Николай Амосов без скальпеля - Кипнис Г - Страница 4

Впрочем, ныне, в год своего 80-летия Николай Михайлович, как мне кажется, сделал, наконец, свой последний и окончательный выбор. Перестал оперировать и со своим интеллектуальным потенциалом ушел в кибернетические дела. Дай Бог, как говорится…

А что касается вечных «параллельных курсов» Амосова, то не грех, конечно, вспомнить и о его неутомимой лекционной работе, и о просветительской жилке, и о ярких публицистических выступлениях в печати, которые всегда имеют огромный резонанс, то есть обо всем, что называется хоть и затасканным, но зато точным словосочетанием: общественная деятельность. Ради общества. Для блага людей. Это могут быть разнообразные проблемы нашей жизни. Но всегда — самые насущные. Например, воспитание детей. Он не раз обращался к этой теме и в публичных лекциях, и в некоторых своих статьях.

Вот некоторые его высказывания, записанные мною, о том, что такое умные дети:

— Это значит, ребенок хорошо учится, читает, спрашивает, стремится постичь и сделать. Нет, не обязательно идеал послушания, «удобный» сын и ученик. Но в будущем — почти никогда, чтобы лжец или тунеядец. Почетное место в жизни и обществе. Если угодно — важное условие счастья. Это в личном плане. Для страны — это будущее. Лидеры в науке, изобретатели на заводе, творцы и толковые работники на любом месте.

На вопрос о том, как этого достичь, Николай Михайлович отвечает;

— С первого дня активно обучать, тренировать ум, с раннего детства формировать мировоззрение — только так можно вырастить умного человека, гражданина. И основная задача ложится здесь на плечи родителей. Они обязаны это делать. С другой стороны, самих родителей тоже необходимо этому обучать…

Да простит мне Николай Михайлович, возможно, я несколько упростил его мысли, но важно другое. Если кто-то полагает, что все эти педагогические раздумья родились у Амосова вдруг, ни с того, ни с сего, — он ошибается. Помните, в повести «Мысли и сердце» главный герой, 60-летний хирург воспитывает пятилетнюю внучку Леночку? Вот одно из его рассуждений.

«Счастье. Как им всем дать счастье? Как сделать Леночку счастливой? Неужели только стихия — кому как повезет в жизни? Встретит какого-нибудь прохвоста — и пропали труды, рухнули надежды… Нет, не может быть. Мы должны научить ее быть счастливой. Шутишь, брат. Этому научить нельзя. Можно. Нельзя совсем спасти от прохвоста, но уменьшить шансы. И научить, как выстоять. Что нужно?

Развивать любопытство. Тогда потянется к науке, творчеству. Это большое наслаждение — искать, мучиться. Научить работать и добиваться. Настойчивость. Тогда не упустит мечту. Будет усталость и радость отдыха. Еще искусство. Книги, театр, музыка. Можно забыться, отринуть жизнь, улететь. А потом ходить и вспоминать, и мир преломляется через голубую призму. Еще — общение. Есть хорошие люди, умные. Уметь найти. Беседы с ними — удовольствие… Не быть жадным к вещам.

И в самом деле — получается, можно научиться. Я учу. Пытаюсь учить…».

И снова, уже в другом месте повести:

«…Леночку воспитываю, вижу, чего можно добиться, если настойчиво и с любовью…»

Так вот, раскрою секрет: когда писалась повесть, дочери автора — Катюше — тоже было пять лет. Я знаю ее с тех времен. И, перечитывая теперь книгу Амосова, убеждаюсь: все, что думал тогда автор о воспитании детей, он перенес в свою родительскую практику, шутя назвав единственную любимую дочь «экспериментальным» ребенком. В этой шутке большая доля правды. Когда Кате исполнилось 15 лет, по всем принятым нормам она должна была бы учиться в восьмом или девятом классе. Николай Михайлович воспитывал и учил дочь по своим принципам. Внешне Катя такая же, как и ее сверстницы. Только чуть посерьезнее. Значительно образованнее. И, пожалуй, умнее. В течение одного года она проштудировала школьный курс трех старших классов, сдала экзамен на аттестат зрелости, успешно прошла конкурс абитуриентов и — в 15 лет! — поступила в Киевский медицинский институт. Случай, конечно, уникальный, но все получилось как нельзя лучше. Сейчас Екатерина Николаевна — опытный врач-кардиолог, в 32 года стала доктором наук, возглавляет ныне кафедру в том же медицинском (теперь он называется университетом). Муж тоже медик. Недавно родилась у них дочка, первая внучка Амосовых…

