На хвосте Техас - Томпсон Джим - Страница 5

• Предыдущая
• 5/48
• Следующая

— Вот как? — удивился Митч. — Так, может быть, мне выпрыгнуть в окно?

— Ну что ты, дорогой! Ты должен закончить школу. И только один Господь знает, куда закинет меня судьба в следующий момент. Конечно, уйдет какое-то время на то, чтобы найти надежного партнера... Разумеется, речь не идет о замужестве...

— Ну, конечно...

— Не соизволишь ли заткнуться?! Ты достаточно умен, чтобы придумать кое-что получше, чем меня передразнивать.

Митч пожал плечами. Потом сказал матери, что останется здесь, а она может поступить, как ей удобнее. Они были старыми постояльцами в этом отеле и находились в дружеских отношениях с администрацией. А отели всегда могут предложить работу для презентабельных юношей. Наверное, ему смогут подыскать что-то такое на неполный рабочий день, что позволит закончить высшую школу.

— Восхитительно! О, какой чудесный выход, дорогой! — Мать даже захлопала в ладоши. — Почему бы тебе прямо сейчас не заглянуть к управляющему?

С того дня прошло целых пять лет, прежде чем он увидел свою мать снова. Пять лет — шутка ли? Она снова была замужем, и он тоже успел жениться. Митч все еще и сейчас был женат, хотя Рыжая и не знала об этом. Он все еще женат, женат, женат...

Митч беспокойно завозился во сне. Эти слова, застрявшие в его голове вечной угрозой, сейчас слышались ему в перестуке колес. И еще, что будет, если Рыжая обнаружит, что на их банковском счете, где якобы лежит солидная сумма, на самом деле ничего нет?

Она убьет тебя, она убьет тебя, Рыжая убьет тебя...

Хьюстон.

Черная земля, белые люди.

Там вы никогда не встретите чужака.

Говорят, Техас велик, но сливки его населения — на юге, в Хьюстоне. Еще говорят, что в Хьюстоне делается то, о чем в других городах люди только мечтают. Здесь не выставляют свои богатства напоказ, просто жертвуют несколько миллионов университетам или благотворительным организациям. Если ты богач, то от тебя ничего другого и не ожидают, а сам богач всячески делает вид, что ни в грош не ставит ту популярность, которую этим, приобретает.

Хьюстон — это, видите ли, юг, а поэтому здесь махровым цветом цветет все, что характерно для юга: галантность, щедрость, гостеприимство. Форт-Уэрт — это запад, Даллас — восток, а Хьюстон — юг. Никогда не забывайте, что это юг.

Здесь самые-самые белые люди. (Так говорят.) Тут никогда не встретишь чужака (это тоже так говорят). Но никогда не забывайте подлинного значения слова «белый», особенно если такое определение вам не слишком подходит...

Утром следующего дня, когда они сошли с поезда в Хьюстоне, Рыжая все еще дулась.

Это была бросающаяся в глаза парочка, сопровождаемая завистливыми и восхищенными взглядами. Стройный, хорошо подстриженный мужчина, с висками, слегка тронутыми сединой. Безупречно одетая женщина, с царственной осанкой. Ее голова с рыжими волосами гордо сидела на стройных плечах, укутанных серебристыми соболями.

Затянутая в перчатку рука Рыжей покоилась на локте Митча, как того требовал этикет. Но с ее стороны это было чистой воды притворство. Игравшая на губах улыбка, как и подчеркнутая вежливость, с которой она отвечала Митчу, тоже были лишь для проформы.

Митч уже понял — настало время принимать решительные меры. Иначе, если ее гнев будет усиливаться, она сама перейдет к действию.

Оказавшись внутри вокзала, он извинился, сделал знак носильщику обождать, затем зашел в телефонную кабинку и открыл справочник. Все то время, пока Митч названивал, Рыжая недоумевала и сердилась на задержку, но, конечно, ничего не сказала.

И только после того, как они уже несколько минут ехали в такси и Рыжая удивилась тому, в какую сторону они направляются, она повернулась к нему.

— Что это значит? Я думала, что мы остановимся в деловой части города.

— Я отменил там заказ и зарезервировал для нас номер в другом отеле на целый месяц. — Митч понизил голос, многозначительно глянув в сторону водителя. — Мы нуждаемся в том, чтобы побыть немного вместе, Рыжая. И это место должно быть особым.

