Выбери любимый жанр

В бою обретёшь ты право своё... - Михайловский Александр Борисович - Страница 15

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Поздно ночью, когда они лежали на широкой кровати утомлённые любовью, а в распахнутое окно заглядывали любопытные звезды. Когда Йорель почти погрузилась в сон, убаюканная крепкими объятьями и тем чувством безопасности и покоя, которые они несли с собой, Когда его рука так нежно гладила её волосы, доставляя какое-то незнакомое, но необъяснимо приятное ощущение… Именно в этот момент она вдруг услышала, как он тихонько сказал, думая, наверное, что она спит, — Любимая… — он сделал паузу, будто пробовал это слово на вкус, — Спи спокойно, любимая, жёнушка, моя ненаглядная…

Йорель открыла глаза, — Ты это серьёзно, Серьёжа? — в её голосе была какая-то затаённая грусть, что сразу же насторожило Сергея.

— Да, милая, как никогда! — его рука ещё раз прошлась по её волосам, — Я прошу тебя стать моей женой!

— Но это невозможно! — в волнении, она приподнялась на локте, откинув в сторону тяжелые волосы.

— Почему, милая, ведь я люблю тебя, да и ты неравнодушна ко мне?

— Потому что… — на минуту замолчав, она провела своим тонким пальчиком по его, бугрящейся могучими мышцами, груди, — потому что, милый, мы с тобой разные люди… Я простая служанка, а ты великий человек, поверь мне, я чувствую это…

— И это есть твоя причина? — Сергей нежно прижал её к себе и, коснувшись губами её уха, нежно прошептал, — Я убью любого, кто скажет, что ты не пара мне! — упреждая её возражения, он прижал ей к губам палец, — т-с-с, дорогая, поверь мне, ты очень талантлива, я даже не могу сказать, как ты талантлива. Может быть это я, рядом с тобой просто ничтожество?..

— Это не все! — Она резко вырвалась из его объятий, — Ты знаешь, я… я… — даже в полутьме было видно, как заалели её щёки, — я не человек! — наконец вырвалось у неё и, упав на его грудь, она горько и самозабвенно зарыдала.

Сергей утешал её, молча, терпеливо вслушиваясь в то, как затихают рыдания, переходя в тихие всхлипывания, которые тоже постепенно прекратились… Тогда он протянул в темноте руку и, нащупав на тумбочке зажигалку, затеплил огарок свечи. Игра света и тени резким рельефом осветила заплаканное, но такое прекрасное лицо…

— Запомни! — твердо сказал Сергей, — Ты, ЧЕЛОВЕК! ЧЕЛОВЕК и никто другой! А любому, кто подумает иначе, можешь дать по морде, или, если хочешь, это сделаю я!!

— Так ты знал?! — изумлённо выдохнула она и вдруг истерично хихикнула, — если ты дашь кому-нибудь по морде… ты же его убьёшь… лучше не надо, милый!

— Ну, ты, тоже, наверное, уже догадалась, что все мы здесь не от мира сего… дорогая? — снова обнял её Сергей, — так, что завтра же с утра идём к командиру, пусть как представитель власти, объявит нас, мужем и женой, — тут он вспомнил одну старую формулу, — «властью данной богом и людьми!»

— А кто, он, Сергей? — устроившись поудобнее, Йорель закрыла глаза.

— И царь, и бог, и воинский начальник! — полушутливо, полусерьёзно ответил он, задувая свечу, — Спи, моя радость!

