Как понять своего ребенка - Кэмпбелл Росс - Страница 9

Четырнадцатилетнюю Джулию Хайд, дочь Эвелин и Ричарда Хайд, можно считать совершенным примером человека, которым легко управлять, используя его чувство вины. Ни Эвелин, ни Ричард, конечно, не знали, что они делают именно это.

Джулия — старшая из пятерых детей Хайдов. Это тихая, послушная девочка. Несколько недель назад подружка пригласила ее на пикник с купанием.

— Мам, сегодня вечером Клэр устраивает пикник, а окончится он завтра, и она хочет, чтобы я тоже пошла. Можно?

— О, Джулия, даже не знаю — сегодня вечером я планировала походить по магазинам, а затем мы с папой хотели где-нибудь пообедать вместе. Я давно ждала этого и надеялась, что ради меня ты посмотришь за братьями и сестрами. Но если тебе хочется пойти на пикник, конечно, иди. Мыс папой пообедаем в другой раз.

Джулия знала, что мама редко покидает дом, но и самой ей очень хотелось на пикник. Однако она почувствовала бы себя виноватой, если бы из-за нее мама лишилась возможности провести время вместе с отцом и отдохнуть от детей.

— Нет, конечно, иди, мама. Мой купальник полинял. Я лучше куплю себе новый, а уж потом пойду на пикник.

Эвелин Хайд было очень легко просить свою старшую дочь посидеть с младшими детьми. Девочка так убедительно говорила! И мама верила, что дочери действительно хочется делать то, о чем ее просят. И так происходило достаточно часто. Даже когда ей хотелось куда-нибудь пойти, она оставалась дома со своими братьями и сестрами. Ее удерживало чувство вины.

Когда эти «25 процентов» находятся еще в детском возрасте, они очень послушны и ими легко управлять. Их родителям завидуют, особенно другие прихожане и родители детей, которые составляют оставшиеся «75 процентов». Родители детей, принадлежащих к «25 процентам», обычно немного свысока говорят родителям второй группы: «Если бы вы относились к своим детям построже, они были бы такими же, как и мои». Мы часто сравниваем детей, не понимая, что сравнение тут не имеет смысла: ребенок просто относится к той или иной группе. И многим детям может принести вред этот кажущийся таким невинным акт сравнения их с другими.

Родители, которые управляют своими детьми, опираясь на их чувство вины, действуют наихудшим образом. Именно так поступали родители Джулии. И хотя это происходит непреднамеренно, в воспитании такой подход является основным. Дети, которые составляют первую группу, настолько полны желания доставить удовольствие другим, что их легко «задавить». Они подходят ко всему с точки зрения своей личной ответственности и воспринимают ее слишком серьезно. Представьте себе, что чувствовала бы Джулия, если бы все-таки поехала на пикник. Она не получила бы удовольствия, потому что ее мучило бы сознание вины зато, что ее мама не смогла приятно провести вечер в обществе папы.

Эти дети всегда боятся, что они причинят кому-то боль или сделают что-нибудь неправильно. Они стремятся к совершенству и хотят делать все как можно лучше. Но даже самая ничтожная критика может сокрушить их «эго», их «я» и заставить почувствовать себя настолько виноватыми, что в итоге их личность перестанет развиваться.

Однако родители зачастую не замечают всего этого. Папы и мамы, напротив, рады, что у них такой славный ребенок, который всегда делает то, что ему говорят, не доставляя никому никаких хлопот.

Они совершенно не понимают, что их дети просто держат все свои чувства при себе и, кроме того, они чрезвычайно самокритичны. Их «стремление к совершенству» не означает, что они верят в свои способности сделать что-то лучше всех; напротив, они всегда думают, что любой другой смог бы сделать это лучше их.

