Одинокие в толпе - Томсинов Антон - Страница 56

• Предыдущая
• 56/100
• Следующая

– Ладно. Всего хорошего, заходи в гости...

Анри вышел из машины и направился к себе. А я, поставив тачку в гараж, решил позавтракать. На ноуте обнаружилось пришедшее за время моего отсутствия сообщение – ещё одного Нейроманта нашли мёртвым. Его отрубленная голова откатилась на десяток метров от туловища. Удар скорее всего был нанесён тонким и гибким клинком. Такие носят только Хранители, маскируя их под трости. Как мой добрый приятель Эдгар.

Совсем нехорошо, что уже второй кланер погибает от рук Хранителей. А то, что это их работа, доказывает удар: ни один обычный человек не сможет отрубить голову столь искусно, да и клинков простые граждане не носят.

Вопреки уверениям Анри, действие меня «не встряхнуло» и лучше не стало. Наоборот, навалилась глубокая хандра. Этот недуг тревожит меня периодически: месяцы хорошего настроения и бодрого духа чередуются неделями депрессии. Я не принимаю антидепрессанты – и вообще никогда не принимаю препараты и лекарства за редким исключением. Я даже научился наслаждаться своей депрессией. У меня она выражается в стремлении к тишине и неподвижности: я просто лежу и смотрю в потолок, либо сижу перед окном, следя за бесконечным потоком машин. В такие периоды нет сил ни работать, ни читать. Даже музыка раздражает. Успокаивают только леденцы в больших количествах. Чтобы уж совсем не раскисать, иногда я включаю весело бормочущее радио, занимаюсь медитативными занятиями – вроде вращения в руке пары зелёных керамических шариков с изображениями инь и ян. В них спрятаны то ли колокольчики, то ли что-то похожее: они издают приятный звон, успокаивающий нервы.

Позвонил Анри, сказал, что уже подчистил всё, и мы опять невинны перед законом. Как только пришел, сразу засел за работу и взломал через час базу данных полицейского управления – всё-таки в Клане нас научили кое-чему полезному. В базе, кстати, имелись точные наши фотороботы и описание машины. На всех новостных сайтах появились сообщения о том, что неизвестные проникли в клуб и пристрелили Монроза, а заодно и ещё нескольких посетителей туалета. Поняв по моему голосу, что у меня хандра, проницательный Анри не стал меня тревожить и отключился. Одно из главных качеств моих друзей – умение уважать мои чувства. Я вдруг решил не выключать ноут, закрыл глаза и снова погрузился в свой мир...

...Небо кажется низким, словно это стеклянный купол, на котором нарисованы луна и звёзды. Его цвет – чёрный бархат. Было очень трудно подобрать именно такой оттенок чёрного – печальный и спокойный.

Ветер носится по бескрайней ледяной пустыне – счастливый и свободный. Он щедро осыпает свой путь настоящим снегом – белым и пушистым, колючим и искрящимся в ярком свете луны.

Я один илу по снегу, слушая скрип пол сапогами. Никто не имеет права доступа в мой рай – лишь я его король, лорд снега и льда. Я зачерпываю ладонью снег, снова медленно илу, следя, как он тает в горсти, стекая холодными режущими струйками.

Я свернул к чёрному лесу. Он был всего лишь картинкой, но, по мере моего приближения, делается всё реальнее. Наконец я останавливаюсь, сбрасываю остатки снега с ладони, натягиваю перчатки из оленьей кожи, зачем-то провожу рукой по чёрному высохшему стволу дерева, поднимаю голову и смотрю на уродливо сплетающиеся голые ветки.

Самая большая неприятность для творца – это то, что в его мире нет ничего неизвестного, неподвластного ему: он ведь сам создавал мир любовно и тщательно. Скучно, когда всё знаешь наперёд...

Небо перечёркивает комета – единственное событие, которое происходит в этом мире случайно. А ещё случайны падающие звёзды...

Из дома я выбрался вечером. В этот день мне почему-то расхотелось бродить по улицам. Я просто купил себе пакет чипсов, бутылку газировки и отправился в кинотеатр смотреть самый последний фильм, который потрясает спецэффектами и неожиданными операторскими решениями. Он с драйвом идёт под чипсы и газировку, но уже на следующий день попытка вспомнить сюжет закончится скорее всего безоговорочным провалом.

