Одинокие в толпе - Томсинов Антон - Страница 66

• Предыдущая
• 66/100
• Следующая

За домами слышны глухие удары. Я молюсь всему, во что не верю, чтобы это оказалась полиция полиса...

Пора делать перебежку.

Выдох.

Вдох...

Я внезапно выскакиваю из-за колонны и зигзагами бегу в сторону спасительного угла.

Но в это время...

От внезапного толчка я просыпаюсь.

Дуглас продолжает дремать на заднем сиденье среди сумок. Часы на его руке развернулись циферблатом вниз, блестит металлический браслет.

Антей уверенно смотрит на дорогу, почти не мигая. Три часа назад, когда пришла его очередь, он сел за руль, найдя удобный наклон спины и прочное положение локтя. Так и вёл машину, не меняя позы.

Лампочки приборов и монитор бортового компьютера тускло мерцают в темноте. Мы едем со скоростью 200 км/ч.

Антей не замечает ещё, что я уже не сплю. В его голове вертится какая-то мысль, он думает о чём-то... Он не может не думать. Он не умеет скучать. Секундная остановка грозит гибелью высокоточному механизму его мозга.

Позади неделя пути. Скоро мы будем в месте назначения.

За окном проносится невидимый во тьме мир – безжизненная пустыня, в которой летают чёрные хлопья едкой пыли. Если бы не кондиционер, мы бы заживо изжарились.

Закрываю глаза и снова проваливаюсь в блаженную дрёму. Резкая остановка через полчаса будит меня.

Антей уже свернул с дороги и выехал на заброшенное шоссе. Сейчас он остановил машину. Слепящий свет бьющих в нас прожекторов заставил прикрыть глаза.

Прожекторы по пятьсот ватт каждый укреплены на массивных железных конструкциях. Их не разворачивали лет десять. Этого не видно в темноте, я просто это знаю.

«Мы прибыли», – говорит Дуглас в ответ на вопрос из динамика коммуникатора.

Внезапно проявились чёрные силуэты.

Свет ослабевает, он больше не режет глаза, спокойно освещая въезд в подземный гараж. Створки двери открываются, люди расходятся в стороны и машут нам руками. Антей мягко улыбается им и трогает машину с места.

Длинный спуск, покрытый металлическими листами, гулкий шорох шин.

В гараже мы встаём на одно из свободных мест, выхолим из машины.

Всей грудью вдохнув воздух, я наполняюсь незыблемым спокойствием – вот мы и в vault 2, одном из четырёх убежищ Клана. Здесь мы родились, здесь нас воспитывали, здесь мы учились использовать возможности своих имплантантов. Клан всегда будет для нас чем-то священным – нашей религией, нашей семьёй.

И мы возвращаемся сюда.

Как бы далеко ни ушли – мы возвращаемся.

Иногда – посмертно...

Обширные подземные сооружения, крутые спуски, гулкие коридоры, бесконечные залы, лаборатории, белые панели стен, скрывающие потайные ходы... Повсюду – свежесть и чистота. И окружающего пространства, и мыслей живущих здесь людей... Мир вне Клана ничего не значит для нас. Там царят жестокость, ненависть, алчность и страх– их нет и не будет в Клане. Мы – избранные, элита.

Внешний мир – наше поле боя.

Здесь – убежище для зализывания ран. Пиршественный стол. Гипотетический камин, у которого собираются друзья...

Рядом с нами готовится к отправке курьер. Он уже поставил свою сумку на заднее сиденье своей машины и слушает то, что ему говорит провожающий. Курьер согласно кивает, одновременно переключая тумблеры и нажимая кнопки.

Он уже застегнул кожаную куртку и надел перчатки. Он уже неуязвим. Он уже в родной стихии.

Сколько ему придётся проехать, прежде чем он вернётся? И всё для того, чтобы донести вести из Клана до тех, кто работает и живёт в полисах. Он поддерживает связи и помогает обмениваться посланиями. Человеческие судьбы иногда зависят от маленького диска в кармане курьера. Он приедет поздним вечером, договорится о встрече, вручит диск... Немного посидит, попивая кофе и наслаждаясь коротким отдыхом... А потом опять помчится по шоссе, проводя тревожные ночи в придорожных гостиницах.

Пока нет устойчивой связи между полисами – спутники прежнего человечества навеки потерялись в бескрайнем космосе.