Эти «25 процентов» так многого ждут от себя, что каждый день приносит им разочарования. Ведь любой человек время от времени хоть самую малость, но сделает что-нибудь не так. Даже если из 100 дел они сделают хорошо 99 и только одно плохо, то будут испытывать глубокую неудовлетворенность. Такие дети легко впадают в депрессию. Посмотрим, как проходит самый обычный день у подростков, которые входят в эту группу. Бретту 15 лет. Он начинает свой обычный день хорошо, получив «отлично» сначала по математике, а затем — по английскому. Он страшно доволен. И, наконец — «пятерка» за сочинение. Что за день!

После обеда, играя в футбол, он забивает в ворота противника решающий для его команды гол. Вернувшись из школы домой, он обнаруживает на кухонном столе записку от мамы, в которой она сообщает, что отправилась в магазин и придет не раньше шести часов. Жаль, конечно, но ничего страшного; он сегодня еще играет в кегельбан и сможет рассказать маме о своем чудесном дне попозже.

Он идет к своему шкафу и ищет в нем красную рубашку для кегельбана, но ее нигде нет. В конце концов он обнаруживает ее в корзине с грязной одеждой, всю в полосах и пятнах. Мама не постирала ее! День пропал. Его команда будет играть на турнире, а он — нет, потому что не может же он идти в такой рубашке! И Бретт сразу забывает о том хорошем, что случилось с ним в этот день.

Конечно, эта история немного утрирована, но именно такие чувства испытывают постоянно «25 процентов». В одно мгновение такой человек может почувствовать себя совершенно несчастным, причем из-за какой-нибудь незначительной мелочи. А угнетенное состояние может стать причиной гнева. Не забывайте, однако, что в первую очередь такие люди стараются доставить удовольствие другим, и поэтому будут сдерживать свой гнев, что, в свою очередь, приведет к глубокой депрессии. А она вызовет чувство гнева и раздражения, которое они вновь будут направлять на себя.

Только взгляните на такого ребенка, чьи родители не воспринимают его как личность. Он страдает оттого, что годами испытывал чувство вины. Его не научили думать о самом себе, не научили выражать свои чувства открыто. И как следствие, он подолгу будет пребывать в депрессии и злиться на самого себя уже и во взрослом состоянии.

У таких людей особенно сильна естественная потребность быть любимыми и чувствовать, что они чего-то стоят. Если родители не понимают, что их ребенок очень мало уважает себя, и пусть даже непреднамеренно, но все же не удовлетворяют его эмоциональных потребностей, то, как правило, он начинает искать этого удовлетворения где-то вне дома.

Когда он становится подростком, его могут втянуть в дурные дела: употребление наркотиков, мошенничество, воровство. Он начинает врать и вступать в беспорядочные сексуальные связи. И этот список можно продолжать бесконечно.

Высокая, стройная Дениза пришла ко мне на прием примерно восемь месяцев назад. Она была студенткой медицинского колледжа; чувствовалось, что девушка находится в глубокой депрессии. В кабинете она нервно опустилась в кресло, пытаясь найти подходящие слова для обсуждения своей проблемы.

Наконец, единым духом Дениза выпалила:

— У меня Анорексия[1], доктор Кэмпбелл. Я посетила лекцию, на которой рассказывали об этой болезни, и поняла, что у меня анорексия, — она заплакала. — Не хочу рассказывать родителям об этом, потому что они считают, что я все делаю не так, как надо. Не сомневаюсь, что сейчас они просто возненавидят меня, если узнают.

Я поглядел в ее карие глаза, полные слез.

— Почему ты думаешь, что у тебя анорексия, Дениза?

— Ну, обычно я ничего не ем до тех пор, пока уже просто не выдерживаю от голода. Тогда съедаю все, что попадается под руку, и сразу принимаю слабительное.

— Как долго с тобой это происходит?

— Где-то уже месяца четыре.

Меня порадовало, что Дениза осознала свою проблему сразу же, как только она появилась. Физически она чувствовала себя пока еще нормально, и я решил, что у нас есть шанс помочь ей. Необходимо было понять, почему Дениза относилась к себе столь негативно, что могла наносить себе вред подобным образом.

Когда же она стала приходить ко мне на консультации, проблема раскрылась. Ее старший брат Билл был открытым и энергичным. Дениза же была очень тихой.