Чемоданчик: апокалиптическая комедия - Поляков Юрий Михайлович - Страница 3

СОНЯ. Фантастика! Рассказывайте, рассказывайте!

Подталкивает сына к двери.

ФЕДЯ (тихо). Мама, ну зачем ты с ним кокетничаешь?

СОНЯ. Чтобы не потерять форму. Исчезни! Радиорынок закроется.

ФЕДЯ. Мне все равно на новую плату не хватит.

СОНЯ. Денег нет.

ФЕДЯ. Ты у тети Веры ночевала, да?

СОНЯ (достает купюру из-за бюстгальтера). На, вымогатель, на! Только уйди!

Федор уходит. Оставшись одни, Соня и Эдик неловко молчат.

СОНЯ. Убиенные тараканы по ночам не снятся?

ЭДИК. Что? А-а-а… Нет… Почему вы спросили?

СОНЯ. Просто так. Из любопытства. Вы работайте, работайте!

Эдик настраивает аппаратуру. Соня наблюдает.

СОНЯ. Значит, тараканы убивают друг друга по любви?

ЭДИК. Оригинальная методика.

СОНЯ. Очень! Целовал, обещал перезвонить, а сам лапки вверх…

ЭДИК. Кто обещал перезвонить, таракан?

СОНЯ. Ты, скотина, обещал перезвонить, а исчез на месяц!

ЭДИК. Вы ошибаетесь, э-э-э…

СОНЯ. Эдик, перестань вещать как удавленник и сними респиратор, конспиратор!

Эдик снимает маску, вздыхает, садится.

ЭДИК. Когда ты меня узнала?

СОНЯ. Сразу. У тебя же по актерскому мастерству двойка была. Потому и пошел в режиссеры.

ЭДИК. Ложь! Мне стало тесно в лицедействе. Что такое талант актера? Так, емкая глупость. А режиссер — демиург, творец, бог! Он может все!

СОНЯ. А позвонить он может? Я как дура сидела, ждала, мужа к себе не подпускала, чтобы не остыть. Какого черта! Ты сбежал, а мне всю ночь пришлось жрать водку с Веркой. (Передразнивает.) «Ах, у нас в МХТ, ах, у нас в МХТ!» Корова… заслуженная. Знаю, за что ей звание дали! Офелия!

ЭДИК. Да, она деревянная. Не то что ты. Ну прости, Сонечка!

СОНЯ. Ладно, сама виновата. Попалась, как первокурсница. (Передразнивая.) «Мы ставим „Гамлета“. Я возьму тебя в мой театр „Экстрим“! Клянусь Мейерхольдом!»

ЭДИК. «Экскрим».

СОНЯ. В восемнадцать лет оно еще понятно. К тебе подходит пузан в дымчатых очках: «Деточка, я ставлю „Алые паруса“. Мне нужна Ассоль!» И ты таешь, как эскимо. Потом выясняется: ничего он не ставит, а ты ему нужна, чтобы нахлобучить на свой озабоченный вагиноискатель. Но клюнуть на это в тридцать… два…

ЭДИК. Погоди, Сонечка, мы же ровесники.

СОНЯ. Женщина всегда моложе своих лет. Это наш тендерный бонус. Куда ты исчез?

ЭДИК. У жены обострение. Врачи, консилиумы, лекарства… Ты знаешь, сколько стоят лекарства?

СОНЯ. Знаю. Но позвонить-то можно было?

ЭДИК. Я звонил, у вас что-то с телефоном.

СОНЯ. Допустим, но есть и другие способы.

ЭДИК. Я не мог отойти от жены. Она так мучилась!

СОНЯ. Отмучилась?

ЭДИК. Да. Уехала в санаторий.

СОНЯ. А ты сразу ко мне!

ЭДИК. О да!

СОНЯ. Освежить слежавшийся половой инстинкт?

ЭДИК. Ну прости, я скучал, я о тебе думал, я так хочу, чтобы ты сыграла в моем спектакле!

СОНЯ. Допустим. Тогда зачем этот маскарад?

ЭДИК. Конспирация. А если твой муж дома? Ты говорила, он у тебя ревнивый.

СОНЯ. Как пьяный Отелло.

ЭДИК. Он у тебя, кажется, военный?

СОНЯ. Еще какой!

ЭДИК (смотрит на фотографии). Здоровый мужик!

СОНЯ. Знаешь, что он сказал мне в первую брачную ночь?

ЭДИК (подступая). У него было время говорить?