И понеслись бешеным галопом день за днём, тренировки в потогонном режиме: полигон, тренажёры, учебный выброс, полигон, тренажёры, учебный выброс… Рано утром, иногда ночью или среди бела дня с «бетонки» аэродрома срывается шаттл, унося очередной взвод на полтысячи километров. Полная выкладка, высадка на каком-нибудь глухом «пятачке», марш-бросок ещё километров на двадцать, засада, встречный бой или что ещё, по хотению «отцов-командиров», снова марш-бросок, погрузка в шаттл и домой… часов эдак через восемнадцать после начала «занятий». В общем, режим приближенный к боевому. На другой день стрельбы, рукопашная, зубрёжка матчасти… Прошла неделя, другая, потянулась третья… В этом сумасшедшем темпе Сергей совершенно потерял ощущение реальности, — ему казалось, что так было всегда, всю жизнь он был с этими людьми в одном строю. В его взводе определились три направления, люди были разные, но интересующиеся почти всем. У кого-то оказались способности к взрывным работам и различным ловушкам против двуногой дичи. Из этих людей Сергей организовал пять пар «инженеров», полноценное саперно-минерное отделение. У многих были способности к охоте и бесшумному передвижению на местности, и выбрав лучших из них, Сергей сформировал отделение диверсантов. Для них в мастерских кораблях из легкого полиметалла, изготовили бесшумное оружие, мощные ручные самострелы, которые своими тонкими болтами, прошивали доспехи черных рыцарей почти насквозь. В базе данных корабля и нашлись данные об оружии для спец. операций, результатом стала серия пистолетов и специальных бесшумных боеприпасов. Почти всех бойцов взвода, вооружили в качестве дополнительного оружия пистолетами по типу ПБ, а для отделения диверсантов помимо самострелов, изготовили вариацию Стечкинского ПСС. Сергею этот ствол очень понравился, стрелять из него было сплошное удовольствие, боеприпас запирал газы внутри гильзы, выталкивая пулю специальным штоком. И поэтому, выстрела вообще не было слышно, только клацанье затвора пистолета. Треть отделение его взвода, было квалифицировано как штурмовики. Это те, кто любил рукопашный бой, владели почти всеми видами холодного и другого оружия. Для них были изготовлены длинные «ножички», смесь казацкой шашки и японской катаны, а так же специальные ножны, закреплённые за спиной, чтобы не отграничивать движения бойцов. Тренировки, для бойцов были общими, для того, что бы специалисты в случаи надобности могли менять друг друга, но были и специальные занятия по определившейся специализации. В дальнейшем, Сергей смешал людей, что бы каждое отделение, стало самостоятельной боевой единицей. Теперь у него было диверсионное отделение, где было шесть диверсов два штурмовика и два минера. Второе отделение штурмовое, где помимо штурмовиков, было два диверса и два инженера. А третье стало инженерным, шесть саперов-минеров, два штурмовика с пулеметами, и два диверсанта, для захвата постов, чтобы не поднять шум раньше времени. И вскоре новички из команды «Два», постепенно, как бы слились для него с общим фоном… Истрепался и выцвел новенький камуфляж. Автомат больше не казался в их руках чем-то диким и чужеродным. Нельзя сказать, что авалийцы растворились в общей массе — этого не было, произошло другое — две группы просто слились в единое целое, но пока не до конца… Произошло это внезапно!

Однажды, рано утром, когда Сергей, умаявшись в учебном выбросе накануне, досматривал последние сны, на тумбочке у изголовья пронзительно замяукал, сигналом экстренного вызова, персональный комм-блокнот. Не успел он продрать глаза, как мяуканье сменилось хриплым воем сирены, и динамик натужно проквакал: «Второй взвод — в ружьё!.. Второй взвод — в ружьё!.. Второй взвод…» Отпустив дежурное замечание по поводу «идиотов, устраивающих среди ночи идиотские учебные тревоги…», Сергей начал торопливо одеваться. Разбуженная всем этим шумом, Йорель открыла свои большие серые глаза, — Что случилось, Серьёжа? — зевая, спросила она.

— Ч-чёрт его знает! Подъем по тревоге, наверное ночные учения затеяли. — закрепив на себе разгрузку(которая тоже была изготовлена в мастерских корабля) он подошел к оружейному шкафу, достал с верхней полки ПСС, клацнул затвором проверяя патронник, спустил курок направив ствол в пулеулавитель, установленный тоже в шкафу. Вогнал в рукоять магазин и отправил пистолет в набедренную кобуру. С автоматом проделал те же процедуры, осматривая патронник, всё это было вбито в него на уровне рефлексов, недаром говорят, «инструкции написаны кровью». К автомату он магазин не примкнул, повесил его на плечо и стал укладывать магазины в разгруз, предварительно простукивая их об полку шкафа, чтобы пружины не застаивались и патроны слегка встряхнулись. Проделав всё это, он повернулся к возлюбленной, мягко улыбнулся и с нежностью в голосе сказал:

— Спи, милая… работа у нас такая… понимаешь? Вскочил и беги! — с этими словами он сунул комм в нагрудный карман, торопливо поцеловал подставленные губы и с грохотом сбежал по лестнице… Внизу послышались ещё голоса, топот множества ног и спустя какое-то время, всё стихло в первозданной тишине. Неслышно ступая босыми ногами, Йорель подошла к распахнутому окну и долго-долго смотрела на усыпанное бесчисленными звёздами небо, минут через двадцать над аэродромом поднялась призрачная тень шаттла, качнула навигационными огнями, ложась на курс, и растаяла среди мириадов звёзд…