Дикий город - Томпсон Джим - Страница 20

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая

Подействовало — привычная грубоватость сыграла свою роль. Хэнлон продолжал пристально всматриваться в его лицо, хотя затравленный взгляд постепенно угасал, становился все более расслабленным.

— Давайте забудем об этом, Багз, — сказал он. — В конце концов, не так уж это и важно. Просто взбрела в голову дурацкая мысль.

— Но...

— Забудьте об этом. И большое спасибо, что заглянули ко мне.

Багз собрался уходить. У дверей террасы он задержался и обернулся, сам толком не зная, зачем это сделал, и в общем-то не понимая, зачем наговорил все это. Что-то похожее на инстинкт, словно длинный шаг вперед — или вниз — по пути к темному будущему.

— Я вот сейчас подумал, — сказал он. — Как-то я обещал, что заеду к вам ночью и мы совершим совместную прогулку...

— В самом деле? О, да, да, припоминаю, — закивал Хэнлон. — Хотя я в общем-то не думал, что вы станете беспокоиться на этот счет.

— Не о беспокойстве речь. Так вы... Не думаю, что у вас сохранилось прежнее желание, не так ли?

Хэнлон колебался не более доли секунды. Казалось, он слегка вздрогнул и как-то сжался, утратил форму, подобно леденцу, объятому жарким пламенем. Но потом, будто окунувшись в холодную воду, снова стал самим собой, пожалуй, даже еще более жестким и уверенным в себе, чем был мгновение назад.

— Почему же? Оно сохранилось. Я по-прежнему хотел бы этого. А почему нет, Багз?

— Тогда я сделаю это, — проговорил Багз. — Загляну к вам как-нибудь вечерком.

Он вернулся к себе в номер и сразу направился к постели. Лежа без сна, хотя и пытаясь заснуть — куда там, отдохнувший организм не нуждался в дополнительном отдыхе, — он перемалывал в мозгу один и тот же вопрос: "Зачем я сказал ему это.

зачем пригласил? Мне ведь это не было нужно. И он не ожидал этого от меня. Так зачем же? Зачем?"

И он наконец нашел ответ. Подпитываемый усталостью, ответ пробился наверх, минуя воздвигнутые им многочисленные умственные преграды, и прорвался в его сознание.

«Ты и сам знаешь это».

Подумал — и похолодел от страха.

Через три дня после смерти Дадли Багз получил письмо. Писал неизвестный шантажист, требовавший от него уплаты пяти тысяч долларов, ради получения которых он, Багз, якобы и убил Дадли. Автор письма не оставлял никаких сомнений в том, что он, а скорее даже она — определенно, это должна быть она, — настроен по-деловому. Вымогатель ясно давал понять, что имеет достаточно улик против него, причем неопровержимых улик, и что в случае его отказа передаст их Лу Форду.

И вот Багз снова оказывался в своей привычной среде обитания — посреди ручья, носящего какое-то вульгарное название, который он постоянно пытался выбросить из головы. Но на сей раз у него не только весла не было, но даже и самой лодки.

Разумеется, у него не было, да и не могло быть пяти тысяч долларов, которые он якобы должен был иметь. И достать их он тоже не мог. Куда там — и полсотни-то наскребал с трудом.

Оставался только один выход — узнать, кто был этим шантажистом. Точнее, шантажисткой. Найти ее и дать что-нибудь взамен пяти тысяч. Сделать это было конечно же непросто, однако у него было твердое предчувствие относительно этой дамы, надежная догадка относительно ее личности — по крайней мере, он так думал. Поэтому он решил продолжить игру, не ставя ее в известность относительно своих подозрений, а потом...

Но это было уже потом — все, что началось на третий день после смерти Дадли.

После же разговора с Майком Хэнлоном события развивались следующим образом.

Багз долго не мог уснуть. Лишь где-то часам к трем дня его наконец сморило, но в шесть он снова проснулся, разбуженный негромким, но настойчивым стуком в дверь. Все его «кто там» и «что вам нужно» остались без ответа, так что ему все же пришлось натянуть брюки и пойти открывать.

Это была Джойс Хэнлон, облаченная в свою обычную униформу: обтяжная юбка и тесный свитер. Она одарила Багза лучезарной улыбкой, тогда как он постарался ответить ей тем же, но смог лишь во встревоженном оскале обнажить зубы.