Выходит, такой занятой человек, как Амосов, и на воспитание собственного ребенка находил время, а мы-то все жалуемся, что работа да разные заботы не дают нам возможности уделять достаточного внимания детям. Тут, должно быть, все дело в умении организовать свое время. И в педагогических наклонностях. Не знаю, в какой степени эти наклонности развиты у Николая Михайловича, возможно, он больше опирается на житейский опыт, чем на педагогическую науку, на тонкое понимание человеческой психологии, однако можно говорить о том, что Амосов зарекомендовал себя и как незаурядный педагог и воспитатель. Педагог и воспитатель в широком смысле этого слова — я имею в виду, что за годы своей работы в Киеве он воспитал целую когорту врачей и научных работников, многие из которых стали крупными специалистами, создал, можно сказать, целую школу торакальных хирургов. А вообще учеников у него сотни. Он передает им не только мастерство, но и высокие нравственные принципы врачевания. Это в конце концов тоже амосовская школа. И одновременно школа жизни.

Как видим, мысли и поступки, идеи и дела у Амосова взаимосвязаны неразрывно, как бы дополняя, а то и переходя друг в друга, жизнь же его — у всех на виду. Так пишет, так говорит, так работает, так живет. Не будет преувеличением, если я скажу, что этими своими качествами он завоевал любовь и признание миллионов людей. Ведь не секрет, что его находят письма, на конвертах которых стоит два слова: «Киев. Амосову».

Думается, одна из главных причин подчеркнуто уважительного отношения к Николаю Михайловичу со стороны всех слоев общества, от рядовых пациентов его клиники и до руководителей молодой державы (недавно он отмечен Почетным отличием Президента Украины), связана с тем, что он постоянно находится, как бы «при исполнении своих обязанностей». Обязанностей же у него, как вы убедились, более чем предостаточно. Никто их ему не навязывает, они как бы запрограммированы самой жизнью. Его жизнью. И его совестью. Он ведь помимо всего прочего постоянно сам ищет и находит для себя новые и новые дела и заботы. Хорошо сказал о нем знаменитый московский хирург-академик В. Бураковский: «Для меня поучительна трудовая и трудная судьба Николая Михайловича. Счастливая, потому что осенена вдохновением, творчеством. Счастливая, потому что проходит под знаком высокой нравственности, порядочности, чистоты и в то же время — долга».

На последнее слово хочу обратить особое внимание. Есть и у самого Амосова давнее высказывание на сей счет, прислушайтесь: «Смысл жизни. Спасать людей. Выполнять сложные операции. Разрабатывать новые — лучшие, чтобы меньше умирало. Учить других врачей честной работе. Теория, наука — чтобы понять суть дела, иметь пользу. Это мое дело. Им я служу людям. Долг». Тут что ни слово, то как бы пункт из его основной жизненной программы, которой он и поныне придерживается неукоснительно. Это, если хотите, его кредо. Потому что прежде всего и во всем он личность! Цельная, яркая и самобытная.

А заключить свой рассказ о нем хочется последними строками из упомянутой выше «Книги о счастье и несчастьях». Речь идет как раз о дне его 75-летия, когда он ушел в отставку с поста директора института, когда прощался с коллективом.

«…Грустный день. Очень грустный.

Давно уже двенадцать. Три часа стучу. Спать пора. Завтра начнется новая жизнь. С другими чувствами. На этом самое время сделать долгий перерыв в записях. Может быть, и насовсем.

Ах, Амосов! Не хитри хотя бы сам с собой, не веришь ты в конец жизни!»

И я, когда думаю о нем, — не верю!

Постскриптум: Поставив точку, я вдруг подумал, что слишком увлекся чисто литературными делами Николая Михайловича, совершенно забыв о недавно подаренном мне последнем его труде. Этот трактат (я бы сказал — научно-философско-публицистический) называется «Мое мировоззрение» и напечатан на ротапринте небольшим тиражом. Содержит четыре раздела: «Разум», «Человек», «Общество», «Разум человечества и экскурс в будущее». Таблицы, схемы… Листаю и чуть ли не на каждой странице нахожу строки, которые хочется процитировать. Ну, скажем, такие: «…Ученые сосчитали, что 95 процентов наших генов — одинаковы с обезьянами. Даже не верится. Были Христос, Будда и рядом — гориллы. Грустно…