— Мы же провели вместе ночь, помнишь?

— Я знаю и чертовски огорчен, дорогая. Ужасно, ужасно огорчен! Пожалуйста, прости меня, если можешь.

— Пожалуй, я подумаю об этом. Не забывай только просить меня... этак несколько лет подряд.

Митч взял ее за руку. Она вырвала ее, но не сразу, а через секунду или две. Выходит, немного оттаяла. Митч воспользовался моментом и усилил натиск:

— Знаю, месяц на одном месте — это долго. Но зато мы сможем отдохнуть. Эта выставка скота в Форт-Уэрте... Она последовала сразу же за...

— Мне это не в тягость. Я не из тех, кто плохо переносит дорогу.

— Знаю! Но в любом случае нам и там предстоят поездки — придется взять в аренду машину на все время пребывания в отеле. Оттуда всего сто пятьдесят миль до школы, мы сможем повидаться с мальчиком.

— Для меня это не довод. Не больно-то я рвусь увидеться с твоим сыном!

Митч подавил улыбку. Она обожала его сына. На некоторое время наступила тишина, затем Рыжая придвинулась к нему чуть ближе и с деланным безразличием поинтересовалась, как скоро они смогут навестить мальчика?

— Я имею в виду, — спохватилась она, — когда мы сделаем то, что нам предстоит сделать?

Митч засмеялся тепло и ласково, заверив, что они будут делать все, что ей захочется, в любое время, как только она пожелает, и ни в коем случае не станут заниматься тем, к чему не лежит ее душа.

Рыжая тут же заявила, что в таком случае они поедут завтра. Затем еле слышным шепотом, при этом белизну ее щек окрасил застенчивый румянец, произнесла:

— Подозреваю, сегодня мы будем слишком заняты... кое-чем, — и порывисто сжала его руку.

Так рука в руке они и подъехали к отелю.

Митч зарегистрировал их на обычный манер — как мистер и миссис Корлей. Раз уж начали что-то, то и продолжать надо в том же духе. Так как они сняли номер на месяц, оплатить его пришлось вперед. Митч выложил требуемую сумму, добавив к ней еще тысячу на случай дополнительных расходов, связанных с разного рода услугами. Слегка встревоженный, он отошел от конторки и присоединился к Рыжей возле лифта.

Конечно, в кубышке еще оставалось немного налички, возможно, чуть больше трех тысяч баксов. Пусть даже и так, но все равно он уже был на пределе: для крупного шулера такая сумма ниже нормы, и уже это таит в себе опасность. Даже без показухи, подобно нынешней, его расходы на Рыжую и на себя, включая поездки, проживание, камуфляж и прочее, тянули на тысяч пятьдесят в год — это по-скромному. А ведь были еще расходы и на сына, причем немалые.

С учетом того, что деньги текут между пальцами, как вода, нельзя было не считаться с необходимостью порой делать крупные ставки и мириться с тем, что изредка — а куда денешься? — приходится оставаться внакладе и восполнять немалые потери. Поэтому здравый смысл диктовал всегда иметь в распоряжении не менее двадцати тысяч. Сейчас же у Митча, включая деньги, находящиеся на банковском счете, не набиралось и половины этой суммы.

«Что-то должно срочно обломиться, — успокаивал он себя. — Непременно подвернется в самом ближайшем времени! Хьюстон — это как раз тот город, где бал правит сам дьявол. Все деньги мира, ну, во всяком случае, большая их часть, собраны здесь, да и местные обыватели — удивительный народ».

Взбодрив себя таким образом и чувствуя, что Рыжая прильнула к нему всем своим бесподобным телом, Митч вышел из лифта и проследовал в отведенные им апартаменты.

При виде номера у Рыжей перехватило дыхание. Коридорный едва успел уйти, как она кинулась Митчу на шею, задыхаясь от восторга.

— О мой Бог, миленький ты мой! Вот это да!

— Нравится?

— Нравится — не то слово! Но, но... боюсь даже спрашивать, сколько же стоит такая роскошь?

— И не спрашивай. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя называли «Рыжей с одной ягодицей».

• Предыдущая
• 5/48
• Следующая