Великий обман. Выдуманная история Европы - Топпер Уве - Страница 10

• Предыдущая
• 10/82
• Следующая

Некоторые герои обладают «говорящими» семантически значимыми именами; иногда намеки бестактны (друг рассказчика назван Сократом), иногда ханжеские и непристойные: кабатчица Мерое (жительница Южного Египта). Пестрый калейдоскоп мифологических персонажей также характерен для синкретической манеры гуманистов. Местами действие напоминает восточную сказку с элементами не столь метафизическими, сколь сюрреалистическими, что «осовременивает» роман.

Интересна реакция переводчиков на анахронизмы в тексте «Золотого осла». Если Роде еще говорит о тюрбане (VI, 8), то современный перевод Хаурта использует иносказательное выражение «витая шапка». Примечательно, что из сцены, в которой византиец пытался представить причастие как древний институт и которая заканчивается возгласом аминь (XI, 17), современный переводчик делает полную цветастых выражений, но лишенную содержания сцену [19]. Вообще, последняя глава представляет собой колоритный, с отсылками к древним египетским обрядам и в соответствии с духом времени архаизированный, потрясающе написанный панегирик церкви. Сцена, разыгравшаяся на Марсовом поле в Риме, предвосхищает торжественную обрядовость католической церкви, и могла быть написана только человеком эпохи гуманизма.

Блаженный Августин (якобы около 400 года), возможно, из-за апологии De magia (О колдовстве), считает Апулея колдуном. Таким образом, самого Августина можно рассматривать как плод фантазии одного из деятелей эпохи Гуманизма, так как кроме него (до 1480 года) никто нигде не упоминает о «Золотом осле».

Николай Кузанский – величайший из немецких гуманистов первого поколения, богослов, философ, математик и церковно-общественный деятель. В известном смысле он явился прототипом нордического гуманиста, чьи размышления (например, о модели космоса) послужили путеводной звездой для Коперника, Галилея и Бруно. Однако эта часть наследия Николая Кузанского оказалась наименее изученной современниками (и наименее воспринятой широкой общественностью), так как прошло немало времени, прежде чем его прозрачные математические идеи получили дальнейшее развитие.

Его трактат «Опровержение Корана» – блестящая европейская апология, направленная против Востока. Этот памфлет отличается благожелательным тоном, объяснимым тем, что тесная связь мусульманства с христианством заключалась в партнерстве при измышлении никогда не происходивших событий. Он напоминает мне теологический анализ ислама иудаистскими и протестантскими учеными XIX века.

Заслуживает внимания его предложение об исправлении времяисчисления (Reparatio kalendarii , 1436), сформулированное почти за 150 лет до Грегорианской реформы. Свой вариант календаря он составил в канун Базельского собора, на котором пытался убедить курию в том, что мусульмане (на этот раз сии «язычники» выступают в качестве жупела), воспользовавшись хорошо известной им слабостью и неопределенностью познаний католической церкви в вопросах теоретической хронологии и конкретной датировки исторических событий, попытаются оспорить ее право на духовную гегемонию. Упреждая возможные нападки, он предложил Папе реформировать календарь и пересмотреть в связи с этим историческую хронологию. В частности, он предлагал, «перепрыгнув» в календаре через неделю, привести в относительное соответствие календарное и природное начало весны. Лишь поколение спустя Региомонтанус использовал его идеи для серьезного теоретического обоснования календарной реформы [20].

Можно допустить, что сын рыбака с реки Мозель (Хунке, 1983, с. 272, разоблачил этот факт биографии как вымысел) стал кардиналом и епископом Тироля: эпохе Возрождения известны примеры головокружительных карьерных взлетов и приключений. Но неужели Николай Кузанский действительно был автором огромного количества приписываемых ему работ? Споры о подлинности его произведений сами по себе могут составить многотомную библиотеку. Итак, как и во многих других случаях, мы не можем ответить: кто, что и когда написал. Вопрос остается открытым, и, возможно, это подтолкнет кого-нибудь из моих читателей к дальнейшим исследованиям.

Об известнейшей фальсификации католической церкви, Дарственной грамоте Константина (Константиновом Дарении), нам известно, что называется, из первых уст, а именно: от гуманистов Лоренцо Валла (секретаря Папы Римского), Энеа Сильвио Пикколомини (впоследствии Папа Пий II) и Николая Кузанского. Ульрих фон Хуттен напечатал рукопись Валла в 1519 году. Греческий текст Дарственной грамоты был, очевидно, написан латинистами в Риме. Речь идет о том, что в IV веке император Константин якобы признает главенство римской церкви, а Ватикан – ее собственной территорией. По мнению гуманистов, текст был фальсифицирован в VIII веке. Церковь не оспаривала их вывод, и в этом заключался ее тонкий стратегический расчет. На самом деле, текст появился гораздо позже, незадолго до раскола 1056 года, и зафиксировал отделение римской церкви от византийской (Иллиг, 1996, с. 142). Признание фальсификации VIII века не могло принести церкви ощутимого вреда, ведь к эпохе Возрождения и церковное государство уже имелось, и главенство Рима среди других церквей Западной Европы было общепризнанным и неоспоримым, зато таким образом как бы «по умолчанию» устанавливалось, что в VIII веке церковь уже существовала. Даже признание фальсификации должно было свидетельствовать в пользу истинности официальной исторической картины мира.

Как мы покажем ниже, именно это является характерным признаком рассмотренного метода.

Это вполне укладывается в рамки «теории грандиозного заговора», до сих пор во всех деталях неизученного, деловито констатирует Нимитц (1991). Он рассматривает еще один пример фальсификации: в 33 томе «Исторических памятников Германии» Байер приводит подборку писем, посвященных поездке Римского Папы из Франции в Ломбардию в 1132 году. Первое из писем датировано, и эта дата должна придать историческую определенность всей подборке. Однако… Только на трех первых письмах из 80 проставлена дата, следовательно, остальные 77 писем не представляют никакой исторической ценности: ведь что такое письмо без даты? Более того, проанализировав содержание писем, он замечает, что «до какого-то времени автором датируются уже происшедшие события, а после определенного момента – события, которые еще только планируются или которые суть проекции иных событий» (с. 52). Это позволяет предположить, что единый план фальсификации, охватывающей огромные временные рамки, был выработан значительно позже этой эпохи и должен был привести к закреплению в выдуманном прошлом названного путешествия Римского Папы и прочих псевдоисторических событий.

В заключение Нимитц пишет: «Начало XV века ознаменовалось предпринятой объединенной к этому времени церковью акцией по фальсификации и уничтожению исторических свидетельств. Таким образом, дошедшие до нас документы рассказывают фальшивую историю. Размах предприятия и децентрализация светской власти не позволили его творцам создать стройную непротиворечивую историческую картину западноевропейского мира.

Многочисленные подделки и неоднократные исправления в подлинных документах понадобились для того, чтобы хотя бы в некоторой мере поддерживать непротиворечивость псевдоистории. Все так называемые „проблемы подлинности исторических документов" были порождены неспособностью избавиться от несоответствий и разночтений в этой широкомасштабно фальсификационной операции. Большинство противоречий легко объясняется особой техникой фальсификации: неточность, неопределенность и сознательная противоречивость исторических данных должна сделать невозможным „проверку" истории, то есть поиск исторической истины».

И далее: «В общем, оказывается, что в ходе акции фальсифицирования хронологические рамки были утеряны».

• Предыдущая
• 10/82
• Следующая