СОНЯ. Погоди! Сказал, что всех, кто был у меня до него, он убил мысленно, а всех, кто будет после, убьет из табельного оружия.

ЭДИК. Он не вернется?

СОНЯ. Нет, улетел в Японию.

ЭДИК (хихикая). Не с президентом?

СОНЯ. А что, президент в Японии?

ЭДИК. Все утро по ящику бубнят.

СОНЯ. Я не смотрю: сериалы — для дебилов, новости — для кретинов.

ЭДИК. Увы, Соня, демократия — это театр для людей с ограниченными умственными способностями. Ну, иди ко мне… в театр! (Хочет обнять.)

СОНЯ (уклоняясь). Допустим, не врешь. А «добромором» зачем вырядился? Мог бы интеллигентно: почтальоном, разносчиком пиццы, сантехником…

ЭДИК. Это костюм для моего нового спектакля.

СОНЯ. Врешь!

ЭДИК. Клянусь Мейерхольдом!

СОНЯ. В «Гамлете» есть могильщики, но морильщиков там нет.

ЭДИК. Не было. До меня. А теперь будут, потому что и Клавдий, и Гертруда, и Полоний, и Горацио, и Лаэрт, и Гильденбрандт, и Розенкранц, и даже Офелия — все они на-се-ко-мы-е. Но разные. В зависимости от характера. Вот, например, призрак отца Гамлета — жук-рогач…

СОНЯ. А Офелия?

ЭДИК. Трудный вопрос. Еще не решил. Возможно, моль.

СОНЯ. Моль? Помнишь, как на этюдах я изображала стрекозу?

ЭДИК. Я помню все!

СОНЯ. А Гамлет кто?

ЭДИК. Мировая сенсация. Он — «добромор». Уморит всех!

СОНЯ. В каком смысле?

ЭДИК. В прямом. Разве не гениально! Разве такое было?

СОНЯ. Такого — нет еще…

ЭДИК. Гамлет бродит по сцене в халате, респираторе, с ядовитым баллоном и медлит, медлит с местью… (Эдик ходит по сцене, показывая.) «Быть или не быть!» Потом всех травит, в конце — себя…

Эдик хватает баллон и открывает газ.

СОНЯ. А зрителей тоже?

Отбирает у него агрегат и выключает газ.

ЭДИК. При чем тут зрители? Зрители нужны, чтобы вешалка в театре не пустовала и вчерашние бутерброды в буфете не залеживались.

СОНЯ (вздохнув). Ладно. Я буду тебе хорошей Офелией.

ЭДИК. Знаешь, не все так просто…

СОНЯ. Что! Ты уже кому-то пообещал мою роль?

Направляет на него распылитель.

ЭДИК. Нет, но очень много желающих. Чулпан телефон оборвала.

СОНЯ. Раздевайся!

ЭДИК. Зачем?

СОНЯ. А то я не знаю, как роли достаются.

ЭДИК. Ну хорошо… Может, завтра где-нибудь… в отеле…

СОНЯ. Порядочные замужние женщины по отелям не шляются. Здесь и сейчас. Завтра заключаем контракт.

ЭДИК. Здесь? А если кто-нибудь придет?

СОНЯ. Кто? Федька на рынок через всю Москву едет. Муж летит в Японию.

ЭДИК. Он дипломат?

СОНЯ. Ага, атташе по физкультуре. Портфель за начальством носит.

ЭДИК. Ну, если так… Я готов!

Обнимает Соню, пытается поцеловать. Она уклоняется.

СОНЯ. Сначала в душ.

ЭДИК. А где у вас душ?

СОНЯ. Там же, где и унитаз. Извини, живем скромно.

ЭДИК (загораясь). Не в этом счастье, Соня!

СОНЯ. Помнишь, у Вознесенского: «Моя душа — совмещенный санузел»?

ЭДИК. Конечно! «Ты говорила шепотом: „А что потом, а что потом?“»

Эдик скрывается в ванной.

СОНЯ (вздохнув). Только ради искусства!

ЭДИК (выглядывая из ванной). Тут всего два полотенца.

СОНЯ. Воспользуйся большим — оно Мишино.

ЭДИК. А удобно ли?

СОНЯ. Ну мной же ты собираешься воспользоваться.

ЭДИК. Всенепременно!

СОНЯ. Я горю!

ЭДИК (закрывая дверь). Я моюсь.

Слышен шелест воды в ванной. Соня задумчиво бродит по квартире, вдруг оживляется, снимает платье, набрасывает на себя простыню, делает из искусственных цветов венок, надевает его на голову и напевает: