Тридевятое царство. В когтях белого орла - Новожилов Денис - Страница 50

• Предыдущая
• 50/78
• Следующая

Микула как будто не слышал, что ему ответили; похоже было, что ему нужно выговориться, и он продолжал, грустно глядя мимо собеседника:

– Вот когда царь вырастает в самой гуще всех этих интриг, заговоров, как говорится – при дворе, ничего путного из него не получается. А Мстислав этот в уединении рос, и его Святогор воспитывал. Ты знаешь – у нас со Святогором непростые отношения, но, как бы там ни было, я его уважаю. А он – меня. У нас разные подходы к достижению того, что мы считаем добром, но на само добро взгляд у нас один.

– То есть ты хочешь сказать, что Аленка, молодая великая княгиня, быстро испортится? Она-то в Киеве, при дворе…

– Аленка-то? – Микула криво усмехнулся, – помяни мои слова, не пройдет и года – головы рубить станет, как я сено кошу.

Микула снова посмотрел вдаль, словно что-то вспоминая.

– А этот рыбоглазый, как его там… Даниил. Смотрит на меня нагло так, уверенно и врет про то, что он считал, что у черниговцев – бочка мертвой воды. Бочка!!! Да этой мертвой воды за столетия больше ведра не было… Бочка!.. В лицо врет. А я чего? А я слово держу, так меня разэтак…

– Слово держать нужно, – не согласился Ставр, – особенно богатырское слово. Оно крепче скалы, глубже моря-океана. Нерушимая твердыня – наше слово богатырское.

– А Вольга мне тогда и говорит – нас тут трое сильнейших богатырей. Вяжем князя Даниила, Аленку – и все. Войне конец, распрям конец. Не прав, скажешь, Вольга был?

– Я не знаю. Редко все бывает просто.

– А я вот думаю, что прав. Именно тогда все можно было решить легко и просто. И распря бы сразу закончилась, и враг бы не посмел на державу нашу напасть, будь мы едины.

– Какая разница, те победят или эти? Сейчас держава под Аленушкой практически едина.

– Это ты Святогора плохо знаешь, – снова грустно усмехнулся Микула, – он сдаваться не умеет. А он не один, с ним еще Муромец и Вольга. Не слыхал, как Святогор один против всего царства сражался?

– Что-то такое бают, – неопределенно ответил Ставр, – но что точно, не помню уже.

– Когда княжества только собирали, решали, кто будет царем. Выпало Кию и его роду. Но сам понимаешь, всегда найдутся недовольные. Вот и там они нашлись. Самые влиятельные князья забыли про былые распри и объединились. Вначале они попытались царя убить, но Святогор чудом отбился и сбежал с государем на свою Святую гору. Все царство оказалось в руках мятежников, кроме твердыни, где засел Святогор. Там двадцать человек было, сам богатырь и царь. А против них – все войско царства.

– А ты?

– А я в их свары не лезу, – отрезал Микула, – так вот они эту твердыню пытались штурмовать, да только бестолку. Святогор ее сам строил, на совесть. Ну и взяли их в осаду. Они год там держались. Или два, я уже не помню точно. И все это время Святогор своих людей по одному тайными тропами выводил, вел через них переговоры тайные, собирал союзников. Ну и у бунтовщиков не все так гладко было, как им бы хотелось. Снова старые обиды всплыли, решение вопроса, кто главным будет. Так что и среди мятежников нашлись те, кто снова на сторону царя готов был переметнуться. Вот Святогор это все долго готовил, а потом ударил. Измена, подошедшие союзники и верные войска – и тут же законный царь. Большой кровью тогда этот мятеж подавили, но подавили. Так что думаешь, поднимет Святогор руки кверху? Не дождешься. Не тот человек. Ничего еще не кончилось, пока царь жив. Он драться будет до конца, ему не впервой.

Микула снова тяжело вздохнул, Ставр просто слушал, понимая, что напарнику сейчас надо выговориться, потому как на душе тяжело.

– А Вольга мне так и сказал, что жизнь сама меня накажет. Вольга, не Святогор.

– А что Вольга?

– Вольга мне с первого взгляда не очень понравился. Вроде и богатырь сильный, и улыбчивый, но какой-то всегда отстраненный. Всегда такой, знаешь, сам по себе, сам себе на уме. А я людей чувствую. А потом я про него мнение свое изменил. Аккурат после Больших Ямок… да, после них.

– Что за Ямки такие?

– Место такое. Было. Давно, очень давно. Мы тогда с панами как раз очередную войну вели. А тут и степняки оживились, в набег пошли. С двумя врагами сразу очень тяжело сражаться, сам знаешь. Вот и договорился наш царь со степняками, что им под набег область целую отдают, а те дальше не идут. Там большая деревня была в центре, Большие Ямки называлась. Практически город. Святогор что? Есть приказ оставить область – значит, надо выполнять. Войско наше и ушло, бросив людей на произвол судьбы.

А я так не могу: ну как можно простых людей отдать врагу на растерзание? Русских людей. Я так не могу. Я взял плуг – и туда.

– А плуг зачем?

– У меня двухпудовый плуг был: ударю – так мало не покажется.

– Неудобно же плугом махать…

– Мне так сподручней… и вообще не спорь, не о том же речь! И вот когда я один приготовился давать кочевникам отпор, появился и второй богатырь – Вольга. Он тогда совсем молодой был, да и я еще сотню лет не разменял. У Святогора тогда борода была короче, чем у тебя.

– Да ладно, – рассмеялся Ставр, – скажи еще, что Святогор без бороды когда-то был?

– Совсем без бороды его не видел, врать не буду, но с короткой бородой – было дело. Ему за сотню тогда было всего, а нам с Вольгой и того меньше.

Микула ненадолго замолчал, вспоминая былые деньки.

– А дальше-то что было?

– Дальше мы с Вольгой вдвоем с целой ордой сражались. Через столько боев вместе прошли… Вот тогда я его и зауважал. Он и дрался смело, и людей все время пытался защитить. Что ни говори, а Вольга – богатырь настоящий.

– Победили орду тогда?

– Нет, – Микула грустно оторвал от сосны новую ветку, подготавливая ствол для предстоящего боя, – степняки тогда разозлились, что нами договор нарушен, в серьезный поход пошли. Несколько областей пожгли да пограбили. Весь восток державы тогда полыхнул. Ух и кричал же на нас с Вольгой тогда Святогор, чуть до драки дело не дошло!

– Выходит, он тогда прав был.

– Да как же он прав быть мог, отдавая мирных людей на смерть верную?

– Куда больше народу в итоге погибло, разве нет?

– Так на то он и враг, чтобы наш народ обижать да злодейства чинить. А мы народ защищаем как можем.

– Ну не знаю, что сказать, – не стал возражать Ставр, хотя по его виду было заметно, что позиция Святогора ему была ближе, – не буду я с тобой сейчас спорить.

– Со мной спорить бесполезно, – кивнул Микула, – так вот, мы уже сколько сотен лет вместе. И обычно Вольга все же больше со мной соглашался. А тут и он против меня оказался, и Муромец даже.

– Муромца я знаю, достойный богатырь.

– Вот в том-то и дело, – снова тяжело вздохнул селянин, – и гложет меня чувство, что если они все, такие достойные, там, и против меня – может, это я недостойный? Это же я им не позволил тогда князя этого рыбоглазого смять. А как я мог им позволить, я же слово дал…

– Обманул тебя Даниил, выходит?

– Ничего не выходит, меня облапошить нельзя, – рассердился Микула, – обманул, это когда что-то сказал или обещал, а вышло по-другому. А тут он все что обещал, то и выполнил. Это я сам себя обманул. Так получается. Сам себя облапошил. И все понимаю, но слова нарушить не могу.

– Слово богатырское нерушимо, – Ставр покачал головой, – ты правильно поступил.

– Вот и не знаю я. – Микула рванул следующую ветку со ствола сосны, но та не шелохнулась.

И Микула и Ставр даже не поняли сразу, что произошло, Микула даже недоверчиво подергал за ветку, но та не поддавалась.

– Что это с тобой? – опешил Ставр.

– Сам не пойму, – удивился пахарь, – никогда такого не было… – Богатырь отвел руку и размял пальцы. Снова взявшись за ветку, он резко дернул ее в сторону, и в этот раз она легко оторвалась и отлетела прочь.

– Ну вот, – обрадовался Ставр, – а ты боялся.

– Ерунда какая-то, – неуверенно произнес Микула, – у меня было сейчас впечатление, что я простую ветку не смог оторвать.

Пахарь поднялся и для проверки поднял с земли здоровущий камень, в этот раз все далось легко.

• Предыдущая
• 50/78
• Следующая