Читая моё письмо, ты можешь подумать, Митер, что у нас тут всё такое светлое и стерильное... Это не так. Ты смотришь на Мидиаполис моими глазами, а я не замечаю многих вещей. Анри упрекает меня, говорит, что я живу так, словно и не было Апокалипсиса. Чтобы ты понял, какова здешняя реальность, опишу тебе обычный кинотеатр.

Билеты продают в помещении, где слишком яркие лампы режут глаза. В баре половина стульев изломана и изувечена. Пол усыпан хрустящими осколками бутылок, пластиковыми стаканчиками, рваными пакетами. Местами виднеются бурые лужи странного происхождения, в создании которых приняли участие напитки из бара и их переработка организмами людей. Сами люди там производят отвратительные звуки, облизывают пальцы после жирных продуктов, икают, обливаются пивом и другим пойлом, засыпают прямо на полу. Повсюду неприятный запах дрянной еды: большая часть посетителей питается вместо дорогих настоящих продуктов таблетками и капсулами – надо же иногда что-нибудь пожевать...

Нравится? Так живёт большая часть населения.

К счастью, я могу заплатить за билет в элитном кинотеатре, где всего этого нет. Верхушка полиса выстроила для себя всё необходимое, назначив за удовольствия высокую цену, чтобы очистить приличные места от уличного сброда, от неудачников и пьяниц. Здесь действительно можно жить так, словно не было Апокалипсиса. Я надел маску обычного человека и отличался от остальных в зале только тем, что газировку пил не из горлышка, а через соломинку.

Потом я внезапно подумал, что неплохо бы после фильма пройтись по улицам, освежиться. Тем более что начал падать снег. Снегу всё равно – он всегда падает вечером. Он падает на живых и на мёртвых, на дома и на людей, на машины и на дорогу. Он справедлив – каждый имеет право на свою горсть снежинок.

В других полисах вместо снега иногда для очистки атмосферы пускают дождь. Ненавижу дождь. Дождь – это лужи на асфальте, промокшие ноги и насморк. В дождь даже ежечасное протирание специальным раствором не спасает обувь от грязи. Единственное, чем хорош дождь – это стук капель о подоконник, но только в том случае, если подоконник находится по другую сторону стекла.

А снег – он прекрасен. Нет никого, кто любил бы его больше меня. Не тот грязный снег, который под утро вычищают с улиц, а летящие, кружащие, парящие, порхающие снежинки, чёткие отпечатки обуви на земле, облачка пара изо рта и ноздрей... Можно продолжить ассоциативный ряд, уведя разговор в область поднятых воротников, колючих шерстяных шарфов и тёплых перчаток. Но я лучше просто пойду дальше по улице, борясь с желанием нажать на паузу, как в виртуальности, чтобы повертеть кадр со всех сторон, заставляя застывшие в воздухе снежинки описывать завораживающе правильные круги...

На следующий день я провалялся на диване до обеда, слушая бессмысленно весёлые трансляции по радио, поглощая шоколадные конфеты и свои запасы руалы. Просветления сознания и в этот день не достиг.

Около 15 часов прислал сообщение Эванс – ещё один Нейромант. Я уже говорил тебе, Митер, что стараюсь отделиться от остальных, избегая всяких дел. Я не поддерживаю контакты ни с кем из кланеров, кроме Анри. Но призыв Эванса не из тех, которые можно проигнорировать: он в больнице и при смерти.

С негодованием я вновь вернулся в реальный мир, отложив на полку свои шарики. Нет никакого желания слушать музыку, но лучше она, чем пыхтение окружающих людей...

Город вокруг в часы депрессии кажется мне человеком с больными зубами, вдруг случайно улыбнувшимся. Только что его лицо казалось приятным, но гнилые чёрные пеньки зубов и зловоние изо рта уничтожают симпатию в мгновение ока. Вокруг движутся толпы людей, с целеустремлённостью паразитов загрязняя окружающую среду продуктами жизнедеятельности.

В каждом из людей есть свой внутренний мир, У единиц он большой и неповторимый. У большинства – маленький и стандартный: банальные мысли, идеалы, понятия красоты и морали...

• Предыдущая
• 56/100
• Следующая