Может быть, они ещё летают там, в темноте, беззвучно пересекая холодную пустоту?.. А может, давно упали и ржавеют где-нибудь в песках?.. Впрочем, какая разница...

В каждом городе имеется своя Сеть, но пока не хватает мощностей, чтобы связать полисные Сети между собой. Локальные системы основаны на принципе отражения сигнала от энергощита, защищающего полис от внешнего мира, а для объединения их надо построить цепочку трансмиттеров... Впрочем, о чём это я? Давно за собой замечаю склонность к бесцельному потоку мыслей...

Нас встречают.

Перебирая сухими пальцами блестящий металлический брелок, Серж смотрит как бы поверх наших голов. Такого взгляда у него не было, когда мы вместе учились. Просто недавно Серж стал командором этого ваулта.

Что ж, в людях вообще с годами многое изменяется – мысли, привычки, отношения с людьми...

Но по сути своей ты, Серж, остался прежним – аккуратный, пунктуальный, требовательный к себе и другим. Идеальный пробор, выглаженная одежда, начищенные ботинки. Ты – замечательно подходишь на пост начальника. С одной стороны, власть тебя не изменит в худшую сторону. С другой – ты прагматик, а это очень помогает в жизни.

За спиной Сержа, чуть слева, замерла Инна, его заместитель. Неизменная и вечная Инна: те же гладко зачёсанные назад чёрные волосы, та же стопка папок с бумагами под мышкой... Не помню, чтобы она хоть в чём-то изменилась за последние пятнадцать лет. Странное дело – командоры ваулта умирали, уезжали, а их заместителем всегда оставалась Инна.

На дальней галерее я вижу серую массу.

Это судьи Трибунала. Один из них, высокий и худой, стоит впереди, сложив руки за спиной. Сухое морщинистое лицо. Гладко выбритая голова. В ниточку вытянуты тонкие губы.

Это Вольд, отец Антея, бессменный глава Трибунала. Ему придётся принимать участие в суде над собственным сыном.

Но Вольд – не тот человек, которого это могло бы озаботить.

Закон беспристрастен.

– С прибытием, – говорит Серж, на мгновение фокусируя взгляд на каждом из нас. Дуглас улыбается и отходит в сторону – он сделал своё дело, он может уходить.

Нас размещают в свободных комнатах на гостевом четвёртом уровне.

Обычные белые параллелепипеды. Временные убежища для тех, кто проездом в ваулте. Здесь всё одноразовое.

Бросив сумку на пол своей комнаты, я захожу к Антею. Тот методично достаёт из своей сумки вещи и расставляет их по местам.

Ноут на стол.

Коробку с дисками на стол.

Потрёпанную книжку на кровать.

Любимую статуэтку свернувшейся змеи на тумбочку у кровати.

Чёрные ботинки в угол у двери – он любит, приходя домой, переобуваться в более удобные шлёпанцы.

Интересуюсь, зачем такие хлопоты, закрывая за собой дверь – мягко, без щелчка.

Он поворачивается ко мне со свойственным ему хитрым прищуром (у него есть любимые выражения лица, как есть у других любимая одежда).

– Я рассчитываю пробыть здесь пару дней, – говорит Антей, отставляя сумку в сторону.

Ремень сумки свешивается на пол, он отодвигает его ногой.

– Просто привык делать своё жилище более уютным, – добавляет Антей, подходя к двери. В голосе его лишь я один из всех людей могу уловить нотку иронии – если решение трибунала будет не в его пользу, то это последнее жилище, которое он обставляет.

Мы выходим из комнаты и идём по знакомым лестницам, залам, коридорам. До трибунала ещё целый день, так что у нас есть время, чтобы навестить всех друзей, обитающих здесь.

Лифт.

Окружённые пятью зеркалами, мы поднимаемся на второй уровень (отсчёт здесь идёт вниз, а не вверх).

Вот и нужный ангар. Гараж и мастерская. Сотни машин всех моделей, цветов и степеней сборки. И – обычная для Клана чистота.

Человек копается во внутренностях какой-то синей машины. Лицо скрывает откинутый капот, видны только мускулистые руки, покрытые ветвящейся замысловатой татуировкой.

Антей делает мне знак замереть на месте, а сам бесшумно идёт к нему.

• Предыдущая
• 66/100
• Следующая