— Привет, Багз. Ты что, спал?

— Спал? Да нет, ничего подобного. — Он хрипло рассмеялся. — Нет, днем я никогда не сплю. Я делаю это ночью, когда обхожу отель.

— О... Во всяком случае, надеюсь, что я тебя не разбудила.

Багз издал яростный стон. Он пытался взять себя в руки, вежливо улыбнуться, сказать, что все в порядке, все нормально. Но... но...

Надо же — она надеялась, что не разбудила его! Он только что дал ей понять, что в самом деле спал, и вот теперь она надеется, что не разбудила его!

Да разве можно быть такой дурой? Впрочем, чего ей от него нужно?

В мозгу его рычали и хрипели разные вопросы, и вот прорвались наружу прежде, чем он успел их остановить.

Глаза Джойс округлились, в изумлении она даже отступила назад.

— Так вот! — проговорила она. — Не могу сказать, что я одобряю...

— Да какое к черту это имеет значение? Ради всего святого, я только что лег спать, а теперь ты... я... ну ладно, извини. Я не хотел... но...

— Ну вот, уже лучше, — с оттенком чопорности в голосе проговорила она. — Ты не собираешься пригласить меня войти?

— А, ну да, конечно. Я хочу сказать, что действительно рад тебя видеть. Я... впрочем, к черту все это. Входи или стой там, где тебе заблагорассудится.

Джойс прошествовала мимо — губы скривила язвительная ухмылка, щеки пылают. Затем осторожно присела на край его кровати, тогда как Багз с грохотом захлопнул дверь и уселся на стул напротив.

Закинув ногу на ногу, она разгладила крохотную складку на своей юбке. Багз принялся грызть воображаемую заусеницу. Оба подняли взгляды и заглянули в глаза друг другу, потом снова потупились, но тут же стали медленно поднимать их снова.

Неожиданно Джойс разразилась диким хохотом. Она откинулась на постель, стуча каблуками о край кровати, и все ее тело содрогалось, колыхалось от безудержного веселья.

— О Багз, — ха-ха — ну и видок же у тебя — как у старого медведя, только что вылезшего из своей берлоги! А когда я спросила тебя, спал ли ты — ха-ха-ха, — когда спросила — yry-гууух, ха-ха-ха-ха!..

Багз ухмыльнулся, коротко и застенчиво хохотнул, пытаясь оторвать взгляд от этих длинных, соблазнительно обнаженных ног. Он признал, что вел себя как последний брюзга и ворчун и что ей не стоит обращать на это внимания.

— Ладно, не извиняйся. Я рада. У меня такое чувство, будто я наконец-то познакомилась с тобой, а то уж думала, что это никогда не случится. Ну, иди сюда.

— Э... куда? Зачем? — спросил Багз.

— Сюда, глупыш! — Она протянула руки и поманила его пальцами. — Сюда, к своей мамочке. А ты сам-то как думаешь, зачем?

Так вот как оно все получилось. Вот как, значит, Багз повалялся в сене в обнимку с Джойс Хэнлон, женой своего хозяина. Он говорил ей ужасные вещи, грубил, требовал, чтобы она убиралась — хочется ей этого или не хочется. Как ни странно, все это быстро растопило лед, сковывавший их отношения, тогда как в обычных условиях на это могли бы уйти месяцы.

Впрочем, они действительно лишь повалялись в сене, в буквальном смысле этого слова. Обжимания, поцелуи, поглаживания, пощипывания — но не более того, причем виной тому был отнюдь не мужчина.

Какой бы скромный и застенчивый ни был Багз, однако при определенных обстоятельствах любой мужчина теряет голову. К тому же он отнюдь не считал, что оскорбляет или предает Хэнлона — возможно, старик и разочаровался бы в нем, но до него ему не было никакого дела. Так что их сдержанность в этой сцене была продиктована исключительно самой Джойс. Именно она постаралась, чтобы он не заходил слишком далеко, твердой рукой держала его на расстоянии.

«Это, — сказала она, — уже постельная история. Это нехорошо. Этого она никак не может себе позволить — пока».

— Но почему, черт возьми?! Если ты не собиралась...

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая