форточки пробивался диковинный запах раскаленного асфальта – не особо приятный, но новый и будоражащий воображение. Вскоре мы медленно ехали среди каменных башен, то и дело останавливаясь, чтобы дать проехать другим.

– Ребята, рожи в окна не корчить! – спохватилась учительница.

Поздно – рядом ехал абсолютно такой же автобус, как у нас, только белоснежный. И не мы первые начали войну – а эти прилизанные, в одинаковых фиолетовых рубашках с золотым гербом у сердца! У этих бедняг все окна были закрыты, так что приходилось объясняться жестами.

– Сели прямо, смотрим на меня!

Я еще раз медленно показал пальцами на свои глаза, затем на парня в окне напротив, провел пальцем по горлу и тихонечко сполз вниз, замерев почти на полу.

– Уже подъезжаем, – обрадовала учительница. – Как выйдем, становимся в пары и идем за мной, не отставать!

Так, надо выбираться. Я глянул на форточку сверху – второй раз это проделать будет гораздо сложнее, люди ведь вокруг… Взгляд скользнул по надписи на табличке возле окна и тут же вернулся обратно на текст – «Запасный выход – при аварии выдернуть шнур, выдавить стекло». Хм! Нам нужна авария!

– Пс, парень, – пригнувшись, окликнул меня давешний сосед. – Я помогу.

Выглядел он уверенно и смотрел, не отводя взгляд.

– Что взамен? – осторожно поинтересовался я.

– Вот, – суетливо достал он клочок бумаги из кармана и протянул мне. – Тут номер, это больница. Позвонишь и спросишь про здоровье Георгиевой Елены Васильевны. Это моя бабушка. Потом расскажешь. Я тоже буду звонить, если смогу.

Тут я понял, почему не знаю этого парня. Он попал к нам то ли месяц, то ли два назад и пока не входил в объединения старшеклассников, стараясь держаться сам по себе. А видел я его у телефонного аппарата, там и голос услышал – звонить из интерната разрешали, но только раз в неделю, по выходным. Вроде как действительно у него что-то с бабушкой – потому и попал в интернат. До того они вместе жили.

– Идет, – согласно кивнул, забрав листок себе.

– Выходим! Строимся сразу после выхода! – напомнила о себе классрук.

Автобус медленно вырулил на край забетонированной площадки и, фыркнув, остановился.

За окном суетились сотни человек, кричали, смеялись, пели и даже танцевали. Целая человеческая река вливалась под круглую металлическую арку с надписью «Зоопарк», ненадолго задерживаясь под ней и передавая что-то двум мужчинам, а за той аркой – огромный парк, над которым поднимались ярко-алые купола шатров, медленно двигалось гигантское – до небес – колесо. Куда-то в вышину стремилась железная дорога, то падающая вниз, то поднимающаяся к самым небесам, извивающаяся на всем протяжении пути – и на ней то и дело мелькали маленькие машинки с людьми. Раскручивались и взлетали вверх прицепленные за толстые нити кабинки – тоже с людьми, счастливыми и смеющимися. И все это мы увидели, даже не выходя из автобуса, медленно продвигаясь между рядов кресел в полном молчании, разрываемом только возгласами: «Вот это да!» Если бы нам сказали, что на этом все и мы едем обратно, – я бы не удивился. Но наверняка расстроился.

Уже на выходе Толик, как звали моего нового друга, резко дернул мою футболку, накидывая ее мне на голову, и побежал вперед. Я возмутился и принялся его догонять, прошмыгнув мимо бдительной учительницы замаскированным. Под окрики и давно известные всем угрозы, мы сделали один круг вокруг автобуса, только я остался по ту сторону, а Толик врезался в остальную толпу ребят, где и получил свой выговор, успешно извинился и встал в общий строй. Ребят снова пересчитали – девятнадцать, и стройная колонна двинулась в сторону арки.

Я огляделся, с недовольством отметив знакомый белый автобус – тот был пуст, а значит, нас обогнали эти фиолетовые пижоны.

– Парень, потерялся? – окликнул мужчина в точно такой же форме, что у тех людей, возле входа в зоопарк. – Вон твои идут, давай догоняй!

– А там есть мороженое? – глянул я в сторону входа, через который только-только прошли наши ребята.

– Конечно!

– Тогда я побежал, – и в самом деле ускорился.

Правда, возле входа меня перехватили и затребовали какой-то билет. Я с непониманием уставился на терпеливо глядящего на меня мужчину, затем посмотрел в сторону парка и заметил краешек нашей колонны, уже скрывшейся было за поворотом.

– Я с ними! – ткнул пальцем для верности.

– Серег, все верно, там двадцать билетов было, а прошло девятнадцать, – окликнул его напарник.

– Удачного дня. – Страж выдавил из себя улыбку и потерял ко мне интерес.

– А где тут мороженое?

– Иди вперед, на каждом повороте стоят. Не задерживаем очередь!

Воистину, чудесное место, где на каждом повороте есть мороженое! Казалось бы, надо бежать, но я не торопился, смакуя чувство близости победы, и с интересом смотрел по сторонам, иногда подходя к толпе людей, стоящих возле решеток, – те рассматривали грустных зверей, прятавшихся от жары в тени навеса. В итоге нашел себе небольшую группу из пяти человек, рядом с которыми шел мужчина со странным именем Гид и интересно рассказывал про хозяина каждой клетки, возле которой мы останавливались. Оказалось очень интересно!

• Предыдущая
• 20/73
• Следующая